На полпути через нейтральный космос вспыхнули красные сигналы сенсоров на пульте управления. Перехватчики уже летели к ним. На экране мостика появилось лицо адмирала О'Мейли. У адмирала на щеке была маленькая родинка. В старые, более романтичные времена эту родинку называли бы мушкой.
- Они выпустили всего восемь перехватчиков, - сообщила она. - И пока еще не заметили тебя. Перехватчики поразят камикадзе за несколько минут до того, как ты войдешь в поле.
Кенион ничего не ответил.
Потому что в кокпите его уже не было.
Он шел по весенней улице.
На деревьях распускались свежие молодые листья. На душе у него было весело и печально. Он глядел по сторонам на дома и лужайки, на голубое небо Старого Мира. Слышал запах сирени и смотрел на розовато-сиреневые ветви, словно украшенные букетами. "Такая малость, - думал он. - Да, такая мелочь. Мелочи, на которые мы не обращаем внимания; которые приносят с собой любовь".
Он вернулся на кокпит в тот самый миг, когда первый камикадзе встретился с перехватчиком. Казалось, что пространство вокруг него мигнуло. Потом космос мигнул еще и еще раз. Через краткое время Кенион остался в космосе один на один с колючими звездами.
Он присмотрелся к переднему смотровому экрану. Митар уже превратился в половинку серпа, и шар планеты был отчетливо различим. Можно было видеть даже могучие очертания кораблей пвалмов. Флагманский корабль был самый большой. Позади кораблей светились крохотные луны. Луны мерцали в небе подобно бриллиантам.
Сигналы перехватчиков на пульте погасли. Лицо адмирала на экране мостика все еще было напряжено.
- Мы больше не видим перехватчиков, Кенион, - сказала она. - Но они уже наверняка засекли тебя и попытаются остановить как-нибудь по-другому.
Неожиданно прямо перед ним появилась девушка. Казалось, что девушка сидит в несуществующем здесь кресле.
Эта девушка не была похожа на других девушек, которых он видел прежде. У девушки были круглые щеки и нежный взгляд, темные волосы спускались до ее плеч, цвет ее глаз напомнил ему небо Старого Мира, под которым он совсем недавно шел во время мысленной весенней прогулки. Она была одета в легкую тунику, едва прикрывающую бедра, свисавшую, казалось, с сосков ее грудей.
Лицо адмирала заполнило весь экран мостика. По сравнению с лицом девушки, лицо адмирала напоминало горгулью. Ярость и страх, высеченные из серого камня.
- Выбрось ее! Она - бомба!
Да. Бомба. Какая еще другая девушка могли прийти к нему в нейтральном космосе?
Операторы сенсорной системы пвалмов не только засекли девятого камикадзе, но и определили присутствие на его борту пилота, после чего направили на борт камикадзе передающий луч генекоморфной бомбы.
- Выбрось ее! - снова закричала адмирал.
Кенион заметил, что сквозь тело девушки можно разглядеть противоположную стену рубки. Он поднял щиток шлема.
- Я не могу ее выбросить. Проекция еще не завершена.
- Это не проекция - они передают ее!
- Но она еще не полностью здесь. Я не могу катапультировать ее, пока она не появилась тут полностью.
- Тогда жди. И наблюдай. Эта девушка - прирожденная бомба. Может взорвать себя усилием воли!
Кенион все понял. Девушка была рождена бомбой.
- У тебя будет только один шанс, - сказала адмирал. - Как только ее тело обретет плотность, ты должен катапультировать ее за борт!
Один шанс освободить себя от бомбы - для того чтобы самому стать бомбой.
Два способа попасть в Страну Почетных Павших.
Кенион пристегнул себя ремнем к креслу. Потом попытался взять руку девушки, но его пальцы скользнули сквозь пустой воздух. Он держал руку вытянутой, водил ею из стороны в сторону, потому что девушка не сидела перед ним; она плавала в воздухе, расположившись в невидимом кресле. Он подвинул правую ногу и нащупал ею рычаг катапультирования, который одновременно открывал люк над головой.
Рука девушки по-прежнему оставалась бесплотной. Он сидел неподвижно, рассматривая ее. В лице девушки не было гнева или жесткости, типичных для лиц транских женщин. Оно было круглое. С мягкими чертами. Голубые глаза девушки смотрели прямо на него. Она наверняка уже видела его, хотя и не была еще полностью в кабине. Он поискал в ее глазах ярость и злобу, но не увидел ничего, кроме голубизны Старого Мира.
Девушка заговорила с ним на его языке, но движения ее губ не совпадали со словами.
- Я Богиня Смерти.
- Я знаю.
- Я запрограммирована сделать то, на что способна. Прости.
Под влиянием неожиданного порыва он рассказал ей о весенних улицах, по которым ему сейчас довелось пройти. И начал рассказывать ей о небе, о деревьях, лужайках и домиках. Рассказал ей о сирени.
- Какая красота, - ответила она, плывя по кабине, угрожая смертью.
- Я вспомнил об по этих улицах, потому что вдруг вспомнил о тех мелочах, которые раньше принимал как должное.
- Не разговаривай с ней! - выкрикнула со своего экрана адмирал. - Она пытается отвлечь твое внимание!
На переднем экране корабли пвалмов росли, словно серые призраки.
- Я тоже думала о мелочах, - сказала девушка. - О том месте, где родилась и выросла. О мои друзьях детства. Никто не знал, ни я, ни даже мои родители, хотя они-то должны были знать, что я - бомба.
- И когда тебе об этом сказали?
- Всего час назад.
- И с тех пор ты думаешь о незаметных мелочах?
- Да. И как ты, я вспоминаю деревья. Птиц и цветы... Когда мое проецирование закончится и я полностью окажусь в кабине, ты выбросишь меня в космос?
- Да.
- Если узнаешь об этом раньше меня.
- Да. Если узнаю об этом раньше тебя.
- Ты не успеешь, - сказала она. - Я узнаю раньше.
- Посмотрим.
- Ты не похож на мужчин Пвалма.
- А ты не похожа на женщин Трана.
- Женщины Трана растут на тех же деревьях, на которых растут мужчины Пвалма.
- Но сначала это было не так, - ответил Кенион. - В начале наши женщины устраивали марши протеста матерей, выступали против войн. Если бы они были вправе решать, то войн больше не было бы, никогда. Они забыли о Зенобии, королеве Елизавете Первой и о Маргарет Тетчер. Возможно, что они просто не хотели вспоминать об этих женщинах. Но как давным-давно записано в книгах, когда-то все равно женщины должны будут решать все. Но к тому моменту женщины изменились, или, может быть, они просто снаружи стали такими, какими прежде были внутри. Но изменились наши женщины или нет - реальность осталась прежней.
- Почему они решили отведать плодов с древа мужчин?
- Такова природа нашего вида.
- Черт тебя возьми, Кенион! - завопила адмирал. - Прекрати болтать с ней!
