— Да, — с опаской ответила Норма, делая шаг назад.
— Я Бен Кори. — Рука его плетью упала вниз. — Я представляю фирму «Реджинальд Сигарете».
Она с минуту молча смотрела на него. Постепенно разрозненные факты сложились в целостную картину.
— Это связано с моим раком легких? Он улыбнулся:
— Именно.
— Что же необычного в раке легких, если человек курит?
— Мы можем поговорить в доме? Норма пожала плечами:
— Думаю, хуже мне от этого не будет.
Кисти рук у Бена были длинные, изящные, а запястья, казалось, терялись в рукавах пиджака. И все же теперь, когда он
сидел за ее столом, Норма вдруг почувствовала уважение к портному Бена. Создавалось обманчивое впечатление, что молодой человек только кажется худым. Хотя в действительности это был самый настоящий скелет.
— Итак, вы адвокат?
Бен поставил чашку с кофе на стол.
— Нет. Всего лишь инженер. А также генеральный и финансовый директор и руководитель производства. Президент и правление. Коммивояжер и дизайнер веб-сайта. А вот адвоката мне пришлось нанять.
Норма выпрямилась.
— Я не понимаю.
Бен откинулся на спинку стула. Тот даже не скрипнул под ним.
— Я разработал табачный продукт. Он производится на маленьком предприятии на юге Кубы. Затем это предприятие отправляет готовые партии на упаковочную фабрику в Северной Каролине. Оттуда изделие поступает в судоходную компанию в Нью-Джерси. Именно туда передает свои заказы Южно-Африканская компания, которая является хозяином веб-сайта. А почта Соединенных Штатов пересылает их вам. Зарегистрирован «Реджинальд» на Гавайях. Единственная же реально существующая часть «Реджинальда» находится в моем доме в Сент-Луисе.
Бен отхлебнул кофе.
— Понимаю, — сказала Норма. — Вы разрабатываете новые сорта сигарет?
— Нет, — ответил Бен осторожно. — Табачный продукт. А точнее, я проектирую маленькие механизмы, способные брать табак, измельчать, а потом восстанавливать его уже с пониженным содержанием канцерогенов и токсинов. На фабрику со всего юга поступают сухие табачные листья, а выходит оттуда нечто похожее на сухие табачные листья. Табачный продукт.
— И какое отношение все это имеет ко мне?
Бен открыл портфель и извлек из него два рентгеновских снимка. Он аккуратно положил один из них перед Нормой.
— Это ваши легкие.
— Я их уже видела. Как вы его достали?
— Откопал в Интернете. Были бы время и деньги, а отыскать там можно все, что угодно. — Он положил рядом с первым снимком второй. — А это типичный случай рака легких.
Когда снимки оказались рядом, различия стали очевидны. Нормальный рак легких — если эту болезнь можно назвать нормальной — выглядел как пятна неправильной формы. В ее же легких присутствовало нечто, состоящее из черточек и многоугольничков.
Бен указал на неправильный прямоугольник:
— Я почти уверен, что это усилитель. Рядом — фильтр нижних частот. Довольно сложный фильтр, насколько я могу судить. А вот эти кружочки — что-то вроде датчиков.
От созерцания этой картинки у Нормы защемило в груди.
— Черт возьми, что же это такое у меня внутри?
— Я не знаю.
— Вам известно, что со мной произошло? Бен помотал головой:
— Нет, что бы там ни произошло, это невозможно.
— Невозможно? — Она ткнула пальцем в снимок. — Так вот же оно, прямо передо мной.
Бен кивнул и улыбнулся:
— Верно.
— Достаточно большое, чтобы быть невозможным.
— Согласен.
Норма с минуту пристально смотрела на него.
— Ладно, тогда объясните мне это.
Бен вытянул из портфеля еще несколько бумажек.
— В моем деле всю работу выполняют крошечные машинки размером с клетку, так называемые майты. Мы получили бракованную партию этих майтов. Каким-то образом они, проделав всю работу, которую выполняют обычные майты, остались в табаке даже после того, как тот прошел все ступени контроля за качеством, сушку, резку, упаковку, радиационную чистку, и в итоге майты вместе с сигаретами попали к вам. Затем они неожиданно начали работать у вас внутри — причем не каким-то беспорядочным разрушительным образом, а путем Целенаправленного созидания. Я могу только догадываться, как все произошло, но на самом деле это невозможно.
Норма медленно, с расстановкой проговорила:
— Значит, у меня в легких крошечные машинки? Машинки, которые вы построили?
— Приблизительно так. Я не знаю, на какие действия они запрограммированы. Никто не знает.
— И сколько этих машинок умудрилось просочиться в сигареты?
— Полагаю, всего одна группа.
— Откуда вы это знаете? Бен развел руками.
— Пока выявлены вы, и только вы. — Он указал пальцем на Норму.
— Мне выпал довольно редкий шанс.
— Не столько редкий, сколько уникальный.
— Ну и как ваши майты действуют на меня?
— Точно не знаю. На них повлияли другие майты, с необычной природой. Майты созданы для того, чтобы взаимодействовать между собой, поэтому не могу сказать, что они там у вас вытворяют.
— А что им положено делать? — спросила Норма.
— Самые разные вещи. Одни строят музыкальные инструменты, — сказал Бен, облокачиваясь о стол. — Гобои, флейты, тубы. Или, если они родом из Индии, ситары или что-то еще. Другие предназначались для обеспечения систем связи, проектируемых в Германии. Были майты по изготовлению лекарств из бананов по заказу Малайзии. И другие.
Норма вспомнила, как пел кусочек ее плоти.
— Крохотные машинки у меня в легких издают музыку. Ваши крохотные машинки.
— Как я уже сказал, это не мои майты. Мои майты благополучно скончались.
— Вы уверены, что вы не адвокат?
— Будь я адвокатом, меня здесь не было бы.
— А для чего вы здесь?
Он помолчал несколько секунд, внимательно изучая свои руки.
— Чтобы присутствовать при процессе созидания.
— Что это значит? Бен наклонился к ней:
— При любом раскладе эти майты должны были просто-напросто истребить вас, сделать из вас некий случайный промежуточный продукт. Мои же майты, действуя вне моей программы, постарались бы превратить вас в табачный продукт. Нечто такое, что стало бы для вас несомненно ужасным и роковым. Но это не то, чем эти майты занимаются внутри вас. Они там что-то строят. Какую-то цельную конструкцию, что я и вижу на снимке. Кроме того, можно заметить, что вы все еще передвигаетесь на своих ногах.
— Прямиком в клинику доктора Пибоди, который вырежет у меня эти штучки.
— Вот поэтому я здесь. Чтобы попытаться убедить вас не делать этого.
Норма вытаращила на него глаза:
