Веттер записывал все это в свою тетрадь. Теперь он бросил быстрый взгляд на констебля Фарнхема, всего лишь ненавязчиво коснулся взглядом.
- Вы находитесь на отдыхе? - спросил он.
- Да... две недели здесь и неделю в Испании. Мы собирались провести неделю в Испании... но это не поможет найти Лонни! Почему вы задаете мне эти дурацкие вопросы?
- Просто я хочу выяснить предпосылки случившегося, миссис Фриман, сказал Фарнхем. Чисто автоматически, оба они стали говорить тихими успокаивающими голосами. - Итак, продолжайте и расскажите нам, что произошло. Расскажите, как сможете.
- Почему в Лондоне так трудно найти такси? - спросила она внезапно.
Фарнхем не знал, что ответить, но Веттер отозвался, как будто вопрос был уместен в разговоре.
- Трудно сказать, мэм. Возможно, из-за туристов. И особенно трудно примерно в пять часов, когда водители начинают сменяться. Дневная смена заканчивается, а ночная начинается. Но почему вы спрашиваете? У вас были трудности найти кого-нибудь, чтобы вас привезли из города сюда, в Крауч-энд?
- Да, - сказала она и посмотрела на него с благодарностью. - Мы вышли из гостиницы в три часа и отправились в книжный магазин Фойла. Это ведь на Кембридж-сиркус?
- Неподалеку, - согласился Веттер. - Прекрасный большой книжный магазин, не так ли, мэм?
- Мы без хлопот взяли машину от "Интерконтиненталя"... они выстроились в целую очередь. Но когда мы вышли из магазина Фойла, то было так, как вы сказали. То есть, они проезжали, но огоньки на крышах не светились, и когда одна машина наконец остановилась и Лонни назвал Крауч-энд, водитель лишь засмеялся и отрицательно покачал головой. Сказал, что это вдали от его обычных маршрутов.
- Ага, так и должно быть, - сказал Фарнхем.
- Он даже отказался от чаевых в целый фунт, - сказала Дорис Фриман и в ее тоне возникло очень американское недоумение. - Мы прождали почти полчаса, прежде чем нашли водителя, который согласился нас отвезти. К тому времени была уже половина шестого, может, без четверти шесть. И тогда Лонни обнаружил, что потерял адрес...
Она снова крепко сжала чашку.
- К кому вы собирались поехать? - спросил Веттер.
- К коллеге моего мужа. Он - юрист, его имя Джон Сквейлз. Мой муж не был с ним знаком, но их две фирмы являлись... - она сделал неопределенный жест.
- Сотрудничали?
- Да, правильно. И в течение последних нескольких лет у Лонни и мистера Сквейлза было много деловой переписки. Когда мистер Сквейлз узнал, что во время отпуска мы собирались побывать в Лондоне, он пригласил нас к себе на обед. Лонни всегда писал ему, конечно, в офис, но домашний адрес мистера Сквейлза был записан у него на листке бумаги. Когда мы сели в машину, он обнаружил, что потерял листок. Единственное, что он помнил, было то, что это находится в Крауч-энд.
Она посмотрела на них.
- Крауч-энд. Мрачное название.
Веттер спросил:
- Что же вы тогда сделали?
Она стала рассказывать. Когда она закончила свой рассказ, была выпита чашка кофе и еще одна, а констебль Веттер исписал своим крупным размашистым почерком несколько страниц своей тетради...
Лонни Фриман был крупным мужчиной и, чтобы разговаривать с водителем, он наклонился вперед с просторного заднего сидения черного лондонского такси; он весело взглянул на нее, как когда-то, когда впервые увидел ее во время баскетбольного матча в старших классах - он сидел на скамейке, колени почти касались его ушей, крупные руки свободно свисали между ног. Только тогда на нем были баскетбольные трусы и на шее висело полотенце, а теперь он носил деловой костюм с галстуком. Он не очень много участвовал в играх, любовно вспоминала она, потому что был не настолько хорошим спортсменом. И часто терял адреса.
После того, как карманы Лонни были тщательно обшарены, шофер снисходительно выслушал историю о потерявшемся адресе. Это был пожилой мужчина, одетый в безупречный серый костюм, являя собой противоположность мешковато одетым водителям такси в Нью-Йорке. Только клетчатая шерстяная кепка, надетая на голову водителя, не очень гармонировала, но это была согласующаяся дисгармония, она придавала ему некоторое очарование лихости. По улице через Кембридж-сиркус лился нескончаемый поток автомобилей, в театре неподалеку объявляли о продолжающемся восьмой год подряд показе оперы "Иисус Христос - суперзвезда".
- Вот что я скажу, парень, - сказал шофер. - Я отвезу вас в Крауч-энд, но не собираюсь заниматься там с вами поисками. Потому что Крауч-энд - большой район, понимаешь?
И Лонни, который никогда в жизни не был в Крауч-энд и вообще нигде, кроме Соединенных Штатов, глубокомысленно кивнул.
- Да, именно так, - согласился сам с собой шофер. - Поэтому отвезу вас туда, мы остановимся у какой-нибудь телефонной будки, вы уточните адрес у своего приятеля и едем прямо до дверей.
- Прекрасно, - сказала Дорис, действительно считая, что так оно и есть. Они пробыли в Лондоне уже шесть дней, и она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь была в таком месте, где люди были бы более вежливы, добры или... или более воспитаны.
- Благодарю вас, - сказал Лонни и снова сел. Он обнял Дорис и улыбнулся. - Вот видишь? Все просто.
- Но это не благодаря тебе, - шутливо проворчала она и слегка ударила его в бок. В машине было много места, чтобы даже такой высокий человек, каким был Лонни, смог потянуться; черные лондонские такси были еще просторнее, чем нью-йоркские.
- Хорошо, - сказал шофер. - Тогда поехали. Ну, вперед, в Крауч-энд.
Был конец августа, и ровный жаркий ветер шелестел по улицам и трепал одежду мужчин и женщин, возвращавшихся домой после работы. Солнце уже зашло за крыши домов, но когда оно просвечивало между ними, Дорис видела, что оно начинало приобретать красноватый закатный отлив. Шофер напевал что-то сквозь зубы. Она расслабилась в объятиях Лонни; казалось, что за последние шесть дней она видела его больше, чем за весь год, и ей было очень приятно обнаружить, что это ей нравиться. Она тоже раньше никогда не уезжала из Америки, и ей приходилось напоминать себе, что она в Англии, она в ЛОНДОНЕ, и что тысячи людей были бы счастливы побывать здесь.
Очень скоро она потеряла всякое ощущение направления; она обнаружила, что поездки в такси по Лондону действуют так расслабляюще. Город распростерся огромным муравейником, полным старинных названий, в которых звучали такие слова, как "дорога", "манеж", "холмы", "соборы" и даже "постоялые дворы", и ей было непонятно, как здесь можно проехать куда-либо. Когда вчера она сказала об этом Лонни, он ответил, что здесь можно очень точно проехать, куда нужно... разве она не заметила, что у всех под приборной панелью имеется аккуратно сложенный путеводитель по Лондону?
