- Понятно, понятно, ты всегда отличался тонкостью мышления и глубоко научным подходом. Нет, быть тебе выдающимся ученым, Джеймс!
- Может, и буду...- заключил Джеймс Марчи, пощипывая бородку.- Кто знает!..
Что касается Клайда Тальбота, то он был просто клерком в страховой фирме "Моррисон и сын". Ни преуспевающим биржевиком, ни ученым он быть не стремился, да и вообще не предавался никаким особым мечтаниям о будущем. В конце концов, человек может жить вполне прилично и без этого, если он занят обеспеченным делом и имеет шансы на нормальную карьеру. Страховая фирма, в которой работал Клайд Тальбот, была именно таким обеспеченным делом, которое аккуратно вручало ему за выполнение обязанностей старшего клерка еженедельно восемьдесят долларов. Люди здесь работали многие годы, фирма имела постоянную клиентуру и, естественно, интересовалась служащими, умевшими хранить секреты клиентов. Здесь когда-то работал и отец Клайда, погибший во время мировой войны; и Клайд знал, что своим местом он обязан хорошему отношению к отцу самого мистера Моррисона, теперь уже седого и властного старика, который неизменно повторял при редких встречах с ним:
- Мистер Тальбот, я хотел бы, чтобы вы не повторяли скверного примера своего отца. Он был прекрасным работником, и единственной глупостью, которую он сделал, оказался его уход на войну. К сожалению, это дало плохой результат. Патриотические порывы не всегда оплачиваются. Работайте, мистер Тальбот, дела гораздо надежнее, чем порывы!
Клайд Тальбот старался работать хорошо. Через два года после поступления в страховую фирму он был уже старшим клерком, и поговаривали, что вскоре этот способный молодой человек окажется заведующим отделом, как только уйдет старый Джордж Эптон, занимавший свое место уже добрый десяток лет. Может быть, в успешной карьере Клайда Тальбота имело значение и доброе отношение самого мистера Моррисона, но несомненно, говорили сослуживцы, основное было в его собственной энергии и работоспособности. А быть в двадцать восемь лет заведующим отделом в крупной и доходной страховой фирме это кое-что значило.
Клайд был, что называется, серьезным молодым человеком: в меру вдумчивым, в меру способным и в меру инициативным. Ему казались смешными восторженные мечтания Фреда Стапльтона о невероятной биржевой карьере, которую тот когда-то сделает. Он превосходно знал, что для такой карьеры нужны прежде всего большие средства, даже если дело пойдет очень хорошо. Все эти рассказы о миллионерах, которые начинали чистильщиками сапог, чепуха. Может быть, когда-то были и такие возможности, но теперь для того, чтобы стать Рокфеллеромвнуком, нужно было предварительно запастись Рокфеллером-дедом. А без этого не станешь даже приличным маклером на бирже. Доллары - это, конечно, самое главное, это все, и тут Фред Стапльтон прав. Но только в этом, а не в способе их приобретения. Тут Фред рассуждает совсем наивно, так как из ничего и будет ничто, во всяком случае, в нашей преуспевающей стране.
Мечтания Джеймса Марчи, конечно, гораздо серьезнее, хотя и здесь дело в основном тоже в долларах. Ну, заведет себе Джеймс какую-нибудь лабораторию или физическую мастерскую, ладно. А что это может дать? Тоже ничего. Без помощников, без штата людей, которые ведут дополнительные исследования, дела не будет. Опыт работы в страховой фирме научил уже Клайда разбираться в том, что надежно, а что больше похоже на мыльный пузырь. Кроме того, все сколько-нибудь стоящие ученые давно приучены работать в превосходных лабораториях крупных фирм, где к их услугам и штат помощников, и великолепная аппаратура. Теперь все такие дела - и изобретения, и усовершенствования - делаются коллективно. Один человек ни черта не стоит, у него никогда ничего не выйдет. Прошли времена талантливых изобретателей-самоучек. Томас Эдисон давно уже понял это и, заработав первые доллары, обзавелся штатом помощников, хоть и считалось, что все изобретал он один. Ерунда!
Из всех таких рассуждений приходилось сделать неизбежный вывод, что Клайд Тальбот весьма критически относился к своим друзьям. Он явно не разделял их взглядов и считал легкомысленными. Впрочем, надо думать, что и они оба - каждый по-своему, конечно! - так же скептически оценивали некоторые свойства Клайда. С точки зрения Фреда Стапльтона, этот бедняга Клайд Тальбот всегда отличался рациональной сухостью и неспособностью увлекаться даже самыми головокружительными предложениями, что он неоднократно и излагал своему другу. Джеймс Марчи, более сдержанный в выражении своих чувств, на эти темы не говорил, но, очевидно, считал крупным недостатком Клайда его равнодушие к научно-техническим проблемам и вытекающую отсюда узость его кругозора.
Хорошо, но тогда все же почему они дружили, да еще далеко и не первый год? Неужто только потому, что и на этот раз, как говорится, сошлись противоречия и каждый из них в какой-то мере дополнял друг друга? Сказать так, понятно, можно, и все-таки это звучит неубедительно. По крайней мере, для Клайда, который привык раскладывать на полочку все свои взгляды, как утверждал Фред Стапльтон.
Спуск по склону, заросшему кустарником, давно уже закончился, густая тень кедров над речушкой охватила тело Клайда желанной прохладой. Он с наслаждением плеснул на руки остро-холодной водой, провел мокрыми ладонями по лицу и фыркнул от удовольствия. До чего приятно раз в году вплотную встретиться с природой! И не на каком-нибудь заплеванном модном морском курорте, а именно тут, в глуши благословенного штата Айдахо, где и люди-то редки - разве что забредет сюда какой-нибудь охотник, промышляющий на барсуков с длинноствольным карабином.
Шофер автофургона, который они наняли в Бойси, чтобы добраться до склонов Скалистых гор, к месту, уже за несколько месяцев облюбованному на подробной карте штата, сказал, выкидывая за борт машины окурок сигареты:
- Тут, джентльмены, вас и вправду никто не побеспокоит, если вы этого хотели. Как по мне, то через дватри дня я заскучал бы здесь. Ни кино, ни танцулек, ни живой души... Впрочем, это как кому нравится. Может, для вас это и удовольствие...
И он энергично сплюнул через окно, выражая этим полное неодобрение и глухой, запущенной старой дороге, которую, очевидно, давно уже никто не ремонтировал, и дикому лугу, и разворачивавшимся на горизонте синим волнам кедровых зарослей, спускавшимся с далеких горных отрогов.
Фред небрежно ответил ему:
- Не беспокойся, друг. Главное, чтобы ты вовремя приехал за нами. Как и говорили, ровно через месяц, значит - тридцатого июля. Понятно?
- Чего уж там не понять. Тридцатого июля, как уговорились, буду тут. Желаю успеха, джентльмены!
