— Ужас…
— Думаешь, я просто так сумел помочь твоей матери?
— Я догадывалась, что не просто так. И теперь тебя ищут?
— Уже нашли, — горько усмехнулся Сергей. — И прихлопнули как муху. Поэтому тебе и нельзя со мной…
— Я не боюсь! — она присела рядом. — С тобой не страшно, потому что ты очень хороший.
— Нет, Оксана, я не хороший. Они поселили во мне зло. И оно очень скоро проснется.
— Нет! Не верю. Ты не можешь сделать ничего плохого. Бедный, тебе было больно, плохо, я знаю, я видела.
Оксана вдруг приблизилась к Гордину и порывисто обняла его. Тот слегка напрягся, но не оттолкнул.
— Не нужно меня жалеть. Ты ничего про меня не знаешь.
— Я знаю все, что мне нужно, — она тихо шептала, касаясь уха теплым дыханием. — Таких, как ты, — один на миллион. Хочешь сделать счастливым одного человека?
— Тебя? Я не смогу.
— Сможешь. Просто не прогоняй меня…
* * *
Гордин проспал до полудня, потом час сидел в саду и пил кофе, одну чашку за другой.
Все эмоции от предстоящего дела выгорели еще вчера. Сейчас в душе была какая-то вялая, безвоздушная пустота.
Наконец он собрался и отправился в условленное место.
«Автоколонна» Чурова расположилась на просеке в лесном массиве, вплотную подступающем к Маклинску. Здесь, на полпути между старым клубом и центром города, было удобнее всего подобрать Гордина.
Сам Чуров стоял возле микроавтобуса и, глядясь в тонированное стекло, примерял рыбацкий жилет и панаму.
— А, Сергей, привет! Вот, видишь, маскируюсь под местные фольклорные особенности. Как считаешь, похож теперь я на угнетенное крестьянство?
Гордин не ответил, отведя взгляд в сторону леса. Хотя похож был Чуров больше на неумелого клоуна, чем на местного жителя.
— Обожди секунду, сейчас поговорим…
Чуров ушел в салон микроавтобуса.
— Пришел твой «хренорекс»? — спросил Савченко.
— Собственно, он никуда и не уходил. Э, корреспондент, кончай коньяк глушить! Нам еще работать.
Последние слова относились к фотографу, который расслабленно прихлебывал из фляжки.
Чуров брызнул на себя из баллончика — на этот раз не только на руки, но и на шею, на лицо.
— Что ты там на себя льешь? — заинтересовался Савченко. — От комаров, что ли?
— Просто специальный полимерный состав. — Чуров передал ему баллончик. — «Хиронекс» работает через биологическое электричество, а эта штука не даст ему ничего со мной сделать. Я бы и вам советовал, на всякий случай.
— Так ты своего бойца, выходит, боишься, полковник? — прищурился Савченко.
— Что значит «боишься»? — Чуров усмехнулся. — Олег Иванович, вы, когда «болгаркой» работаете, защитные очки одеваете?
Чуров выглянул из машины и призывно помахал Гордину.
— Ну, чего застыл? Милости просим!
Два джипа и микроавтобус двинулись по пустой проселочной дороге. Гордин безразлично смотрел в окно, не обращая внимания на присутствующих.
— Докладываю тебе программу нашего шоу, Сереженька, — подал голос Чуров. — Через три часа в городской клуб прибывает некая важная персона с выступлением и докладом. Ты там играешь свое соло. Выходишь на сцену как представитель благодарного народа. Обязательно будет обмен рукопожатиями. И ты подрихтуешь ему здоровье. Я предлагаю мозговой тромб. Впрочем, смотри по обстоятельствам. Главное, чтобы он прямо там, на сцене не свалился.
— Мне понадобится минуты полторы, и это минимум, — равнодушно ответил Гордин. — И все это время мне цепляться ему за руку?
— Правильный вопрос! — обрадовался полковник. — Вот для этого здесь и сидит наш добрый друг — Агдам Портвейныч…
Он небрежно указал на фотографа. Тот приветственно поднял фляжку.
— В момент рукопожатия — его выход, — пояснил Чуров. — Он будет просить вас держаться за руки подольше, чтобы сделать больше хороших кадров. У тебя хватит времени.
Фотограф, словно спохватившись, повесил на шею бейдж со словом «Пресса». Чуров вынул из папки календарик с портретом Шлыкова, сунул его Сергею.
— Вот тебе портрет клиента. Чтоб не перепутал. Знаешь его? Надеюсь, тебе гражданская позиция не помешает сделать дело?
Гордин лишь мельком взглянул на фото.
— Мне все равно, кто он.
— Вот это профессионально! Хвалю.
Чуров запихнул календарь обратно в папку. Из нее вдруг вывалилась стопка каких-то бумаг, в том числе фотографии Оксаны. Заметив их, Гордин едва не подскочил на месте.
— А это что? — воскликнул он. — Зачем?!
Чуров поспешно вернул фотографии в папку.
— Не нервничай, Сергей. Работа есть работа.
— Что ж вы делаете? Зачем людей трогаете? Оставьте ее в покое, она ни при чем!
— Не твоя забота, кого нам трогать.
Гордин не мог успокоиться.
— Не трогайте людей, говорю! Жили они без вас — пусть дальше живут!
— А что это ты так возбудился-то, дружок? — Чуров холодно усмехнулся. — Уже успел интрижку завести? Ай-ай-ай… Наврал девочке Лене, что любишь ее, а сам тут в распутстве погряз. Как же после этого тебе руку подать, а?
— Руку?!
У Гордина перед глазами все поплыло. Он сорвался с сиденья и схватил Чурова за одежду.
Савченко, видя это, вжался в кресло и завизжал:
— Остановите машину! Охрана!
В эту секунду в борьбу вдруг вмешался фотограф. Он мгновенно вышел из расслабленного состояния и с неожиданной ловкостью скрутил Сергею обе руки. Затем ударил его в живот и швырнул обратно на сиденье. Сильными пальцами сгреб воротник Гордина, чтобы сразу надавить на горло.
Чуров огорченно посмотрел на свою разорванную жилетку.
— Строптивый ты стал, Сережа, — с грустью сказал он. — Это плохо. Это мы будем лечить.
Он достал из кармана коммуникатор и принялся возиться с какими-то настройками, не переставая говорить.
— Ты из школьного курса должен помнить, что такое повышающий трансформатор. Он может быть совсем крошечным, однако превращает пять вольт в пятьдесят тысяч. Гляди, делаю — раз!
Чуров ткнул пальцем в экран…
Гордин ощутил, что его подбросило и скрутило пополам. Ногу свела сильнейшая судорога, казалось, сейчас выскочат суставы.
Он свалился на пол, потеряв всякий контроль над своим телом.
— А ты как думал, Сереженька? — строго сказал полковник. — Шутки кончились, нас ждут серьезные дела. Я должен быть в тебе уверен.
— Суки… суки… — хрипел Гордин.
— Вижу, урок не впрок, — нахмурился Чуров. — Повторяем процедуру…
Чуров снова включил разрядник. Гордин вскрикнул и затих, скорчившись на полу. Его била крупная дрожь.
