На следующий день Ильцев проснулся поздно. Он не спеша привел себя в порядок, плотно позавтракал и вышел из дома.
Официальный контакт был назначен на вторую половину дня, но Ильцев должен быть там раньше: нужно компьютер приготовить к работе.
Толкнув ладонью стеклянную дверь с надписью «предъяви пропуск в развернутом виде», Ильцев вошел в просторный холл. Он всегда тушевался в такой обстановке — стекло, мрамор, цветы по углам, мягкие кресла. Он достал пропуск, но в холле не было никого, лишь большой разлапистый фикус гордо смотрел на Ильцева из круглобокого бочонка, поставленного на табурет…
Предъявлять пропуск было некому, Ильцев направился в глубь прохладного холла, к широкой мраморной лестнице.
Помещение, приготовленное для контакта, напоминало нечто среднее между больничной палаткой и палатой государственного парламента. В ней уже было полно людей: члены Комиссии, врачи, репортеры, обслуживающий персонал — каждый занят своим делом.
Молодая журналистка, узнав Ильцева, бросилась к нему и, строя глазки, попросила сказать пару слов. Ильцев не ожидал этого и очень смутился.
— Извините, я занят, — заявил он, стараясь не смотреть на девушку. — Необходимо подготовить компьютер…
В этот момент в зал вошел председатель Комиссии — сравнительно молодой директор НИИ социологии, и девушка тут же переключилась на него, а Ильцев занялся привычным делом — программированием. Закончив, он выяснил, где буфет, спустился, перекусил и вернулся назад. Ильцев обжился в непривычной обстановке и перестал обращать на что-либо внимание.
В последние минуты перед контактом Ильцев не чувствовал ни волнения, ни любопытства, в нем жило странное чувство обыденности всего происходящего. Он был занят своим делом, и эта сосредоточенность подавляла все остальное.
Ильцев не заметил, как два человека в белых халатах осторожно вкатили тележку, на которой полулежал инопланетянин. И только когда они остановились в центре зала, а кресла, амфитеатром поднимавшиеся вокруг них, заняли члены Комиссии, Ильцев понял, что контакт начался. Он быстро ввел программу, так что его замешательства никто не заметил.
Диалог разворачивался плавно, размеренно, как будто не в первый раз. Инопланетянин, не скрывая радости, отметил достижения земной науки и техники, рассказал об успехах своих соотечественников. Его цивилизация оказалась старше земной и заметно обогнала ее. Во время рассказа гость легко переходил с одного на другое, помогал себе картинками из книг о Земле, которые получил накануне, часто улыбался — словом, вел себя, как простой землянин, разве что говорящий на неизвестном диалекте. Вскоре члены Комиссии узнали, что его планета мало чем отличается от Земли. Атмосфера ее сходна с земной. Развитие животного и растительного мира шло примерно теми же путями. Жизнь на его планете существует всего на несколько тысячелетий дольше, чем на Земле.
Перелистывая картинки, гость вдруг спросил:
— Здесь много о низших, но ничего не сказано о…
Последнее слово компьютер не перевел, и смысл фразы ускользнул от членов Комиссии. Кто-то спросил:
— Кого?
Гость повторил, но компьютер снова промолчал. Ильцев понял, что сказанное пришельцем не имеет аналогов ни в одном из земных языков. Вскоре это поняли и остальные. По рядам прокатился гул удивления.
— Кто они такие? — спросил председатель. — Расскажите о них подробнее.
— Как, вы не знаете?! Их разве здесь нет?! — инопланетянин был удивлен не меньше землян. — Это живые существа, превзошедшие нас в развитии, — он жестом изобразил в воздухе ступеньки. — Они — вершина эволюции на нашей планете. Для них нет тайн. Любая информация в определенном радиусе, — он описал в воздухе круг, — им доступна. У них так устроена нервная система. Это крупный ароморфоз — им не надо думать, они и так все знают. Мы с ними в симбиозе. Корабль, на котором я прилетел, сконструирован ими, но сделали его мы, потому что они ничего не могут делать. Конструкция корабля выше понимания людей, это удел… их. Только в содружестве мы смогли достичь всего… Но условия этого сотрудничества… симбиоза диктуют они, потому что могущественнее нас. Это напоминает ваши отношения с домашними животными. — Наверное, для наглядности он открыл книгу и показал всем фотографию собак Белки и Стрелки в космосе, при этом тыкая указательным пальцем себя в грудь.
Все, кто был в помещении, пораженные, замерев, затаив дыхание, смотрели на него. Когда он закончил, потянулась тяжелая пауза.
На этом первый раунд диалога был прерван.
Ильцев вышел на улицу. Смеркалось. Ветер подхватывал мелкий снежок и неприятно бил им в лицо. Члены Комиссии прощались, хлопали дверцами автомобилей и разъезжались. Ильцев направился в сторону метро.
— Аркадий Александрович, — окликнули сзади.
Ильцев обернулся.
Из открытой дверцы «Волги» выглядывал председатель.
— Вам в какую сторону?
— Ленинские горы.
— Мне туда же. Садитесь — подвезу.
Ильцев сел.
Машина легко шла по ровному, желтому от света фонарей проспекту. А по краям его, по тротуару, покрытому утоптанным снегом, шли люди. Казалось, они существуют в другом измерении. Но время от времени кто-нибудь отделялся от толпы, садился за руль и вливался в живой блестящий поток, похожий на струю ртути.
Почти всю дорогу молчали. И только у самого дома Ильцев спросил:
— Что вы думаете делать?
Председатель понял, что он имеет в виду:
— Еще не знаю, там будет видно. Но вступать в контакт с этой цивилизацией может быть небезопасно, да и просто неприятно. Люди готовы смириться с тем, что где-то на другой планете есть цивилизация, обогнавшая нас в развитии, но отношения к себе, как к домашним животным, мы не потерпим. Привыкли быть царями природы и не спешим снимать корону. Я ведь прав?
Председатель натянуто улыбнулся. Ильцев ничего не ответил.
Машина остановилась на углу, возле самого дома. Ильцев вышел, а председатель поехал дальше, вниз по Ленинскому проспекту.
Квартира встретила Ильцева темнотой. Не раздеваясь и не зажигая свет, Ильцев сел на табуретку и долго смотрел в эту темноту. Думал. За стеной еле слышно звучали гитарные аккорды — Васька пел новую песню. Ильцев вслушался. Опять про любовь?
Все меняется, однако
Истина верна одна:
Лучше верная собака,
Чем неверная жена!
Ильцев быстро набрал хорошо знакомый номер телефона.
— Алло, Герка, это ты? Твой приятель дога еще не отдал?
— Нет. А ты что, нашел желающего?
— Я сам беру. Когда заехать?
