Семнадцать часов — это слишком много. Теперь, когда ему удалось заключить немного краски в черпачок, ее можно исследовать; возможно, откроется дюжина более радикальных способов избавиться от загадочной напасти.
Возможно, в лучше оборудованной лаборатории это и оказалось бы Кэлгару по силам, но корабельная была слишком убога. Удалось лишь установить, что краска абсолютно инертна — ни с чем не смешивается механически и не реагирует химически; не поддавалась она и термическому воздействию — не горела и не замерзала.
— Естественно, — со злостью признал в конце концов Кэлгар. — Если это идеальная краска, то именно так и должно быть!
Он взялся за дело и постепенно настолько навострился, что некоторое время спустя соскабливание краски с кожи в черпачок и завинчивание крышки стало занимать от силы секунд сорок пять. Он так углубился в это занятие, от результатов которого зависело слишком многое, что успел уже наполовину заполнить краской колбу, прежде чем заметил нечто потрясшее его до глубины души: краски на теле оставалось столько же, сколько и в начале процедуры.
Кэлгар оцепенел. Дрожащими руками он замерил количество краски в колбе. Он собрал все или почти все, что плеснуло из венерианской банки, в этом можно не сомневаться. Но и количество краски на теле от этого не уменьшилось. Похоже, она ко всему обладала еще способностью восстанавливать пострадавшую от чего-либо часть покрытия.
Кэлгар пополнил столь ценным наблюдением список свойств венерианской краски.
И к этому времени заметил, что не может свободно потеть: капельки влаги проступали на коже лишь в местах, не покрытых переливчатой дрянью. Интенсивная работа разогрела Кэлгара, а краска лишала организм возможности полноценной теплоотдачи. Астронавт чувствовал, как прямо-таки распаляется от внутреннего жара. Он ужаснулся.
«Надо любой ценой убраться отсюда, — подумал он, — отыскать ближайший венерианский город и раздобыть растворитель, способный совладать с этой психованной жижей».
Ему было уже наплевать, станут над ним смеяться или нет. Кэлгар кинулся в штурманскую рубку и уже схватился было за рычаги управления, но в последний миг что-то удержало его. Ведь чертов куб сам заявил: «Во мне краска». Значит, там могут быть заключены и сведения, необходимые для использования содержимого, в том числе и его удаления.
— Ну и дурак! — сказал себе Кэлгар, поднимаясь с пилотского кресла. — Как же я сразу не сообразил!
Хрустальный куб валялся на траве в том самом месте, где Кэлгар оставил его. Стоило астронавту прикоснуться к кристаллу, как тот заговорил:
— Я полон краской на четверть.
Значит, на Кэлгара выплеснулось три четверти содержимого сосуда. Обстоятельство немаловажное.
— Инструкция: разместить банки с краской вокруг подлежащей покраске поверхности, после чего приступить к работе, — продолжал излагать куб. — Краска высохнет, как только поверхность будет покрыта ею полностью. Краска удаляется при помощи затемнителя, который следует приложить к окрашенной поверхности, плотно прижать и выдержать в таком положении в течение одного терарда.
Последнего слова Кэлгар не понял, но что какая-то мера времени — разумеется, ясно.
— Затемнитель, — продолжал между тем куб, и только теперь до Кэлгара дошло, что голос не звучит, а передается непосредственно в мозг, — можно приобрести в ближайшем магазине москательных товаров или скобяных изделий.
— Замечательно, — Кэлгар почувствовал прилив бешенства. — Остается только сбегать в лавку и купить затемнитель!
Впрочем, высказавшись, он заметно успокоился. Слава богу, он попал в практичный мир москательных лавок, а не восьминогих жукоглазых монстров, которыми люди давно уже пугают собственное воображение. Существа, изготовляющие идеальную краску и торгующие ею, наверняка не примутся сразу же пытать пришельца с Земли, — ясно, как божий день. Воображение Кэлгара тут же нарисовало картину упорядоченного, отлично организованного мира — скорее всего, не имевшую ничего общего с реальностью. Естественно, не все обитатели космоса полны априорной симпатии к представителям рода людского; впрочем, последние тоже умеют ненавидеть… Судя по краске и кубу, в который она упакована, приходится признать, что цивилизация Венеры стоит на более высоком уровне, чем земная. Если допустить, что венериане обнаружили корабль Кэлгара еще до посадки, то им могло прийти в голову предложить пришельцу некие тесты. И фантастическая краска, в которую он по уши вляпался, могла играть в этом тестировании не последнюю роль.
Однако все эти рассуждения, вне зависимости от их справедливости или ошибочности, не могли приостановить внутреннего разогрева организма, покрытого непроницаемым слоем краски. Нужно было попытаться постичь образ мышления венериан. Кэлгар осторожно поднял кристалл.
— Согласно государственному стандарту, — мысленно проинформировал его куб, — краска состоит из следующих компонентов: ???? — семь процентов, ???? — тринадцать процентов, сжиженный свет — восемьдесят процентов.
— Сжиженный — что? — опешил Кэлгар.
Куб продолжал, игнорируя вопрос:
— Внимание! Хранение краски поблизости от горючих материалов и летучих веществ категорически запрещено!
Вопреки ожиданиям Кэлгара никаких дополнительных разъяснений не последовало. Похоже, венериане привыкли подчиняться инструкциям без рассуждений. Но ведь Кэлгар уже пробовал соединять краску и с летучими веществами вроде эфира, и со скипидаром, и с газолином, и даже с ракетным топливом, однако ничего страшного не произошло. Вообще ничего не произошло. Либо инструкцию составлял перестраховщик, либо все это означает нечто совершенно иное.
Прихватив с собой куб, Кэлгар вернулся на корабль и сел за пульт управления. Он положил руку на гладкую головку пускового рычага и передвинул его вперед — щелкнув, тот зафиксировался в крайнем положении. Потом, в ожидании, пока автомат запустит двигатель, Кэлгар застегнул привязные ремни. Но двигатель молчал.
В этом молчании Кэлгару почудилось грозное предостережение. Предостережение исходило от некой живой и могучей силы, влияние которой астронавт, казалось, ощущал всем своим существом. Он оттянул пусковой рычаг на себя, потом снова перевел в рабочее положение. Зажигания так и не произошло.
Кэлгар тяжело дышал.
— Внимание! — ни с того ни с сего повторил лежащий на полу куб. — Хранение краски поблизости от горючих материалов и летучих веществ категорически запрещено!
Вот оно! Все наоборот: это инертное вещество, похоже, лишило восемнадцать тысяч галлонов топлива способности к воспламенению. И все потому, что Кэлгар из экономии слил обратно в бак те полпинты горючего, которыми пытался оттереть краску.
