Стоял каменный воздух.
Земля скрылась из виду
ни внизу и нигде.
Три вопроса я задал:
Чем держаться на этой отвесной стене?
Кто нас встретит у ночи, у тетушки черной?
И последний: зачем я тоскую?
- Перестань делать глупости, перед сном
берегись обжираться и не строй из себя, - отвечал добрый дядюшка солнце.
Он упал на песок у правдивого моря, волны тело несут.
Он упал, он разбился.
Завтра новое солнце.
И чифир варит чернокожая тетушка ночь, ходит с ложкой по кухне, трясет толстой грудью.
Там, в котле на огне две глазницы пустых, два зрачка или две черных дырочки, - назови их, как хочешь, отведай.
8.05.94
* * *
О нем вздыхала музыка,
А он - нашел, о чем,
Скатиться в море синее
Лазоревым ручьем.
Скатиться в сине море,
В русалочью купель,
И им, словно пастушкам,
Наигрывать в свирель.
О пасторальность моря!
Кипени белизна!
Рос терпких Диониса
Ковш полный допьяна!
Не пастырь и не пастор
Всего лишь пастушок,
Ток воздуха в свирели,
А в сердце браги ток,
А волны - как барашки,
А пена - дунь едва
Такой девахой станет,
Что кругом голова.
Какие, к черту, ангелы!
В рай к серафимам - шиш!
Льет музыка, под музыку
Пей музыку - пляши!
Бессмертный, бездыханный,
Без слуха, без ноги,
Пить-есть-ходить не можешь,
Пляши только моги.
Моги - затем, что море,
Что пены белизна,
Что рос у Диониса
Ковш полон допьяна,
А волны - как барашки,
И пляшут под свирель
Русалочки-пастушки,
И пена их купель.
И все это - не ангел,
Не пастырь - пастушок,
Сок воздуха в свирели,
А в сердце браги ток,
Наигрывает море
В веселыя сердцах
Пьянущий, краснощекий,
Мудрейший Ванька Бах.
1979
* * *
УДИВИТЕЛЬНО
Что со мной происходит?
Утром снились теплые горы и странное небо.
Когда встал, что-то было в ладони: два камня - прозрачный
и черный с полоской.
Да - наверно, оттуда.
*
Очень яркие краски, а дождь.
Но без солнца даже серый асфальт, а тем более - белое, синее, красное будто светятся сами, будто глаз окунули в вино - это - мягкая, точная радость.
*
Первый раз откликалось мне небо.
Нашлось слово на ветер
и воздух, обычно невидимый,
и ласточек этих.
Стоит только забыться - я там,
выше крыш, потерялся и не знаю позвать себя вниз.
Но меня кто-то знает.
*
Кто-то помнит меня.
Может, раньше встречались
или видел во сне,
или как-то иначе.
*
Вот и смерть - обошла все кругом и вернулась:
- Не умею найти его.
*
Даже здесь меня нет: среди знающих книг, здесь, в хохочущих залах, рука об руку с женщиной, здесь
- а я их любил - на вокзалах толкучих и в гомоне рынка: нет, не я
в том прекрасном и важном.
*
Вот и стран,
вот и танцев так много на улице стало!
Словно книга открылась - понимаю не все, но читаю - и все дает знак о себе и не только, и лицо у них есть, и позвать меня знают.
*
Что со мной?
Может, умер?
Во что превратился?
*
На траву посмотрел - даже вздрогнул: показалось, о чем-то спросил и услышал ответ.
Вновь разжал ладонь - роза в ладони.
Опять получилось.
*
А вечером долго стоял у подъезда пятиэтажного дома.
По ступенькам поднялся, так странно, дверь открыл и вошел: неужели я жил здесь когда-нибудь?
*
Теплые горы.
18.04.1994
* * *
...И немножечко Бога, - нет, много не надо, - немного,
А то некуда деть, да и весь не войдет - Он большой.
Пусть поселится с нами - встречает гостей у порога,
Просияет друзьям, а худое прогонит долой.
Пусть разделит еду - так вкусней, да и дела хватает:
За детьми приглядеть или взрослых наставить уму.
