прошлая Бармалеевка была такая-то и сякая-то. По сравнению с ней у нас - тишь. Непонятно, почему Экселенц давал такие наказы.
АРБИТМАН. Обсуждение. Арбитман. Из Саратова. Филолог. Как Ильин, но чуть
грамотней. Гладко и плохо. Все филологи пишут плохо. Столяров рад, что он не филолог.
СНОВА ЕЦ. Приходит Ец и просит у Столярова "Ворона".Слышала,что гениально.
Столяров и так это знает и тут же отдает "Ворона" Ильину. Тихо просит Ильина, чтобы тот читал "Ворона" до конца семинара. Козинец (Ец) рассказывает про гарну Украйну. За статью в газете принимают в СП. Площадь Льва Толстого у них называется майдан Левка Дебилого. Ясно, почему в СП принимают за статью. Ец обещает познакомить с редактором, который может напечатать. Столяров проникается и дружит с Ец.И всем предлагает дружить.С Ец. Рыбаков и Измайлов натужно соглашаются.
БОЛЬШАЯ МАГИЯ. СБ: Обсуждения.Забирко.3О + - лет.Повесть "Войнуха". Очень
плохо: мужские и женские пола,физиологизм. Столяров громко вламывает. Долгое молчание. Потом все хвалят. Не Столярова. Забирко. Биленкин говорит, что у Забирко магия слова. Столяров ничего не понимает, и говорит Рыбакову с Измайловым, что все понимает.
ХОЖДЕНИЕ В НАРОД. Все хотят ленинградцев. Все хотят знать про Экселенца.
Ленинградцы ходят в народ, ничего не рассказывают про Экселенца. Но отбирают лучшие рукописи, говоря: "Это для Бориса Натановича". Народ безмолвствует м молча отдает. Зародились планы перейти на шмотки: "Нет ли джинсов 48 размера, пятого роста? Для Бориса Натановича?" Красной нитью через все бармалеевские дни проходит саранчевая формула ленинградцев "Это для Бориса Натановича". Мысленно: шмотки,газеты,полдники, рукописи, драгоценности. Рыбаков: потом привезти все это и вывалить из мешка перед Экселенцем...
НАСТУПАЕТ ВЕЧЕР. Наступает вечер. Ковальчук читает лекцию. Измайлов
натихую читает некого Клугера. Измайлов выводит Поднебесную в холл. В телевизоре скачут кони и сообщает ЦСУ СССР. ПОДНЕБЕСНОЙ НЕ НРАВЯТСЯ СТРУГАЦКИЕ! Измайлов гордится своим самообладанием и, гуляючи, ведет Поднебесную за водкой. Говоря, что для Столярова.Но закрыто.Возвращение. В Корпус А. Но закрыто. Куда-то делся Столяров. Тогда идем пить чай к Поднебесной. По дороге - Рыбаков. Тоже идет пить чай. Пьем. Набивается женщин. Рыбаков сажается на кровать. Говорит: Ничего, что торчат ботинки? Родились стихи: До чего же бестолков, этот Слава Рыбаков. Рыбаков не обижается. Чтобы еще больше не обижался, объясняем: Бестолков - бес! толков!- умен, черт! Рыбаков примиряется.
КВВК - ТЕЛЕПАТ. Идем к москвичам. Посиделки. Ковальчук - подопытный в
игре "Телепат". Трудно. Он так и не верит. Тогда не говорим ему, в чем собственно дело. Хорошо подыгрвает Бабенко. Все время приходит Руденко и только и делает, что любит выпить.
ОЧЕРЕДНОЙ ЛЯП СТОЛЯРОВА. Измайлов идет провожать Поднебесную Столяров
громко и грубо шутит. Поднебесная сереет. Столяров соображает. Поздно! Измайлов говорит Столярову: Придурок! Столяров и так это понимает. Но поздно. И вообще поздно. Измайлов провожает. По-прежнему куртуазно. Но имидж ленинградских писателей нарушен. Обсуждаем ляп Столярова сообща с Рыбаковым. Да уж, Столяров!
УТРО. ОЦЕНКА ТВОРЧЕСТВА РЫБАКОВА НАРОДОМ. За завтраком обслуга берет меню
Рыбакова,вглядывается,мучается: это кто писал? Рыбаков! Ну, и пишет он!!! К Рыбакову пристают пожилые женщины, секретари Горького, простые шахтеры. Рыбаков купается. В лучах. Столяров и Измайлов думают, что придет и их черед.
