— Ее... э... обронил Рубцов, проходя через нашу комнату.
— Ага! Ну-с, желаю успеха. — Барклай распахнул перед Климовым дверь на лестницу. Двойник дома
Май пришел домой. Скрип входной двери показался ему старым и полузабытым, будто с утра прошел месяц. Сделал несколько бутербродов, сервировал стол на двоих, поставил варить кофе. Уже немного темнело. Маю было досадно, что день прошел бестолково, что был этот никчемный срыв, потом бесплодные разговоры. А впереди только вечер и ночь... Неожиданно вошел Двойник.
— Знаю, о чем ты страдаешь, — сказал он. — Можешь не страдать.
— Ну, утешай, — сказал Май и налил себе и Двойнику кофе.
— Ешь, — сказал Двойник, отодвигая бутерброды, — я недавно обедал, а ты весь день голодный.
— Как ты вчера.
— А утешать я тебя не собираюсь. — Двойник отхлебнул кофе.
Раздался телефонный звонок. Двойник взял трубку:
— Добрый вечер, Иосс... — Май с недоумением услышал, как Двойник назвал позвонившего благородным человеком, сказал, что Климов совершил какую-то кражу... Спрашивать Маю не хотелось — все узнается потом. И наверняка. Такова уж судьба. Судьба-Май жевал бутерброд с сыром и думал о том, что же такое, в конце концов, эта самая судьба. Как соотносится закономерность со случаем, фатализм с творчеством?..
— Очень просто соотносится, — сказал Двойник.
— Помнишь свои мысли?
— А как же! Сейчас ты вспомнишь, что в холодильнике есть ливерная колбаса.
— И верно! Надо достать. — Май вытащил кольцо колбасы, снял кожицу, нарезал и стал есть просто так, без хлеба. — Ну а как соотносится фатализм с творчеством?
— Пустяковый вопрос, — сказал Двойник. — Никакого фатализма нет, есть только творчество. Иначе мы с тобой не мотались бы с этой публикацией, а лежали бы на диване.
— А может и впрямь полежать?
— Я тебе полежу! Кончай-ка свой ливерный пир.
— Можешь не приказывать! — Май слегка ударил Двойника по затылку и тотчас получил сдачи.
— Давай руку! — сказал Двойник. Они уперлись локтями в стол и сцепились ладонями. Лица их налились кровью, мускулы напряглись до предела. Наконец, Май не выдержал, его рука медленно легла на бок.
— Мальчишка! — улыбнулся Двойник.
— Ну и ладно.
Снова зазвонил телефон. Это был Саша Гречишников.
— Почему же ты не звонишь? Мы сейчас приедем, я и Бригге.
— Институт пространства переживает, — шепнул Двойник Маю и сказал в трубку. — Можете бегом бежать в редакцию газеты "Жизнь", там будет пресс-конференция!.. Да-да, мы будем оба.
— Май, — сказал Май, когда Двойник положил трубку, — мне ведь ничего не удалось организовать. Лита не поверила, знаешь?
— Знаю. Все-таки она подготовлена, и на том спасибо. Едем.
Они встали — почти одинаковыми движениями, почти одновременно поправили волосы, бросив тождественные взгляды в зеркало, откуда на них посмотрели две одинаковые пары глаз. Были два одинаковых лица, две одинаковые фигуры, одинаковые темно-серые костюмы. Позы, в которых они стояли, тоже были одинаковыми. В первый раз Май это увидел собственными глазами. И ему стало не по себе.
— Страшно!.. — Он тряхнул головой. — Дикий сон!
— Ничего страшного, — сказал Двойник. — Все нормально. Май взял пальто.
— Оставь, — сказал Двойник. — У меня же нет пальто. Или, вернее, у тебя.
— Вот черт!..
— Ладно, без пальто эффектнее.
У подъезда стояло такси. В нем сидел Иосс и расплачивался с водителем.
— Погодите! — закричал Двойник. — Сейчас поедем дальше!
Иосс обернулся. И замер. И выронил из рук монеты.
— Ничего, Николай, — ободрил его Двойник. — Никакой галлюцинации нет, да и не было утром. Вы уж извините. Все очень просто — нынче утром я вернулся из завтрашнего дня... В редакции
Лита была удручена. Она не понимала, что же случилось с Маем. Работа валилась из рук, строки, которые надо было читать, стали бессмысленными. Хотелось плакать.
— Аэлита Петровна, сдавайте подвал на третьей полосе, — верещал вбежавший выпускающий редактор.
— Сейчас, сейчас, — сказала Лита и снова углубилась в верстку.
Но опять из чтения ничего не получалось.
Она вышла в коридор, встала возле окна. Было холодно. Из полуоткрытого окна дуло. Вон там, у входа на сквер, час назад они стояли с Маем. Лита думала, что она, наверное, напрасно так скоро ушла от него и так легко... Надо было расспросить его, попытаться понять.
Рассеянно смотрела вниз. Увидела, как у редакционного подъезда остановилось такси. Из него вышли трое. Впереди — два человека, каждый из которых был Маем. Ее Маем! Молнией вспыхнуло воспоминание о том, что час назад говорил Май. Значит правда? Бред о двойниках — правда? И правда, что они вместе пришли сюда?
Май, шедший впереди, показался в коридоре. Он увидел Литу, бессильно прислонившуюся к стене, подбежал к ней.
— Ты только не пугайся, — горячо заговорил он, — все хорошо... Это я виноват, что ты не поверила. Я говорил бестолково и непонятно... Видишь, нас двое...
— Да, нас двое, — подтвердил Двойник, и Лита вздрогнула, как тогда, на сквере.
— Двое, двое! — Май волновался. — Можешь нас потрогать. Возьми ее за руку. Май.
Двойник осторожно взял ее опущенную ладонь, сказал:
— Не бойся!
— Не бойся! — тем же голосом сказал Май и тоже взял ее за руку. — Слушай, вот он — это я, вернувшийся из завтрашнего дня. Видишь ли, есть такой аппарат подвакуумного перемещения. Я сделал его из простой камеры сгущения, понимаешь...
— Не понимаю... — Она выдернула руку. — Не понимаю, не понимаю! — Она закрыла лицо.
Иосс придвинул ей стул.
— Успокойся, Лита, — заговорил Двойник. — Успокойся... — Он гладил ее по голове. Она всхлипывала, дрожала.
— Ну представь себе, — сказал негромко Двойник, — ты входишь в такую маленькую комнатку, засыпаешь, а потом просыпаешься. Эту комнатку открывают, ты выходишь из нее и оказываешься там же, где была, но на сутки раньше. Вчера, понимаешь?
Лита молчала, но уже не дрожала. Май сказал:
— Повтори еще раз.
Двойник повторил. Он уговаривал ее, как маленького ребенка. Когда он замолк. Лита тихо спросила:
— Машина времени?
— Умница, — сказал Двойник. — Пусть машина времени.
— Только без нарушения причинности, заторопился Май. — Чтобы она открылась завтра, ее надо включить сегодня, а перед этим заказать прогноз и еще куча условий...
— Не надо пока, — перебил Двойник, — это подробности. Главное — входишь завтра, выходишь сегодня.
Лита вынула платочек и вытерла слезы.
— Он, — Май показал на Двойника, — это я, который сегодня утром вышел из этой машины.