А ещё есть печали, и надо кого-то бывает,
И кому же поплакаться, как не Ему.
Он стоит высоко, в том незримом надзвездном покое,
Но ведь есть ещё сны, - пусть уводит на небо гостить:
Сад покажет, растенья, и ангелов, и все такое...
И пусть за руку держит, когда станут зубы лечить.
Пусть Он будет, - не весь, - но что жадничать? - пусть хоть немножко,
Дом в согласье держать и чтоб жизнь изумленней жилась.
Там, на полке иконка - пускай это будет окошко:
Ночью встать посмотреть, словно к ковшику с квасом припасть.
27.05.94
* * *
ЧТЕЦ
Когда срок кончится и я перед Творцом
На суд и оправдание предстану,
То я войду - нет, даже не певцом
И не подвижником, - а только лишь чтецом,
Простым чтецом, но знаю, что - желанным.
И я скажу: я, Господи, читал
Внимательно Твой мир невероятный,
Я рос, я жил, ещё я умирал,
А слов Твоих я мало разобрал,
Но те, что смог, - я все принес обратно.
И я прочту, - я хорошо прочту
Сей странный мир, не упустив ни звука,
И Господи их примет в высоту,
А что не так - поправит на лету
В стихах неслыханных, - ведь не нашлось им слуха
здесь.
25.04.1994
* * *
Приди, приди! Тоскуют города,
Воюют страны и вода мертвеет,
И бесполезные, в прах легшие года
С лица Земли сдувают суховеи.
Приди, приди! Уже и камни ждут,
Из моря ночью чудища всплывают,
На мель бросаются и жить перестают,
Хотят позвать и - нет, не называют.
Все ни к чему, когда ты не придешь,
Леса растут, проистекают реки
Бессмысленно, тогда и правда - ложь,
И есть лишь смерть, напрасная вовеки.
И вот - приди! Хоть запад, хоть восток,
Твой дом везде, и Твоя воля всюду,
Гора подвинется, раскроется цветок
И расцветет в какое хочешь чудо.
Бери Себе простор любых пустынь,
Хоть изголовьем, хоть Своим подножьем,
Поставь стопу, владей! - и не покинь,
И начертай в нас Имя Твое Божье.
Мы ждем его, - но истины Твоей
Не взять устам, не выдохнуть гортанью,
И потому - во всех запечатлей,
И вся Земля пусть будет начертаньем.
Позволь позвать Тебя! И после отзовись,
Витай вокруг и, как водою чаши,
Наполни мир, и в души нам лучись,
И отражайся в океанах наших.
1.06.94
* * *
И странная сбылась ему мечта: текла река посередине мира и небо отражала. С высоты, теряясь там, он видел её всю от моря до истока - как черту, как бы бороздку на ладони, - и себя он различал на этой же ладони и з н а л себя водой в её реке, - так это ощущалось. А вдали молочно-палевая дымка укрывала какой-то город легких, белых зданий, - а может, это тучи? нет, он знал, что город и что жителей там нет, но кто-то ждет его там, средь безвестных улиц, на площадях пустых, а может быть, в какой-нибудь из затененных комнат или в огромном зале. И был лес, бескрайний лес, таинственный, живой, и он не знал, какие звери в нем, но должен был пройти его. А лес его разглядывал, казалось, каждой веткой своих причудливых деревьев, - как бы всё, - отдельно лист, травинка или ствол свои глаза имели и свой голос - и все слагались в лес: и лес смотрел, и это было странно. Но странней, загадочней, таинственней всего второе было зренье в том, высотном его парении. Всего лишь кинуть взгляд - и отзывалась вещь, что есть она, как если б он подзывал и спрашивал её, а та все отвечала. И ещё - он не умел определить цвета, - да и цвета ли то? - скорее, запах, он обонял, - а может, видел вкус? звук осязал? цвет слышал? - он терялся и с непривычки путался, а те цвели себе смеясь, - и надо всем царила чистая, торжественная радость его открытия. Он знал: когда-нибудь любой сумеет в мир такой войти, - достаточно идти и встать у края последнего, и загадать страну, ждать сильным, непреложным ожиданьем, а главное - всмотреться и у з н а т ь, - тогда войдешь.
