– Да-да! – фыркнул Квикет, снова появляясь из воды. – Сдаюсь и тебе тоже.
Меринда засмеялась, ласково опустилась на него, чуть не утопив его в третий раз, и перекатилась с ним на песок.
– О, Кет, когда я узнала, что ты возвращаешься, я надеялась, что ты посетишь это место, которое для меня дороже всего на свете.
– Среди звезд столько поистине прекрасных и ужасных мест! – Квикет тряхнул шевелюрой, окатив ее лицо брызгами.
– Но только не для меня, грубиян! Здесь мы с тобой повстречались. Это наше место, наша собственная маленькая Вселенная, такая далекая от тревог нашей профессии и…
– И Э'торис, – продолжил за нее Квикет. – Скажи, как там наша старая развратница?
Меринда состроила сердитую гримасу, сияющим взором уставившись ему в глаза, и плеснула в него пригоршней воды.
– Эй, – слабо запротестовал он.
– Думаю, наша Э'торис Либре в порядке. К тому же я уверена, что ты, как посол и исследователь «Омнета», отлично знаешь, что ее в настоящее время на планете нет.
– Неужели?
Меринда стала почти серьезной.
– О Кет, не считай меня дурой. Ты, как, впрочем, и я, отлично знаешь, что твой визит вызвал бы у нее целую серию приготовлений и церемоний. Ты всегда был ее любимцем, наипрекраснейшим из прекрасных, когда-либо обитавших среди этих гор. Вообрази, скромный просеиватель информации из Империи Д'Ракан, фактически поднявшийся до уровня Инквизитора «Омнета», если бы она узнала о твоем прибытии, из-за церемониальной суеты я бы никогда не смогла с тобой увидеться.
– Да, Э'торис Гилдиш всегда гордилась своей великой Империей Д'Ракан, – медленно произнес Квикет, подтянул колени к груди, обхватил их руками и, всматриваясь в туманное небо, принялся разглядывать первые звезды у себя над головой. – Я тоже так думал… пока не выбрался отсюда. Империя Д'Ракан великолепна, пока не сравнишь ее с Галактикой. Тогда… да, тогда она кажется очень маленькой, Рини.
Меринда склонила голову на руки. Квикет обратился к ней по имени, и она поняла, что он чувствует к ней то же, что и прежде.
– Кет, как там… наверху? Хочу сказать, как там приходится Инквизиторам?
Квикет грустно улыбнулся и покачал головой.
– Не так, как мы думали, Рини. Все гораздо сложнее. Плохое и хорошее, черное и белое вдалеке сливаются, становятся серым, таким же, как эти одежды.
– Но это твоя работа, не так ли? – Меринда не совсем поняла, о чем он говорит. – Отделять белое от черного? Ты же Вестис Инквизитор: кто же получает всю информацию, которую мы здесь добываем, и определяет, где скрыта правда, а где ложь?
Квикет усмехнулся:
– Верно. Вы просеиваете грязь, и когда появляется что-то действительно ужасное, мы должны это прояснить.
– А-а, – произнесла она, слегка склонив голову набок, – мой прекрасный рыцарь Вселенной сегодня немного сварлив?
– Сварлив! – Квикет вскочил на ноги так быстро, что Меринда замерла, испугавшись произошедшей в нем перемены. Теперь он возвышался над ней, едва сдерживая гнев. – Ты и понятия не имеешь, что там происходит и с чем нам приходится иметь дело! Существует пятьдесят семь звездных империй в одном только этом секторе, пятнадцать из которых даже не догадываются о наличии жизни во Вселенной, а семь из них сейчас готовятся к войне. Две из них в данный момент вооружаются, чтобы отвоевать право межзвездного экспорта туземных товаров. Вот мы теперь и пытаемся восстановить справедливость и мудрость, которые были утрачены, когда пала Империя Кендис, а тем временем более шести триллионов живых существ подвергаются угрозе уничтожения! – Квикет замолчал, наконец-то справившись со своим гневным чувством, и посмотрел на Меринду.
«Не двигайся, – велела она себе, придав спокойное выражение своему лицу. – Пусть выговорится».
Квикет вздохнул и зарылся коленями в песок рядом с ней.
– Рини, прости. Похоже, я сегодня плохо владею собой.
Меринда медленно откинулась на локти. Голос ее был едва слышен сквозь гул водопада, но слова звучали ясно и понятно.
– Ты всегда знал, кто ты и куда идешь. Помню, как ты стоял перед Золотым Садом под звездным сиянием…
– Это было так давно, – прошептал Квикет.
– …и в твоем взгляде светилось гораздо больше страсти, чем ты испытывал ко мне. Ты сказал: «Они будут моими».
– Я имел в виду «нашими»! – поправил ее Квикет.
– Но произнес – «моими», – запальчиво воскликнула она. – Через неделю ты исчез. Атис Либре был ни с того ни с сего избран в великие Вестис Инк'ви-зитас. Ты занимался анализом потока информации из нескольких заброшенных миров и вдруг преобразился в Инквизитора «Омнета».
Квикет в упор посмотрел на Меринду.
– Не преобразился! Не было надобности… они прекрасно поработали, создавая меня по своим меркам. Послушай, Рини, ты не представляешь, что это такое. Я должен знать столько, сколько необходимо для выполнения задачи, а задачи меняются так быстро. Они просто загружают тебя информацией, Рини. Девять Оракулов решают за тебя, кем ты должен быть во время миссии, и создают тебя заново. Они расчленяют твой мозг, словно ты такая же машина, как они. Девять Оракулов выкачивают твою память и складывают твои мысли в хранилище, чтобы освободить место для информации, которая, по их мнению, тебе может понадобиться для работы на благо «Омнета». Потом перегружают тебя с помощью биолинка.
Меринда внимательно следила за ним. Где-то наверху прокричал страйбек, паря над водопадом.
Квикет вздохнул и принялся цедить мокрый песок сквозь пальцы.
– Там, среди звезд, Рини, три месяца тому назад им понадобился экзобиолог с квалификацией хирурга. Я был в списке. Однажды вечером я заснул, даже не ведая о существовании седака крибентийского, а когда проснулся, то мог не только описать его анатомию до клеточного уровня и химического состава, но и прооперировать его. А ведь на тот момент я был величайшим лекарем седаков. Потом мне поменяли задание. Девятка внедрила в меня знания запутанной родословной Четырех Династий Ругуа. О, я мог без запинки рассказать об отношениях и генеалогии каждой из четырех ветвей рода за последнюю тысячу лет, но уже не мог отличить руки седака крибентийского от его задницы.
Квикет впал в легкую задумчивость. Меринда прикусила губу. Ей было больно видеть Инквизитора таким беззащитным, ранимым. Затем он поднял на нее глаза и улыбнулся прежней уверенной, умной, даже самодовольной улыбкой, столь поразившей ее при их первой встрече, когда в своем бесконечном неверии она восприняла ее как признак чрезмерной заносчивости и самовлюбленности. Тогда Меринда не могла поверить, что улыбка предназначалась только ей. Но однажды она заявила на нее свои права, и с этого момента ее одиночество закончилось. Несмотря на наряд, манеры и выучку, он оставался прежним Квикетом. В этом она не сомневалась.
