– Все равно.
– Разумеется. «Не повезло» я говорю просто, чтобы дать оценку этой случайности. Нет, друг мой, расщепляющихся материалов здесь не было, и сейчас присутствуют лишь те, которые входили в состав тела.
– Тогда что же?
– Вот и я не знаю что. Это и заставляет меня ломать голову.
– Что же, профессор, не пора ли нам вернуться к причинам субъективного, как вы говорите, характера? И предположить, что просто-напросто кто-то…
– Нет! – резко сказал Серов. – Не время! И никогда не будет время! Слышите? Вы находитесь в экспедиции первый раз, а я уж и не помню в какой. И я вам говорю: никаких субъективных причин быть не могло! Мы имеем дело просто с каким-то новым явлением природы.
– Вы полагаете, что явление произошло бы так или иначе, и это… наше тело оказалось здесь, в месте проявления этого эффекта, лишь по случайности?
Серов помолчал.
– Нет, этого я не думаю, – ответил он наконец. – Я полагаю, что тело каким-то образом повлияло на течение определенных процессов, своим появлением как-то стимулировало, катализировало их, и в результате… Но я пока не вижу механизма этого явления.
– Я тоже. Послушайте, профессор: а если в той полости был газ?
– Газ?
– Именно! Тело, вступив в контакт с поверхностью астероида, неизбежно нарушило ее структуру. Возможно, образовались микроразломы. Газ получил выход на поверхность. Температура оставалась достаточно высокой…
– Для возгорания газа? Сомневаюсь. Кроме того, газ в полости – если он был – находился под немалым давлением. Предположим, какая-то часть его получила выход на поверхность. Допустим даже, она загорелась. Ну и что? Возник бы факел. Это послужило бы предупреждением, позволило принять необходимые меры предосторожности. Пламя не могло пробраться к массе сжатого газа: слишком велико было бы давление изнутри.
– Да, – сказал Горин. – По-видимому, вы правы. Но, откровенно говоря, больше ничего мне не приходит в голову. Скорей наоборот.
– Что значит – наоборот?
– Скорей выходит из нее…
– Ну… Ну что вы… Не надо так. Помолчим немного и подумаем.
– Помолчим, – согласился Горин.
Они помолчали. Горин прислонился лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. Так было легче. Резко падали капли. Прошло время; наверное, много времени. Они не считали его, хотя чувствовали, как уходят минуты. Горин открыл глаза.
– Заря, профессор.
– Что? Что?? Где заря? А? Где? Где???
– Да нет, профессор. Просто заря. Скоро взойдет солнце.
– Ах да, – пробормотал Серов. – Я и забыл… Да, взойдет солнце. Мы его увидим.
В голосе его не было, однако, уверенности.
– Ну, вы придумали, профессор?
– Я? Да… собственно, нет. Я, знаете, немного отвлекся, ушел в воспоминания. Все-таки есть что вспомнить. Но в общем и целом увиденная нами картина ясна – источник силы располагался под поверхностью. Неясен пока только механизм… Нога, знаете, не дает сосредоточиться. Почему-то хочется побежать. – Старик тонко засмеялся, и Горин улыбнулся тоже. – А вы, друг мой, поняли что-нибудь?
– Мне кажется, да, профессор.
– Ого! Это любопытно. Ну говорите, излагайте…
– Я тоже вспоминал. И совершенно точно, мне кажется, вспомнил, как это выглядело.
– Видите, – грустно сказал Серов. – Вы оказались выдержаннее меня: я вспоминал о разных вещах, не имеющих отношения к предмету нашего исследования, а вы…
– Это просто потому, что больше вспоминать мне, по сути дела, не о чем.
– Да, возраст… Вы не можете себе представить, как я сожалею. Да, так что же вам удалось восстановить в памяти?
Старик умолк, переводя дыхание после двух длинных фраз.
– Я вспомнил цвет. Вы не забыли?
– Цвет? Должен признаться, да.
– Попытайтесь восстановить его в памяти. Это важно. Это была не красная и не желтая вспышка. Вначале она была голубой. Ярко-голубой и с небольшим оттенком зелени.
– Белое я тоже помню. Белое там было. Да, это я помню отчетливо, друг мой.
– Говорите короткими фразами, так будет лучше.
– Попробую. Спасибо. Так что же?
– Голубая вспышка громадной мощности. Цвет молнии.
– Молнии? О! Это мысль!
– Электрический разряд. Понимаете?
– Любопытно. Проаргументируйте.
– Масса нашей… Нашего… – Горин запнулся.
– Масса тела, друг мой. Итак?
– Тело состояло в основном из металла.
– Процентов на семьдесят, да.
– Достаточно солидная масса. Могучий электрод.
– Ну допустим. Но источник энергии?
– Под поверхностью, как мы и думали.
– Не понимаю…
– Подумайте, профессор. Если мы допускаем, что в том районе, где произошел контакт тела с астероидом, могла оказаться полость…
– Разумеется – мы наблюдали показания приборов…
– То можно предположить также, – примем на минуту, что в этой полости мог оказаться выход каменного угля.
– На астероиде – каменный уголь? Ну знаете ли… Да… Еще нефть туда-сюда, ее генезис нам, в конце концов, еще не вполне ясен. Но уголь…
– Погодите, профессор. А насколько нам ясен генезис астероидов?
– Вы имеете в виду гипотезу Фаэтона?
– Можно ли зачеркивать ее совершенно?
– Не знаю; вот если бы мы успели детально исследовать хотя бы этот самый астероид…
– Но, так или иначе, мы можем принять, хотя бы на мгновение…
– Допустим.
– И уже гораздо проще – не правда ли, профессор, – предположить наличие выхода цинка.
– Самородного? Гм… Ну, а откуда же вы возьмете серную кислоту? Ведь для того, чтобы образовалось нечто подобное природному элементу Гренэ, нужна и серная кислота!
– Это не так уж сложно. Если есть окислы серы и вода – мы получим кислоту. Это школьная химия… Вода могла существовать в виде льда, но высокая температура, возникшая при установлении контакта с телом, заставила ее…
– И все же, друг мой… даже при наличии всех этих совпадений… – Старик помолчал, переводя дыхание. – Даже при наличии их мы получили бы лишь сернистую кислоту, – а она в водном растворе очень слабо ионизирована. Вряд ли ваш элемент мог бы…
– Ну не знаю, – обиженно сказал Горин.
– Не обижайтесь. Гипотезы нельзя принимать на веру.
– Конечно…
– Хотя должен сказать, что в вашей идее относительно электрического разряда…
– Не спешите, профессор, берегите силы…
– …Есть что-то привлекательное.
– Спасибо.
– Эта идея мне нравится. Такой разряд мог вызвать… Черт!
– Вы…
– Мог вызвать, я говорю, замыкание в полости нашего тела. А там было предостаточно веществ, способных взорваться.
– Еще бы!
– Могли также расстроиться магнитные поля…
– Именно, профессор, – сказал Горин, и у него перехватило дыхание. – Расстроились магнитные поля. На краткий миг. Но этого хватило. Однако, если вы считаете, что угля быть не могло, то как же…