КУТАНИН. CВ: Обсуждение. Сергей Кутанин.25 лет. Кишинев.Сказочки.Натужные
каламбуры, шутки. Ухухухудшенный Иион Тихий. Измайлов решает просто сказать "Очччень мило"... Поднебесная говорит Измайлову: Ну-ка, вдарь ему как следует. Куртуазный Измайлов раскрепощается. Вдаряет как надо. Кутанин даже не понимает, что его уничтожают.
ПОДНЕБЕСНАЯ. СВ: Обсуждение. До обсуждения Столяров прочел Поднебесную,
подогреваемый положительными отзывами обычно беспощадного Измайлова. Столяров сказал: Да. Столяров сказал: Все-таки и среди женщин могут быть писатели. (А где их только нет?! В смысле, писателей!) Вот и на обсуждении. Поднебесную деликатно хвалят. Поднебесная благодарит. Поднебесную деликатно ругает Руденко. Поднебесная благодарит. Она вообще знает все недостатки своей рукописи. О чем и говорит. Правильно говорит.
СНОВА ГРЯДЕТ КОВАЛЬЧУК. Снова грядет Ковальчук. Грозится лекцией.
Очередной.Мы думаем,что не пойдем.И скрываемся пить. Чай. А там, куда скрылись, неожиданно оказывается Ковальчук.Говорит.Пьем чай. Говорит. Чай кончился. Говорит.Время кончилось.Говорит. Говорит, что пора идти говорить на лекцию. Идем. Говорит лекцию. Про атомные ужасы. Измайлов и Поднебесная натихую читают "Пилюлю" Блохина. Не переставая, хохочут. Все не понимают, почему под атомные ужасы Ковальчука эти странные хохочут. Говорим, что нервы. Говорим, Ковальчук нарисовал очень жуткую картину - и нервы не выдерживают.
ГРУЗИН ТИПИЧНЫЙ. Игорь Минеев - высокий,белокурый,очкастый,лошадинолицый
из Тбилиси. типичный грузин. Говорит после Ковальчука про конкурс "Не дадим взорвать". Победителей ждет все. Даже Тбилиси. За свой счет. Ленинградские писатели решают, что не будут.
ХАКИ И ПОСЛЕДСТВИЯ. Народ читает "Хаки". Поднебесная под впечатлением
говорит Измайлову, как здорово автор знает все виды восточных борьб. Судя по "Хаки". Автор благоразумно делает длинные паузы, переходящие в полное молчание. Руденко под впечатлением "Хаки" беседует с Поднебесной. Оживленно. Профессионал-майор Руденко размахивает руками. Поднебесная с воодушевлением про каратэ - как историю. Руденко - про то, что вот вдарит и никакое каратэ.
ПЕРВАЯ ИСПОВЕДЬ РУДЕНКО. Сидим. Пьем. Снова ходит Руденко и снова любит
выпить.Так и делает.Поет громко. Рассказывает про передряги сегодняшних писателей по поводу двухтысячелетней давности. Говорит: Была идея идиота - помиритесь! Снова горько поет. Жизнь невозможно повернуть. Говорит: Схожу за стихами.Уходит.Измайлов пользуется и тоже уходит. С ним - Поднебесная, провожаючись. И Рыбаков.
ПРОГУЛКА. Беседуем: Тарковский и прррр. Тарковский - бррррр! Нашли общий
язык. Скользим. Стоим в беседке. А вот Михалков!... ЕЙ НЕ НРАВИТСЯ МИХАЛКОВ!!! Ужо ей! Спокойной ей ночи... Рыбаков и Измайлов. Гуляючи. Хорошие мы ребята! Столяров, открой! Не открывает. Думает: Руденко. Убеждается, что не Руденко. Открывает. Профессионально-неожиданно появляется Руденко. Поет про невозможную жизнь. Измайлов и Столяров идут спать, демонстрируя, что идут спать. Рыбаков принимает огонь. Как-то незаметно уходит Руденко.
НОЧЬ. Ночь. Измайлов читает Чадовича из Минска. Ржет. За стенкой Рыбаков
