«Арчи, – подозрительно спросил Ник, когда судорожно разевающего рот Ждановича унесли дюжие санитары из медцентра, – а чем ты раньше занимался?»
Арчи вздохнул, но ответил предельно честно: «Служил во внешней разведке.»
Приятель очень удивился – нюфов в подобных структурах всегда было мало, а кто и встречался – сплошь спецы. Морфология не та, да и характер небойцовский…
«Я был не спецом. То есть, спецом, но не из обслуги, а оперативником. Операции на воде. У нас в команде, кстати, и лабрадор один был. Но в основном, почему-то, аморфы да русские спаниели.»
«А, – догадался Ник. – Спаниели ведь ныряют круто. Покруче даже нас с тобой.»
«Точно», – согласился Арчи, тем более, что это была чистейшая правда.
Это произошло в первый сезон на спасательной. Сейчас к середине подходил третий, и с тех пор Ник никогда больше не возвращался к этой теме, за что Арчи был ему очень благодарен.
– Тихо? – спросил Ник из-под тента, даже не подумав пошевелиться. Вопрос показался странным – шумело море, орали дети, торговцы всякой съедобной мелочью тоже не отмалчивались. И вдруг – тихо?
Арчи протяжно вздохнул.
– Три дня никто тонуть не пытается. Даже подозрительно как-то, ей-богу!
Видимо, Ника тоже настораживал этот факт.
– Пиво будешь? – спросил он с ленцой.
– Вечером. Вахта все-таки… Сменимся, втащим.
– Законопослушный ты, Арчи. Аж противно.
– Ну, извини.
Арчибальда Рене де Шертарини, как и всякого нюфа, практически невозможно было рассердить.
Арчи сдвинул шляпу на самые брови и уселся в шезлонг, но не так, как Ник, в тенечке и аккурат под тентом, а чтобы видеть прибрежную полосу. Подростки гонялись на водных велосипедах; вдали кто-то умело подрезал волну на доске с высоким полупрозрачным парусом. У самого горизонта, в неясной полуденной дымке, угадывался силуэт круизного лайнера.
Почему-то Арчи показалось, что ничего не изменится – в ближайшие годы. Он будет так же сидеть на крыше спасательной башни и глядеть на море, солнце будет жарить людный крымский пляж, а напарник будет лениво потягивать пиво из жестяной банки и беззлобно посмеиваться над законопослушным Арчи.
Первое правило спеца: если кажется, что неожиданностей не предвидится, готовься к худшему.
Только вот – как готовиться? И к чему?
«Не буду я вечером пиво пить, – решил Арчи. – Слишком уж спокойно прошли эти три года…»
Отчего он задумался об этом именно сегодня – Арчи даже не пытался понять. Но он никогда не боялся иррациональных поступков.
«Представляю, как удивится вечером Ник», – подумал Арчи, откупоривая жестянку с минералкой.
* * *
Как всегда, Лутченко оказался прав – в баре было тесно, на открытой веранде было тесно, и даже за вынесенными просто на лужайку столиками не нашлось ни одного свободного места. Пришлось подождать, к счастью недолго: нежно ворковавшая парочка аморфов допила коктейли и устремилась во тьму, к корпусам. От девчонки даже сквозь дезодорантную завесу очень однозначно и маняще пахло.
Иногда Шабанеев жалел, что служба вынуждает его в полной мере сохранять обоняние.
– А вон и наши спасатели, – буркнул Лутченко. – В самом углу. Минералку хлещут.
– Кто? – спросил Шабанеев, лениво глядя в угол. – Лабрадор?
Лутченко покачал головой.
– Нет.
Шабанеев несказанно удивился:
– Неужели нюф?
– Именно нюф, – подтвердил Лутченко.
Шабанеев только плечами передернул.
– Ну и ну! Поверить не могу. Вот этот гриб в шляпе? Сколько, ты говоришь, у него «фитилей»?
– Семнадцать.
– А трупов?
– Два. Всего-навсего два.
«Фитилями» известные ведомства называли ситуации, когда агент вынужден был идти на убийство. Высшим пилотажем считалось обойтись в конечном итоге без трупа. Иногда такое случалось.
Редко.
А теперь Шабанеев видел перед собой человека, который сумел всухую обставить полтора десятка «фитилей»! И этот человек а) – был ньюфаундлендом, и бэ) – последнее время работал спасателем на пляже!
Немыслимо. Шабанеев пребывал в абсолютной уверенности, что известные ведомства кадрами не разбрасываются.
– Между прочим, – глубокомысленно заметил Лутченко, – он восемьдесят восьмой в линии.
– А, – догадался Шабанеев. – Вот почему его отпустили! Наследника рожать?
Лутченко поморщился.
– Простой ты, Ваня, как грабли. Тебя к людям нельзя на иглометный выстрел подпускать.
– А меня и не подпускают, – беспечно отозвался Шабанеев. – Я все больше со зверушками в вычислительном центре. Какие уж тут люди? Кстати, наследника-то он родил или как?
– Родил, – буркнул Лутченко и тут же задумался над своими словами. – То есть, не сам конечно, родил. Одна дама помогла. Очаровательная такая нюфка.
– Ну, спасибо! – с каменным лицом сказал Шабанеев. – А то я уж подумал, что он единолично. Из бедра, так сказать.
Лутченко глубоко вздохнул.
– Слушай, шеф, – Шабанеев внезапно перескочил на другую тему. – А у тебя лично «фитили» когда-нибудь случались?
Спустя секунду он уже жалел о заданном вопросе, потому что у Лутченко вдруг сделались белые глаза.
Наверное, это трудно – убивать людей. И еще труднее не сойти после этого с ума. Шабанеев никак не мог поверить, что до биокоррекции на Земле люди резали людей пачками и ничего особенного при этом не испытывали. Ни-че-го. Но и люди тогда были немного другими. Еще с геном хищника, пресловутым волчьим геном в ДНК.
– Один фитиль был, – мрачно сказал Лутченко. – Я думал, ты удосужился посмотреть мою послужную карту в этом своем вычцентре.
«Значит, и труп был, раз он так мрачен, – заключил Шабанеев. – М-да. Зря я спросил, все-таки»
Паузу развеял официант – курчавый остролицый парень-пудель. Шабанееву вдруг нестерпимо захотелось плюнуть в эту напомаженную подобострастную рожу.
– Что будем заказывать?
Но даже вот этого хлыща Шабанеев вряд ли смог бы так просто убить. Разве только при «фитиле». И только небо знает, сколько бы потом с Шабанеевым возились конторские психологи.
– Кофе, – сказал Лутченко. – И еще я бы съел чего-нибудь. Салатик, там, шашлычок. Ты будешь, Вань?
– Буду.
Официант быстро записал заказ в потрепанный блокнот и испарился в сторону бара.
«Вот, кстати, что еще странно, – отстраненно подумал Шабанеев. – Ген хищника мы в себе извели, а мясо есть так и не отучились…»
Спасатели – нюф и лабрадор – лопали креветки в шахламе и горячо о чем-то спорили, не замечая взглядов, которые кидали на них Лутченко и Шабанеев. То есть, казалось, что не замечая.
Официант еще не успел принести заказ, когда нюф внезапно исчез. Между столиками гурьбой протопала патлатая молодежь, на миг, всего на миг заслонив столик спасателей. Когда молодежь втянулась в настежь распахнутую дверь бара, нюфа за столиком уже не было. Лабрадор скалился, и цинично жевал креветки. На Шабанеева и Лутченко он глядел открыто и насмешливо.
