«И Земля также обеспечила нас данными слежения, которые позволили расстрелять их всех, женщина на экране сказала, указав на седого человека своей целой рукой. Да, элемент жульничества в Земных вооруженных силах был, но отрицать, что официальные лица санкционировали военные действия.»
«Санкционированные военные действия? Вам кажется, что на Земле есть гражданская война. Я не вижу этого. Я не вижу этого, вообще. Я вижу Марс под постоянной, экзистенциальной угрозой с правительством, у которого связаны руки.»
«Расскажи мне историю,» сказал Лили. «Поговори со мной. Спой мне песню, хоть что-нибудь.»
«У меня есть музыка на терминале, если ты хочешь.»
«Нет», сказала она. «Ты, твой голос»
Дэвид просунул свой ранец между ног и повернулся к ней, опустив голову поближе к ее уху. Ему пришлось немного сгорбиться. Он облизал губы, пытаясь что-то придумать. Идей не было и он ухватился за первую, пришедшую ему в голову. Он почти прижался своим ртом к ее уху. Когда он пел, он попытался быть достаточно тихим, чтобы никто больше не услышал его. «Венцеслав король смотрел на Стефанов праздник…»
Лили не открыла глаза, но она улыбнулась. Это было приятно. В течение десяти минут Дэвид продолжал, спокойно напевая Рождественские гимны для Лили. Некоторые он начал не помня правильных слов, и он просто придумывал их. Ерунду, которая соответствовала ритму музыки, или почти.
Взрыв был самым громким, что Дэвид когда-либо слышал, но звук был меньше, чем физический удар. Вагон рванул вперед, грохоча по стенам трубы, бросив Лили на него и затем назад. Освещение мерцало, прерываясь, и потом зажглось в другом цвете. Они остановились между станциями. Мониторы мигнули розовато-серым, потом перезагрузились, вернувшись назад к жизни с трилистником аварийных служб.
«Это действительно происходит?» спросила Лили. Ее радужка была крошечными кольцами коричневого цвета вокруг смоляного. «Дэвид? Это правда?»
«Да, и все нормально,» сказал он. «Я здесь. Мы в порядке.»
Дэвид проверил свой ручной терминал, думая, что ленты новостей могли бы сказать ему, что происходило — перебой в питании, беспорядки, вражеское нападение — но сеть была в строгой изоляции. Почти сверхъестественно спокойный мужской голос донесся через общественные мониторы. Система общественного транспорта столкнулась с аномалией давления и была закрыта, чтобы гарантировать пассажирскую безопасность. Оставайтесь спокойными, и команда обслуживания прибудет вскоре. Сообщение было менее важным, чем тон голоса, которым это говорили, и Лили расслабилась немного. Она начала хихикать.
«Хорошо нас трахануло,» она сказала и усмехнулась ему. «Трахнуло, ебнуло, трахнуло, ебнуло, трахнуло, ебнуло.»
«Да», сказал Дэвид. Его мысли уже заглядывали вперед. Он опоздает домой. Его отец захочет знать, почему, и как это вышло, что он был в Мартинезтауне, будут вопросы. Что он делал там, кто его видел почему не сказал кому-либо.
Все другие пассажиры вокруг них ворчали и вздыхали, и устраивались поудобнее, ожидая спасателей. Дэвид встал и сел снова. Каждая пролетевшая минута, казалось, расслабляла Лили и переносила эту напряженность в его позвоночник. Когда он мельком увидел свое отражение в стекле вагонных дверей, мальчик, оглядывающийся назад, казался нашкодившим и испуганным.
Полчаса спустя аварийный люк в конце вагона заскрипел, подался, и открылся. Мужчина и женщина в синей униформе безопасности зашли внутрь.
«Эй, народ,» сказал мужчина. «Все хорошо? Извиняюсь за то что случилось, но один засранец сломал вакуумные печати. Система будет снижать давление в течение приблизительно шести часов, минимум. В некоторых местах дольше. У нас есть спецтранспорт, который может взять людей, чтобы доставить к автобусам. Просто выстройтесь в линию, и мы доставим Вас, куда вам нужно.»
Лили напевала сама себе, пока Дэвид ставил ее в очередь. Он не мог отправить ее к Innis Shallow и возвратиться домой. Не по тьюбу. Он нервничал, и они продвигались по одному за другими пассажирами, исчезающими через аварийный люк во Временный воздушный переход за вагоном. Наконец они достигли начала очереди.
«Куда вы двое следуете?» сотрудник службы безопасности спросил, консультируясь с его ручным терминалом. Устройство работало, против желания Дэвида. Человек искал, заинтересованный. «Дружище. Куда вы двое направляетесь?»
«Innis Shallows,» сказал Дэвид. И затем добавил, «Она едет в Innis Shallows. Я вез ее туда, она чувствует себя не очень хорошо. Но я должен добраться в Breach Candy. Я почти пропустил свои лабораторные.» Лили напряглась.
«Innis Shallows и Breach Candy. Проходите.»
Временный воздушный переход был сделан из гладкого черного Майлара, и идущий через него как бы попадал в воздушный шар. Давление было откалиброванно не очень хорошо, и когда внешняя дверь открылась, уши Дэвида заложило. Зал был широким и низким с тускло-оранжевыми аварийными лампами, заполняющими проход тенями и выщелачивающими цвет из всего. Воздух был по крайней мере на пять градусов холоднее, достаточно чтобы покрыться гусиной кожей, и Лили не держала его руку больше. Ее брови были подняты, и ее рот был сжат.
«Все будет хорошо, сказал он, когда они близко подошли к электрокарам. Они доставят тебя домой в полном порядке.»
«Да, все хорошо», сказала она.
«Мне жаль. Я должен возвратиться домой. Мой папа ...»
Она повернулась к нему. В тусклом свете ее расширенные глаза не казались неуместными. Ее спокойствие заставило его задаться вопросом, насколько она действительно была под кайфом и насколько играла.
«Не волнуйся об этом», сказала она. «Не в первый раз я под кайфом на публике, правда? Я могу дойти сама. Просто я подумала, ты мог бы пойти ко мне, но я ошибалась. А теперь улыбнись мне и иди.»
«Я сожалею. В следующий раз».
Так говорят, сказала она и пожала плечами. В следующий раз.
Транспорт до Innis Shallow подошел, и Лили забралась на борт, прижатая между человеком средних лет и старушечьего вида женщиной, и помахала рукой Дэвиду. Человек средних лет поглядел на Дэвида, потом на Лили, сверху вниз. Вагончик покачнулся, заскрипел и покачнулся снова. Дэвид стоял, наблюдая, как она удаляется. Смесь позора, сожаления и тоски ощущалась подобно болезни. Кто-то коснулся его локтя.
«Breach Candy?»
«Да».
«Тогда сюда. Черт. Какой Вы большой. Ладно, все же. Вы поместитесь».
Почти два года прошло с того дня, так как Дэвид встретил Хатча в Нижнем университете. Дэвид был тогда в общем зале с широкими, мягкими скамьями среди студентов пришедших на ланч. В тринадцать, Дэвид уже два года как изучал биохимию. Его последние лабораторные работы были о транспортных системах тРНК, и он изучал схему работы углеродного комплекса, которая должна стать его занятием на следующие шесть месяцев, когда один из старших — мальчик с оливковой кожей по имени Алваси — сел около него и сказал, что есть кое кто, кого Дэвид должен встретить.
