Чуть погодя, на столе появились две литровые бутылки пива, местного производства, и несколько кусков хрусткого, суховатого хлеба с запахом дымка. Гурманы брезгливо поморщились бы, увидев эту трапезу, да только не было за этим столом гурманов...
Подцепив тяжелой вилкой, судя по всему - даже серебряной, ручка которой была щедро изукрашена замысловатыми витыми узорами, Лихо с наслаждением вдохнула запах мяса, и, откусив небольшой кусок, принялась жевать. Отхлебнула чуть горьковатое, но вкусное пиво. Приходилось наворачивать и не такую экзотику, потому что, по часто употребляемому выражению покойного Глыбы: "Сдвиг научит тараканами, как леденцами хрустеть". Что было сущей правдой. До тараканов, к счастью, дело не доходило, хотя эти усачи сподобились пережить катаклизм в полной неприкосновенности, и похоже - преисполнились от этого если не храбрости, то полновесного хамства, иногда вылезая на розоватый свет прямо перед глазами Лиха. Ну, дохли, конечно же... "Феникс" лежал рядом, прямо возле тарелки с мясом. На всякий случай.
- Пища богов! - Герман тоже вооружился вилкой, не иначе, принадлежавшей в своё время, какому-то вельможному организму, если исходить из её веса, и внешней кучерявости. - Сейчас бы ещё первачка, да за хороший повод... Ничего, мы ещё ужрёмся до полного непотребства, помяните моё слово. И повод будет самый, что ни на есть - торжественный.
Он вдохновенно начал жевать, запихав в рот сразу два куска. Остальные без промедления последовали его примеру. Тарелки пустели на глазах, Ловкий пошёл отягощать мангал ещё одной порцией, сослужившего свою последнюю службу, четвероногого друга человека.
- Хорошо сидим... - Знаток убрал благодушную улыбку, и повернулся к дороге, на которой послышался шум как минимум двух автомобильных моторов, приближающихся со стороны Великого Новгорода. Из "дзота" появился ещё один человек, с точно таким же дробовиком, какой стоял около двери. Человек чем-то неуловимо смахивал на Ловкого: такая же чернявость, длиннорукость. Нос, правда, был не столь курносым, скорее - картошкой. Брат, как пить дать - брат. Семейный бизнес на большой дороге, правда, без криминального душка. Хотя, кто его знает...
Через полминуты к месту общественного питания подкатили два довольно обшарпанных драндулета, по сравнению с "Горынычем", выглядевшие довольно непрезентабельно. "Патриот Спорт", и "Опель Антара". У "Опеля" наглухо отсутствовал передний бампер, и было помято заднее левое крыло. А "Патриот" мог похвастать цепочкой пулевых пробоин, наискось протянувшихся через заднюю дверь. Хорошо хоть, из багажников не торчало по меланхоличному жмурику. Для полноты картины.
Молодцы, неспешно покидающие салоны авто, выглядели если не разношёрстым сбродом, то лицами с серьёзной претензией на этот статус. Шашлычник незаметно напрягся, продолжая колдовать над мангалом, разродившимся новой порцией волшебных ароматов. Его брат, глядел на вновь прибывших отсутствующим взглядом, держа дробовик наготове. Что будем заказывать?
- Не ссы, шеф! - Один из прибывших, с физиономией заслуженного анархиста на почётной пенсии, начал подходить к "дзоту", с некоторой долей миролюбия демонстрируя пустые руки. Хотя, судя по красноречивой выпуклости в районе пояса, у него при себе имелось что-то габаритное, вроде того же "Феникса". При одном взгляде на этого адепта "матери порядка", страстно хотелось держать палец одной руки - на спусковом крючке, а во второй руке - "Ф-3", с выдернутым колечком.
- Расслабься... - Повторил "анархист", обращаясь к чернявому. - Нам бы пожрать, да ещё чего покрепче. Хлопот с нами не будет, мы ж не шушера какая, почти пацифисты - каких ещё поискать.
- Точно! - Осклабился, показывая почти полное отсутствие верхних передних зубов, второй "пацифист", с вытянутым лошадиным лицом, и жидким волосами. - Больше таких безвредных созданий, на Материке не найти. Хошь - днём с огнём ищи, а хошь - ещё как-нибудь. Ха-ха-ха!
Они дуэтом зашлись в лающем смехе, длившемся очень недолго. Отсмеявшись, "анархист" поглядел на Ловкого голубовато-блёклыми, навыкате, глазами, и сказал, немного изменив тон, в котором смешались четыре пятых приказа, и одна пятая снисходительности:
- Давай, земеля, шевелись. Пацаны жрать хотят, спасу никакого нет. Не обидим, не бзди...
- А нас сначала платят, потом заказывают. - Ловкий поглядел ему прямо в глаза. - В долг, и за уважуху - калории не отпускаются. Как везде. Для непонятливых, у нас другое меню имеется...
Он покосился на родственника, стоящего в трёх шагах от него, и, держащего дробовик с непринуждённостью человека, более чем искушённого.
- Лумумба! - Чуть повернув голову, "анархист" крикнул куда-то в сторону, и один из девяти путешественников, альбинос с ослепительно белым, почти неестественным цветом волос, и резкими, рублеными чертами лица: равнодушно кинул ему какой-то свёрток. Тот поймал его, и, подойдя к - по-прежнему пребывающему в состоянии некоторой напряжённости чернявому, развернул промасленную бумагу, демонстрируя содержимое.
- Годится? - Ловкий едва заметно кивнул, забрал плату, и вернулся к мангалу, начиная нанизывать на стальные жала шампуров, новые куски маринованного филе.
- Гуляем, черти! - Субъект с лошадиным фейсом хлопнул в ладони, и порулил к свободному столу, по пути оценивающе мазнув глазами по исподволь наблюдающей за разворачивающимся действом пятерке. Дольше чем на остальных, его взгляд задержался на Лихо; даже после последних событий выглядевшей весьма заманчиво. Негромко, но явственно причмокнув, он осклабился, и, не задерживаясь, пошёл дальше.
Блондинка встретила его взгляд равнодушно, словно глядела сквозь пустое место. Отвернулась.
Алмаз вопросительно посмотрел на неё, слегка поведя подбородком в сторону новых едоков. Лихо отрицательно качнула головой, давая понять, что пока что не уловила ничего, расходящегося со словами явно околокриминальных гаврошей, и её внутренними ощущениями. Алмаз понимающе кивнул, и не стал пододвигать "Калаш" поближе. Нехай столуются, авось на рожон не полезут. А если, всё-таки полезут... Так у нас, на чужие рожоны - "дыродел" имеется, заряжённый.
Чернявый притащил следующую порцию собачатины, скороговоркой пожелал приятного аппетита, и сбрызнул обратно на рабочее место. То ли имел место быть некоторый мандраж перед новой партией клиентов, то ли в том промасленном свёртке было нечто такое, за что следовало расшибиться в молекулы, но угодить по полной. Подхихикивать, поддакивать, и даже сбацать на столе подобие стриптиза, эротично размахивая грязноватым фартуком. Но, если верить иногда долетающим до стола друзей, отрывкам похабных реплик: исполняющей стриптиз на столе, желали видеть только Лихо.
