Я встал и вышел на кухню. Оно не спало и ждало меня там.
– Как дела? – спросил я.
– Ложись спать, – сказало оно, – и не волнуйся. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.
И я послушно пошел спать. И я до сих пор не знаю, сделал ли я это по собственной воле.
И где-то вначале третьего месяца его жизни со мной у него прорезались зубки. До сих пор я кормил его в основном молоком с печеньем и ему это нравилось. Иногда оно жевало свежую зеленую травку. Теперь его вкусы начали меняться: оно пробовало то одно, то другое, но не оставалось довольно ничем. Оно стало есть меньше и медленнее расти.
Сейчас оно было величиной с небольшую кошку и, по детской непропорциональности его сложения было заметно, что оно вырастет гораздо больше.
Еще недавно оно играло и резвилось, в то время когда не сидело за компьютером или спало (а спало оно очень мало), теперь изменился и его характер: оно перестало потреблять информацию и почти не говорило со мной, а если говорило, закрывало при этом глаза или смотрело в пол. Я уже давно не видел его глаз.
Я стал очень уставать и вначале не понимал почему. По утрам я вставал поздно и чувствовал себя разбитым. В течение дня это чувство только усиливалось. Вечером я падал и проваливался в сон. Эта необычная усталось сопровождалась столь же сильным безразличием, почти параличем воли: я настолько утратил иинициативу, что даже не попытался выяснить у него в чем дело. А что дело было в нем, я не сомневался. Просто мне было все равно. Я не хотел двигаться, говорить, ни к чему не стремился. Со мной можно было делать все что угодно. И однажды оно сказало:
– Мне нужен контакт.
– С кем? – вяло спросил я.
– Ты мне поможешь.
Я согласился. Я бы согласился на любое его предложение.
Несколько дней я был занят изготовлением специального портфеля, в котором мое животное могло перемещаться незамеченным. Когда я нес этот портфель в руке, я ничем не отличался от тысяч обыкновенных людей вокруг. Но то, что сидело внутри, было необыкновенно. Оно нуждалось в защите – и я сделал прочную внутренную арматуру, чтобы портфель не раздавили в толпе. Оно нуждалось в связи со мной и поэтому мне пришлось надеть наушники от плейера. Оно должно было отправлять естественные надобности, дышать, не замерзать и не перегреваться. Все это было предусмотренно. Кроме того, я сделал множество других вещей, смысла которых я не мог понять. К концу четвертого дня мой портфель напоминал космический корабль в миниатюре. Мы отправились на вокзал и сели в электричку.
Сейчас, когда оно сидело в портфеле плотно закрытое, я чувствовал себя лучше. Мы ехали поздно вечером и вагон был почти пуст. Я мог говорить свободно: ближайший пассажир спал в четырех лавках от меня.
– Сейчас тебе лучше, – сказало оно.
– О да, намного.
– Прости, я брал слишком много твоей энергии. Это мне нужно для роста.
– Я понял. А сейчас ты не растешь?
– Это металлическая арматура внутри портфеля. Она меня экранирует. Я хочу объяснить.
– Валяй, – ответил я.
– Это все для вашего блага, – сказало оно. – Я был послан на землю, чтобы спасти вас. Впрочем, спасти – не совсем то слово. Вы так прочно устроены, что всегда сможете выкарабкаться сами. Я был послан на землю, чтобы подтолкнуть ваше развитие.
– А в чем моя миссия?
– Охрана. Пройдет еще около двух лет и я внешне стану неотличим от человека, хотя сейчас в это трудно поверить.
– Охрана от кого?
– Я слаб. Я могу очень много по сравнению с человеком, но физически я слаб.
Это как охотник и слон: самый глупый слон имеет шанс убить самого умного охотника просто потому, что он сильнее физически.
– Кто-то захочет на тебя напасть?
– Люди алчны, а за меня дадут большие деньги. Поэтому за мной и за такими как я идет охота. Я не первый. Уже было больше трехсот попыток за последние двенадцать лет.
– И что?
– Никто из них не вырос.
– Веселая новость.
– Я говорю это, чтобы дать тебе выбор. Сейчас ты можешь отказаться, можешь просто выбросить меня из поезда и я исчезну. Сделай это сейчас, пока я не стал слишком опасен. Или останься со мной до конца.
– Я не могу тебя выбросить, – сказал я.
– Почему?
– Я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю, – сказало оно.
– Куда мы едем? – спросил я.
Мы прибыли на место через полтора часа.
Название станции мне ни о чем не говорило. Мы перешли через рельсы и двинулись в сторону, противоположную поселку. Признаться, мне было немножко жутко: дорога не освещалась, половинка луны, спинкой вниз, время от времени серебрила разрывы в облаках и отбрасывала на дорогу мою тень. По правую руку от меня шелестела роща каких-то плодовых деревьев, кажется, грецких орехов, и этот шелест был единственным звуком, нарушающим тишину, кроме, развмеется, моих шагов и звона в ушах. И мне сильно мешали наушники, которые я то надевал, то снимал. Оказывается, уши здорово помогают ориентироваться в темноте – без них сразу становишься беспомощным и испуганным. С каждым шагом мне все сильнее чудилось, что кто-то идет за нами; несколько раз я оборачивался, но никого не видел.
Дорога спустилась к овражку, через который я перешел по узенькому дощатому мостику, нащупывая доску при каждом шаге. Впереди был глухой ночной лес, в который мне предстояло углубиться. Если тебя закопают здесь, – сказал я сам себе, – то в ближайшие сто лет об этом не узнает никто, кроме рыжих лесных муравьев. К счастью, это был всего лишь небольшой лесок. Пройдя его насквозь, я остановился на краю широкого поля.
– Это здесь, – сказало животное. – Не выходи из-а деревьев, нас могут увидеть.
Мы простояли так несколько минут. За это время животное задало мне всего пару вопросов, касающихся окружающего пейзажа.
– Все в порядке, – сказало оно, – иди прямо вперед к решетчатым воротам.
Портфель просунешь снизу, а сам перелезешь. Постарайся не поднимать шума. Из охраны здесь всего лишь несколько сторожей и собаки, но собак я усыпил.
– Как? – спросил я, но оно не ответило. Пришлось верить на слово.
Перелезая через ворота, я несколько раз лязгнул цепью, причем сделал это специально: если бы здесь нашлась хоть одна неспящая собака, она бы уже неслась ко мне. Но все оставалось спокойным. Я совсем не хотел оказаться съеденным какой-то дикой псиной в этом захолустье, но, я думаю, что мое животное хотело этого еще меньше.
Итак, мы оказались внутри. К этому времени небо почти очистилось от облаков и лунный свет пробивался сквозь широкую полосу неплотных облачных барашков. То, что я увидел на земле, впечатляло.
– Это военный объект? – спросил я.
– Нет, всего лишь телескоп.
