Второй кабинет был физическим, т. е. в нем изучались физические свойства природы и ее составных частей. Третий — был просто кабинетом для умственных занятий. Здесь стоял стол с письменными и чертежными принадлежностями, несколько шкапов с книгами и психо-фиксатор, около которого на отдельном столике просушивались пластинки-листы, очевидно, новой и незаконченной книги.
Совсем на отлете в виде пристройки находился последний кабинет. Собственно, это была астрономическая вышка с колоссальным телескопом, выходившим из стеклянного купола под прямым углом и пробуравливающим Луну насквозь, до противоположной ее поверхности.
Понятно, приятели в тот же миг устремилась к нему. Но без Кайи не знали даже с какой стороны подступить к гигантскому сооружению.
— Вас, наверно, очень интересует Земля? — улыбнулась Кайя, — я вам могу ее показать…
Она потрогала один-другой винтик, несколько штепселей, и труба стала медленно двигаться, поскрипывая в штативе.
— Смотрите, — сказала Кайя, поймав Землю в поле зрения.
Андрей вскочил в кресло, припал глазом к отверстию телескопа и замер, очарованный родной картиной: над ним расстилалась часть земной поверхности, залитая солнцем… Точно, он видел ее с расстояния одной версты!
Кайя подтвердила, что телескоп приближает Землю к глазам, действительно, до расстояния одного километра.
Андрей долго не мог оторваться от вида, дорогого его сердцу… Земля казалась такой близкой, хотя от Луны ее отделяло 360.000 верст.
Были видны не только крыши домов, деревья, реки и пр., но и движущиеся фигурки людей…
Андрей знал, что самый сильный земной телескоп приближает Луну только на 60 верст, значит, настоящий — был своего рода чудом науки и техники.
— Ну, довольно, довольно! — бубнил Никодим, теребя друга за рукав. — Небось, сыт по горло…
— Подожди, — эгоистически отмахивался тот, — я еще не установил, что это за страна…
Кайя, терпеливо ожидавшая, наконец, не выдержала:
— Неужели своей родины не узнаете?
Тогда Андрей разобрал, что крыши домов в большинстве своем были покрыты соломой, а сбоку их желтели подсолнечники.
— Украина! — воскликнул он, в порыве внезапной нежности обнимая холодную трубу…
Приятели больше трех часов пробыли в обсерватории и добились того, что, поворачивая телескоп, стали свободно узнавать каждую губернию, город и даже улицы…
— Не приходится удивляться, — в заключение сказал Никодим, — что лунные жители лучше нас знают нашу землю…
4.
Долго не могли приятели проникнуть в одну комнату, ход в которую был тщательно замурован и замаскирован. Никакие отмычки, ключи, инструменты не брали металлических закрепов ее двери.
Только когда было применено крайнее средство, — жидкое солнце, — комната выдала свою тайну.
Посреди лежала на подставках оригинальная машина — "сигара" имевшая в длину верных три сажени, а в поперечнике — всего два с половиной аршина.
Никодим, специализировавшийся в последнее время на психо-машинах, изучая их во всех деталях для постройки на земле, с удовольствием потирал руки:
— На Луне я не видывал еще таких аппаратов!..
Но знакомство с "сигарой" несколько расхолодило его: ничего нового в ней не было, кроме весьма мощных аккумуляторов. Из последнего можно было вывести одно, что машина предназначалась для длинных путешествий.
Никодим, пошарив вокруг и не найдя ничего интересного для себя, разочаровано покинул комнату.
Андрей остался один, в твердой уверенности, что странная машина построена не спроста: иначе зачем было замуровывать дверь комнаты.
Еще раз осмотрел вдумчиво "сигару" снаружи и внутри, окинул глазами помещение, занимаемое ею, и через взломанную дверь остановился взглядом в соседней комнате на психо-фиксаторе с разбросанными вокруг него пластинками.
"Нет ли связи между "сигарой" и "неоконченной книгой?" — машинально подумал он.
До сих пор эта книга не интересовала его, так как особняк был богат более занимательными и диковинными предметами.
Собрав уже вполне просохшие пластинки, он спустился с ними во второй этаж, в кабинет с психо-фоном.
Жадно ловил Андрей изучаемые аппаратом мысли. Прослушал все пластинки, но понял очень мало. Понял, что связь между "сигарой" и книгой имеется. Нужно было разыскать Кайю, чтобы она перевела трудный книжный язык на обыкновенный разговорный.
Взволнованная Кайя, внимательно прочитав всю книгу, передала только заключительные пластинки ее — выводы из обоснованного математически сочинения.
Вот эти выводы:
— В необ'ятности Вселенной существуют миллиарды миллиардов планет, существует бесконечно громадное количество миров…
Но жизнь Вселенной протекает по строго определенным законам, начиная от зарождения из хаоса и кончая смертью планет и новым зарождением, благодаря столкновению между собою. Нет ничего случайного, нет ничего непредвиденного законами развития, законами жизни и смерти…
В необ'ятности Вселенной возможны поразительные сходства в условиях зарождения отдельных планет и даже отдельных солнечных систем, возможны детальнейшие совпадения вследствие этого в течение их жизней; такие совпадения, когда на отдаленных друг от друга на миллиарды верст планетах одновременно появляются два разумных существа, возникшие от тождественных семей, тождественных народа и государства, говорящих на одинаковых языках и носящих одинаковые имена.
Возможны такие совпадения, когда на двух планетах жизнь: поступки и деятельность отдельных личностей, целых обществ, народов и государств с момента их возникновения и до последней минуты не разнятся ни в чем: ни на одно слово, ни на одну мысль, ни на одно движение и событие.
И такие совпадения, когда целые планеты и солнечные системы, одновременно зарождаясь и развиваясь в идентичных условиях, несут на себе тождественные жизни как растительную, так и животную, и являются таким образом в продолжение своего многомиллионного существования точными копиями друг друга, точными взаимными отображениями.
Возможно, что, когда я фиксирую эти последние свои мысли, в беспредельности Вселенной, на второй такой же планете с таким же населением и в таких же условиях сидит другой такой же мудрый вез, которому имя, как и мне, Айрани, и он делает такие же выводы из многолетнего труда, какие делаю я в настоящий момент…
Вселенная беспредельна, безгранична, но комбинации ее ограничены законами развития. Творческие силы Вселенной неистощимы и громадны и стремятся не повторяться в своих проявлениях, но железные законы, управляющие мирозданием, сводят эти проявления к узким рамкам логического единообразия и замыкают их часто повторяющимися комбинациями…
