Через минуту Чуров уже спускался в подвал к Гордину. Он бесцеремонно оттолкнул Гошу, который собирался в очередной раз съездить Сергею по лицу.
— Эй, хватит! Размахался. Попортишь мне экземпляр — из зарплаты вычту.
Он забрал у Гоши баллончик, побрызгал на руки, одновременно спрашивая у медиков:
— Ну, что у нас?
— Функционирует, — последовал ответ. — Правда, износ керамики больше половины.
— Ого! — хохотнул полковник. — Чем ты здесь занимался, Сережа? Выделял ферменты для городской аптеки?
Подойдя к Гордину, Чуров по-простому оборвал с него датчики и трубки капельницы. Затем внимательно и со всех сторон рассмотрел Гордина, хватая его за лицо и едва ли не заглядывая в зубы.
— Ушли, все, — скомандовал он своим людям.
— Он про документы так и не сказал, — возразил Гоша.
— Само собой. Тебе, дураку, и не скажет.
Гоша пожал плечами и пошел к лестнице. За ним, снимая перчатки, двинулись оба медика.
— Плохо, Сережа, да? — участливо проговорил полковник. — И планы сорвались, и девушка бросила, а вдобавок на ворованных деньгах попался. И что ж тебе так не везет?
— Вам поговорить не с кем? — равнодушно ответил Гордин. — Без вашего сочувствия было лучше.
— Не-а, — Чуров помахал перед лицом Сергея пальцем. — Хуже. Ну, увезем мы тебя обратно в лабораторию, ну, порежем на бифштексы — тебе с этого какая радость? Попробуй мыслить конструктивно! Я ведь знаю, что тебе от жизни надо.
— Неужели?
— Да боже мой, я знаю людей! Всем вам нужны свобода и деньги. Вернее, не так. Деньги и свобода. И все вы считаете, что вам этого хватит. Остальное приложится. Разве я не прав?
— Мне сейчас психоанализом не очень хочется заниматься.
— А и не надо! — Чуров доверительно положил руку Сергею на плечо. — Давай к делу. Отбей вложенные в тебя деньги — вот все, что требуется. Работы-то всего на полдня. И сразу свободен. Более того, долг мы тебе простим, да еще и сверху отвалим. В обиде не останешься.
— Это треп, — усмехнулся Гордин. — Где гарантии?
— Э-э, дружок, вопрос поставлен неправильно, — Чуров сделал огорченное лицо. — Гарантии нужны как раз мне. Ведь папочка с бумагами так и не нашлась. Не скрою, мне без нее тревожно. Она и есть твоя гарантия. Так что думай. Думай!
Он хлопнул Гордина по коленке и всем своим видом показал, что собирается уходить.
— Стойте, — хмуро проговорил Гордин. — О каком деле речь?
— А вот это правильный вопрос!
* * *
— Возвращайся в свою хижину, выходи на работу — живи, как раньше, — провожая Сергея к выходу, Чуров похлопал его по спине, словно старого приятеля. — Деньги твои и паспорт пока у меня, для надежности. Я буду рядом. А подробности узнаешь очень скоро. И все-таки что насчет моих бумаг?
— Бумаги я вам продам, — ответил Гордин, спокойно глядя полковнику в лицо. — Вернее, обменяю на обещанные деньги. Будете переводить на мой счет оговоренные суммы. На каждый перевод я буду посылать вам через службу доставки несколько страничек. И так, пока не разойдемся полностью.
— Хм… — поморщился Чуров. — Рискованный вариант.
— Другого нет… А теперь давайте о деле.
Чуров ненадолго задумался. Наконец решился приоткрыть завесу.
— Да ты и сам все понимаешь, — тихо сказал он. — Человечку одному руку пожать. И в глаза заглянуть. Вернее, в самое нутро. И… кое-что там поправить.
— Какому человечку?
— Непростому. Очень непростому. Ты ступай. Остальное узнаешь в нужное время.
Дождавшись, пока за Гординым закроется дверь, из-за кулис осторожно выглянул Савченко.
— Ты что, так легко его отпустил, полковник? — поинтересовался он.
— Не легко, — многозначительно покачал головой Чуров.
Достав из кармана коммуникатор, он активировал GPS-трекер. На экране проступила карта района, затем появилась мерцающая точка.
— Ерунда вся ваша техника, — фыркнул Савченко. — Ну, снимет он этот жучок…
— Не снимет. Разработано в США, используется ФБР и Министерством юстиции — как раз для присмотра за такими прыткими. Проще ногу отпилить.
— Слушай-ка… — прищурился Савченко. — А нельзя через эту штуку слушать, что он говорит?
— Увы, экземпляр серийный, — огорченно вздохнул полковник. — Микрофоны не предусмотрены. У них в Америке гражданские права, частная жизнь, туда-сюда… Да и что интересного вы надеетесь там услышать? Все, что надо, мы уже знаем.
* * *
К калитке Васильевны Гордина подвез черный джип. Перепуганная хозяйка первым делом увидела Гошу — благодушного и улыбающегося во все щеки.
— Приносим извинения! — быстро заговорил он. — Возвращаем вашего постояльца в целости и сохранности. Досадная ошибка устранена, все ложные обвинения сняты.
Гордин прошел во двор, мельком взглянув в глаза Васильевне. Та смотрела на него, приложив руки к груди. Гордин одернул штанину, чтобы радиобраслет не торчал наружу.
— Это что ж такое? — растерянно проговорила Васильевна. — «Простите, извините…» Устроили мне тут разгром, грядки потоптали, полы, стенки сломали. Это разве по закону?
— Да я все починю, — хмуро отозвался Гордин. — Есть у вас молоток? И гвозди?
— Да бог с ним, с молотком, — махнула рукой Васильевна. — Вот так живешь — и тут тебе…
— Извините, я не виноват… — еще больше нахмурился Гордин. — Я уеду скоро, простите, что так потревожил…
И он ушел к себе в сарайчик. А Васильевна еще долго огорченно качала головой.
* * *
Следующее утро выдалось не по-летнему пасмурным. Ветер гнал по улице мусор и ронял на голову прохожих мелкие ветки с деревьев. Иногда брызгало холодной водяной пылью, но серьезного дождя не намечалось.
Настроение Гордина, когда он шел в больницу, было ничем не лучше погоды. Сегодня он стал микробом на предметном стекле и уже не принадлежал себе. Это чертовски угнетало.
Он не знал, что за ним движется неприметная машина с двумя оперативниками. Но догадаться было несложно.
Возле клуба клеили новую афишу. Рабочий, едва справляясь с порывами ветра, прикреплял большой лист с портретом народного кандидата Шлыкова и текстом приглашения на встречу с ним.
На душе Сергея вдруг стало темно и тяжело, как в самой глубокой яме мира. Он уже знал, что означает для него это событие. И свою роль в нем тоже знал. Хотя Чуров предпочел пока не называть ему имя «объекта».
За спиной вдруг прозвучал радостный голос Оксаны.
— Сережа! Так вы не уехали?
Оксана подбежала к Гордину и взяла его за руки. Тот невольно посмотрел по сторонам — с тревогой и подозрением.
