- Подобные методы можно рассматривать как с политической, так и с психологической точки зрения. Что до меня и до моей прозы, то я всегда видел это как драму - вот это жуткое, сверхъестественное вторжение мира одной личности в мир другой личности. Если я вторгаюсь в ваш мир, вы, возможно, почувствуете что-то чуждое, потому что мой мир отличается от вашего. И вы, разумеется, должны сопротивляться этому вторжению. Однако часто мы не оказываем никакого сопротивления, поскольку это вторжение может быть очень тонким, завуалированным; мы чувствуем, что в наш мир вторглись, но мы просто не знаем, откуда исходит это вторжение в нашу личную целостность. Чаще всего такое вторжение исходит от людей, в чьих руках власть.
- Наивеличайшая угроза двадцатого века - это тоталитаризм. Тоталитаризм может принимать самые разноообразные формы: ультралевый фашизм; религиозные движения; реабилитационные центры по лечению наркоманов; психушки; люди, обладающие властью; люди, манипулирующие другими людьми. Наконец, это может исходить от людей, кто сильнее вас психологически. Так что я всегда встаю на сторону тех, кто не может похвастаться силой. Если бы я сам был сильным, я бы, возможно, не ощущал тоталитаризм, как столь серьезную угрозу. Я воспринимаю себя, как слабую личность, и это одна из причин, почему мои литературные персонажи, по существу, всегда антигерои. Почти всегда они неудачники, хотя я и пытаюсь наделить их такими качествами, которые дают им шанс на выживание. В то же самое время я не хочу, чтобы они вели себя агрессивно, отвечая ударом на удар - так они сами могут стать личностями угнетающими и манипулирующими.
Я спрашиваю у Дика, какова обычно его реакция, когда ему говорят, что он слишком уж озабочен насчет властей и что он вообще параноик. В ответ он ссылается на неприятности, которые пережил, когда был активистом антивоенного движения. Кульминацией этих неприятностей стало странное вторжение в его дом, вторжение, которое местная полиция фактически отказалась расследовать.
- Мне говорили, что я параноик, как раз перед тем, как мой дом был буквально разгромлен. Помню, прихожу я домой, открываю входную дверь, и что вижу? Сплошной хаос: окна и двери вдребезги, картотечный шкаф взломан, ящики валяются по всему полу пустые, все мои бумаги исчезли, все погашенные счета тоже, стереосистема - как не бывало. И помнится, я тогда подумал: "Ну хорошо, неприятность, конечно, чертовская, но зато как здорово все это укладывается в теорию о "параноике".
- Но если честно, я даже проверялся у довольно хорошего психоаналитика, и он сказал мне, что для параноика я человек слишком хладнокровный. Он сказал: "Вы - человек аффектированный, склонный к театральности, вы полны иллюзий по отношению к жизни, но, тем не менее, вы слишком сентиментальны, чтобы быть параноиком".
- Однажды я проверил себя при помощи так называемого "Миннесотского мультифазного психологического теста", и проверка эта показала, что я действительно параноик, невротик, шизофреник... по отдельным пунктам у меня были такие высокие показатели, что их общая сумма, согласно инструкции, была весьма высока. Но тест выявил также, что я - неисправимый лгун! Видите ли, по этому тесту вам несколько раз задают один и тот же вопрос, сформулированный каждый раз по-разному. Скажем, вам говорят примерно следующее: "Существуют божественные существа, которые правят миром". И я говорю: да, возможно, что так оно и есть. Немного спустя вам говорят: "Я не думаю, что существуют божественные существа, которые правят миром". И я говорю: да, по-видимому, это так, я знаю множество причин, чтобы согласиться с этим утверждением. А еще позже вам говорят: "Я не уверен, существуют ли божественные существа, которые правят миром". И я говорю: о да, это абсолютно верно. И в каждом случае я отвечаю совершенно искренне. Если взглянуть на эту ситуацию с философской точки зрения, то я веду себя как кое-кто из парней, живших в досократовские времена - времена Зенона, Диогена, киников и так далее - то бишь древних греков, которые хвастались тем, что живут как собаки. Любой аргумент, который мне приводят в подтверждение той или иной теории, убеждает меня наповал. Вот если бы вы предложили мне сейчас сходить и купить китайской еды, я немедленно бы согласился, что это самая лучшая идея, которую я когда-либо слышал; более того - вы вполне бы могли заставить меня заплатить за нее из собственного кармана. Но если бы вы сказали вдруг: "А не думаете ли вы, что китайская еда стоит слишком дорого, питательность ее очень мала, да и идти за ней довольно далеко, и когда вы принесете ее домой, она уже будет холодной", - я немедленно скажу в ответ, что да, вы правы, я терпеть не могу это дерьмо. Это, как я догадываюсь, свойство любой слабой натуры. Тем не менее - если моя точка зрения, что каждый человек имеет свой собственный уникальный мир, верна, - то если вы скажете, что китайская еда - вещь хорошая, то в вашем мире она хороша; но если кто-то другой говорит, что она плоха - в его мире она действительно плоха. Я в этом вопросе полнейший релятивист, и для меня ответ на вопрос: "Так хороша китайская еда или нет?" - является семантической бессмыслицей. Короче, такова моя точка зрения. Если ваша точка зрения подсказывает вам, что эта точка зрения неверна, то вы и в самом деле будете правы. И в этом случае я наверняка соглашусь с вами.
Он откидывается на спинку кресла, довольный своими упражнениями по исключению любой основы из объективной системы ценностей. Он говорит легко, добродушно, как будто собственные слова его развлекают. Многое из того, что он говорит, звучит, как розыгрыш - и в то же время, несомненно, говорит он искренне.
Я спрашиваю, насколько его размышления были инспирированы экспериментами с ЛСД, и какие из его книг, если вообще таковые есть, были навеяны наркотическими "путешествиями".
- В пятидесятые годы, еще до того, как я вообще хоть что-то услышал об ЛСД, я написал роман под названием Распалась связь времен [Time Out of Joint]. В этой книге есть эпизод, в котором один парень, прогуливаясь по парку, подходит к лимонадному киоску, киоск этот превращается в бумажный листок с надписью "Киоск безалкогольных напитков", и парень, недолго думая, засовывает этот листок себе в карман. Такая вот поебень - прямо-таки в духе "экспериментов с наркотиками". Если бы я не знал сам, как это было написано, я бы наверняка решил, что автор, когда писал свою книгу, ширялся напропалую, и его вселенная пошла вразнос, поскольку живет он явно в фальшивой вселенной.
- Что я пытался сделать в этой книге - это показать множество разнообразных миров, в которых живут люди. В то время я еще не читал Гераклита и не знал его концепцию об ideos kosmos, внутреннем мире, которому противостоит разделяющий нас koinos kosmos, мир внешний. Я не знал, что подобные вещи философы начали обсуждать еще в досократовские времена.
