Хозяин перевернул шампура, исходящие соком, и неторопливо направился к рассаживающейся за стол пятёрке. Помимо дробовика, оставшегося стоять возле входа в "дзот", и выглядевшего вполне привычной деталью интерьера, Алмаз углядел у чернявого ещё одно изобретение пытливого инженерного ума, притороченное сбоку. Одну из разновидностей "KF-AMP", штатовской машинки с магазином на шестьдесят "маслят". Наверняка, и патрончик в стволе имеется, чтобы со сдачей не волокитить, случись что...
- Виртуозам мангала моё почтение! - Герман широко улыбнулся, приветствуя хозяина безымянной харчевни. - Как делишки, Ловкий? Как бизнес? Идёт в гору с божьей помощью, и вот этого...
Он кивнул в сторону дробовика, по-прежнему не убирая с лица доброжелательной улыбки. Не сказать, чтобы чернявый расплылся мёдом по карамельной глазури, но его настороженность почти исчезла, уступив место некоторой расслабленности. Знатока он явно знал.
- Да куда там - "в гору"?! - Ловкий вроде бы раздосадовано махнул рукой, опровергая слова Германа. Но в его глазах отчётливо ворохнулась какая-то лукавинка, доказывающая обратное. У такого, клиенты расплачиваются по полной категории, и в кредит здесь точно никому не отпускают. Сначала расчёт - потом еда. Жёсткие законы рынка, подрегулированные реалиями Сдвига.
- Клиент нынче пошёл ушлый, так и норовит всякое барахло подсунуть... - Чернявый снова замахал длинными руками, но Алмаз подумал, что прозвище "Ловкий", он получил явно не за умение насаживать на шампур по пять кусков собачатины одновременно. Тут, несомненно, своё влияние оказали другие факторы, вроде деловой хватки. К тому же, наверняка подкреплённой умением мгновенно привести американскую "пукалку" в состояние, способствующее решению любого вопроса в пользу чернявого.
- Ну, мы-то люди солидные! - Хохотнул Герман, выкладывая обе "УРки" на отполированные множеством рук, доски стола. - Нам по мелочам разбазариваться совесть не позволяет. Сообрази-ка на всех. А то лично у меня в желудке уже недовольство крепнет, а там и до более серьезных беспорядков недалеко. Думаю, что коллектив со мной солидарен.
Коллектив был солидарен, единодушен, и слился в едином порыве обонятельных органов, принюхиваясь к дурманящим запахам почти готовой еды. Ловкий, в глазах которого растаяла последняя льдинка возможного недоверия, спокойно сгрёб со стола гранаты, и вернулся к мангалу, принявшись снимать привлекательно выглядящее мясо с шампуров, перекладывая его на две широкие, достаточно покоцаные эмалированные тарелки.
О том, что такое наличные деньги, обитатели Материка не помнили уже давно. Везде царил его Величество Натуральный Обмен, представленный во всём блеске и великолепии. Оружие и боеприпасы, на которые можно было выменять всё, что угодно, проходили первыми пунктами в списке жизнеобеспечения. Самые порядочные меняли всё по уже устоявшемуся, хотя и всегда могущему быть подкорректированным, ценнику. У персонажей, предпочитающих брать своё на дармовщинку, подкрепляя свою жизненную позицию разнокалиберными доводами, было два выхода. Или они получали своё, или их довод менял владельца, оказавшегося более расторопным, и умелым в плане обращения со всем, в основе чего лежит принцип действия сжатых пороховых газов.
После Сдвига, когда первичные хаос и растерянность прошли, жизнь начала потихоньку налаживаться, хотя от прежнего социального устройства осталось ровно то, что ранее ёмко и образно высказал Герман. Уродливый слепок.
Собственно, первые десять лет, кроме констатации факта, что был единичный случай буйства какой-то аномалии, в одночасье унёсшей чёртову уйму жизней: про Сдвиг, как таковой - никто не задумывался. Явных признаков того, что главное - впереди: не имелось. Немного косвенных, не более. Основные суждения по вопросу, звучали примерно так - "Ну, что-то было. Да, поганое. Да, жуткое. Но, ведь прошло же?". Жизнь вроде бы пошла своим чередом, если не считать того, что население сократилось изрядно, и за две пятилетки - восстановилось всего на пяток-другой процентов: колесо цивилизации продолжило крутиться, ещё не осознавая, что это происходит по инерции.
Как показали дальнейшие события - ничего не прошло.
Стартовую десятилетку, Сдвиг разминался, словно подготавливая почву для более крутых "шалостей". На те же мутации, поначалу кажущиеся несерьёзными, немассовыми - почти никто не обращал внимания: что-то похожее, встречалось и раньше. Пусть и в два раза меньше. Но ведь - не в двадцать же? Кто-то из учёных бил тревогу; но, как частенько водится - его никто не слушал. А даже если бы и прислушались, это всё равно ничего не изменило...
А потом - грянуло. Разразилось, под самым убойнейшим градусом и, в самой паскудной степени. После первого жуткого Всплеска, экология - в которой прилежно, потаённо строился плацдарм для новых сюрпризов: неугомонно принялась выкидывать фортель за фортелем, естественно - не дающих поводов для умиления. Совершенно ублюдочные твари, объявлялись на белый свет если не пачками, то уж всяко - не по чайной ложке, раз в три года. Дальше пошли физические, пусть и не совсем глобальные изменения в географии; пакости помельче, от которых тоже не было ничего радостного. Потом сопоставили события десятилетней давности, и начавшийся хаос: нарекли Сдвиг - Сдвигом, но лекарства от этой мировой гангрены - так и не появилось. Что в начальной стадии; что в запущенной. Какой смысл ломать голову над изобретением целебного снадобья, если не знаешь - для какой болезни оно предназначается?
Мир стал напоминать средневековье, с присущими ему чертами, вроде феодальной раздробленности. То есть - самой естественной формой общества, по которому перед этим, помесью танка с тяжёлым бомбардировщиком, без всякого предупреждения прошёлся глобальный катаклизм. Только в последние несколько лет, появились какие-то подвижки к упорядочиванию. Робкие, в большинстве своём - корявые попытки создать хоть какое-то подобие досдвигового социума. В наилучшем положении находились крупные города Европейской части России, в которых осталась кое-какая производственная база, хоть и впавшая в несомненное подобие комы, где на пару-тройку: а где, и - больше лет. Что творится за границами Урала, в Сибири - не знал почти никто, за редким исключением вечных бродяг, наподобие Германа. Не до этого было. Выпуск жизненно важных товаров потихоньку воскрес, естественно - не в том объёме, что был раньше: да и в основном - кустарным методом. В основном, пользовались остатками из прежнего времени. Да и ведь население Материка было уже далеко не то, учитывая потери среди этого самого населения, не сразу приспособившегося к убийственным коленцам Сдвига, вроде Всплеска, и прочих "пешеходов" со "свистоплясками". Плюс - угрожающе низкая рождаемость. Люди цеплялись за жизнь всеми возможными способами, но планета вымирала, становилась всё более безлюдной. Никто не знал, сколько осталось до полного финала, до последней черты... Не знал никто, кроме пятёрки, голодными глазами провожающей приближающегося к их столу Ловкого, несущего тарелки с аппетитно выглядящими кусками запеченной собачатины.
