- Командира просят подняться на мостик! - прозвучало по 'Березке'. Одеваясь на ходу Владимир выскочил наверх.
- Товарищ командир! Справа тридцать - огни, четыре цели строем 'правый пеленг'.
- Запросите позывные! - и тут же защёлкал ратьер.
- Эсминец 'Стерегущий' под флагом вице-адмирала Дрозда, товарищ командир! Приветствует и поздравляет с первым выходом.
- Отвечай: ПЛ 'К-21', под флагом адмирала Галлера, прибыла в район учений.
Затем он взял микрофон 'берёзки' и попросил подняться Льва Михайловича на мостик. Эсминцы шли самым малым, командир пошёл на сближение. Звякнул рубочный люк, чуть кряхтя на мостике появился адмирал Галлер.
- Быстренько дошли, командир! И точно. - сказал адмирал, открывая люк и снимая рупор. Лодка легла на циркуляцию, огибая ордер. Владимир сбросил ход, уравняв его с ходом 'Стерегущего'. Дрозд и Галлер с полчаса перекрикивались через рупор, оговаривая детали утреннего испытания. Затем 'К-21' взяла ближе к берегу и встала на якорь в надводном положении в 3 милях от маяка Сорвесаари. Около трех утра его ещё раз разбудили: подошла 'К-3'. Поговорив с Малафеевым и Заостровцевым, который находился на борту 'тройки', спустился вниз и позавтракал в кают-компании. Предстояло поставить минную банку в Ирбенском проливе из практических мин и дождаться их всплытия. Лев Михайлович, добив 'адмирала', отдал команду:
- Ну, что ж, товарищи! Приступайте!
- Есть! - ответил Жуков, и в микрофон полетела команда:
- По местам стоять, с якоря сниматься!
- Якорь встал! Патер!
Звякнул телеграф на самый малый вперёд, боцманская команда закрепила якорь-цепь, Владимир прибавил обороты и встал на курс 180R. Он решил немного усложнить ход учений, дав команду: 'Срочное погружение'. Взревел ревун короткими, двигатели остановлены, командир задраил рубочный люк, слышен свист воздуха из всех балластных цистерн. С дифферентом 5R лодка ныряет, но, что такое? Лодка проваливается, растёт дифферент на нос, у боцмана носовые полностью на всплытие, а дифферент растёт.
- Пузырь в нос! - резко ударило по ушам.
- Уравнительную! Продуть ЦБП! - стрелка глубиномера остановилась, лодка начала выравниваться.
- Осмотреться в отсека! Доложить обстановку!
Остановились на 65 метрах, подвсплыли на заданную. Деда посадил высчитывать причины провала по глубине. Через полчаса он доложил, что предположительно не сработал клапан в минном отсеке. Показав ему кулак, командир доложил об этом Галлеру.
- Продолжайте исполнение задачи, капитан-лейтенант.
Много работы у штурманёнка Коли Моисеенко. Сейчас многое зависит от его точной работы. Свою прокладку ведёт и сам командир, и адмирал Галлер. Но Галлер просто что-то пишет в блокноте. Спустя два часа штурман сообщил, что через две минуты выйдем в точку последнего поворота. Жуков подал команду 'К минной постановке!' и включил секундомер.
- Курс сто шесть пять, самый малый вперёд!
- Есть сто шесть пять! На румбе!
- БЧ-3, товсь! Пошел! - взвыли электромоторы в корме, послышалось лязганье цепи транспортёра.
- Первая вышла.
- Товсь! Вторая! - всё повторилось. Выставив половину, дали циркуляцию влево и легли на обратный курс. После этого выставили оставшиеся десять мин.По приборам всё в полном порядке. Жуков облегчённо вздохнул и доложил адмиралу об исполнении упражнения. Галлер покачал головой. Подвсплыли на двадцать метров, затем под перископ. Жуков осмотрелся и дал команду всплывать.
Выскочивший на мостик штурманёнок хватает пеленги на ориентиры, и определяется по двум углам.
- Командир! Невязка полтора кабельтова!
'Попали!' - удовлетворённо подумал Жуков и доложил Галлеру. 'Дед' отправился в корму обследовать минно-балластный отсек. Изнутри, трюмные проверяли работу не сработавшего клапана. Клапан продолжал заедать и срабатывать через раз. Галлер выговаривал что-то строителю Евгению Павловичу Корсаку, который тоже присутствовал на первом выходе лодки. Тот недоумённо разводил руками, говоря, что на ходовых этого не случалось. Владимир подключился к разговору:
- Евгений Павлович! Лодка впервые погружается по 'Срочному'! Если вы помните, во время ходовых шла война, и мы дальше Лужской губы не ходили, а там глубины не позволяли провести 'Срочное'. А летом, из-за устранения заводом выявленных дефектов, мы в море не ходили. Так что, исправляйте, выясняйте причину: почему клапан срабатывает не всегда.
- Требуется идти на завод!
- Нет, после учений встанем в Либаве, там, на 'Тосмаре', и исправляйте. Составьте РДО на завод, вызывайте людей.
Немного поворчав, для порядка, Корсак написал текст и передал его Жукову.
Шесть часов ждали всплытия 'своих' мин и результатов постановки 'К-3'. Счёт 18:2 в пользу 'К-21': у Малафеева 12 мин остались в корпусе, хотя приборы показали, что мины выставлены, шесть из восьми не всплыли, не отделились от якоря. Две мины из постановки 'К-21' тоже не всплыли. Галлер связался с Либавой, и приказал поднять все практические мины для проверки причин отказа. Наладить выпуск надежных замков промышленность не могла. Жуков специально ездил в 'Чумной форт' и отбраковал 2/3 мин именно по замкам. И, всё равно, две мины не сработали. Уже в Молотовске стали известны результаты проверки мин: дефект хромирования пальцев замка и коррозия.
Четверо суток меняли клапан в Либаве, затем ещё раз вышли в море, и от души 'поныряли' по 'Срочному'. Всё прошло чисто, если не считать постоянно висевшего в небе немецкого разведчика BV-138. До начала войны оставалось 45 суток.
По возвращению в Кронштадт получили приказ: идти в разводку. Поэтому прошли Морским каналом и встали у причала родного завода 196, чуть ниже моста лейтенанта Шмидта. На борт прибыл лоцман: пожилой командир Ладожской флотилии. Он шмыгал носом и много курил. В 01.25 лодка отвалила от причала и вышла на середину Невы, удерживаясь на месте двигателями. Разошлись пролёты моста, зажёгся зеленый свет семафора. Урча двигателями 'К-21' тронулась вверх по реке. Боцман Алексеев на руле. В 05.30 прошли Кривое колено и ошвартовались у причала в Понтонном. Чуть выше лодки, стояли несколько понтонов. Через два дня лодку 'одели' в понтоны, и два речных буксира, огласив отход гудками, потащили её вверх по реке. На борту - две трети экипажа, остальные поехали поездом в Молотовск. Жуков поссорился с женой, которая ни в какую не соглашалась уезжать из Ленинграда, хотя, какая разница, где преподавать музыку? 'Командир' говорил Жукову о 'блокаде', но, убедить Виолетту Жуков не смог. Погода стояла хорошая, буксиры часто вставали на бункеровку, в этот момент экипаж увлечённо ловил рыбу, купался и загорал. 10-го июня вошли в Повенец. Прошли Валозеро, потом долго стояли у Восьмого шлюза. Известие о начале войны застало их в Выгозере на подходах к 10-му шлюзу.
