— Что это, пропасть? — удивился Чернов и, взглянув на приборы, крякнул. — Пятьсот километров, вот это глубина!
Посмотрим, какое у нее дно.
На дне пропасти лежал снег. Луч бежал по снежной пустыне.
Там, наоборот, не было ни одного холмика. На протяжении тысяч километров белый покров оставался плоским, нетронутым, неподвижным.
— Миллиметровый диапазон на спектрографию! — приказал профессор.
Снежный покров оказался слоем замерзшей углекислоты. Под ним радиолуч обнаружил лед, уже настоящий, водяной, толщиной в девять тысяч километров. Еще глубже лежала каменистая порода.
— Уран! — вырвалось у Алексея Поликарповича. — Залежи урана. Название планеты соответствует действительности.
Слой урана отражал луч, и замерить толщину каменистой породы не удалось. Луч возвратился на поверхность снежной пустыни, пересек ее. Снова показались красные холмы, но уже по другую сторону равнины.
— Пропасть кончилась, — констатировал профессор. — Ширина ее такова, что в ней свободно уместится Европа. Попробуем замерить ее длину.
Луч начал скользить вдоль кромки холмистой равнины. А Оле казалось, что она мчится на самолете и через большое окно смотрит на бегущую под ногами поверхность.
— Вот так история! — удивился Алексей Поликарпович. — Мы приехали туда же, откуда выехали. Это, в сущности, целый материк, огромное плоскогорье. Крайне любопытно! А ну-ка, какой его химический спектр?
Спектроскопическое исследование еще больше поразило профессора. Красная порода холмов оказалась дейтерием — тяжелым водородом.
— Настоящая кладовая атомной энергии, — растерянно пробормотал Чернов. — Вот бы показать ее Ивану Нестеровичу. До Урана можно лететь без всяких запасов и там пополнять их.
Непостижимо!
Такие красные плоскогорья, размерами в сотни тысяч и миллионы квадратных километров, Чернов обнаружил на далекой планете по всей ее поверхности.
«Да нет, тут что-то не то, — сказал себе профессор. — Какие, к дьяволу, могут быть плоскогорья на высоте в пятьсот километров?»
Сомнения профессора оправдались. Оказалось, что плоскогорья движутся относительно снежной пустыни.
— Ба! — совсем удивился Чернов. — Так это же плавающие острова! Острова, плавающие в атмосфере Урана. Вот она, разгадка красных пятен.
Беспокойство за ракетоплан не позволило ему долго задерживать луч на Уране. Луч локатора соскользнул с поверхности планеты и снова принялся блуждать в пространстве.
На следующую ночь после долгих часов безрезультатных розысков «СССР-118» Чернов машинально направил локатор на Уран. Снежная пустыня сделала экран похожим на белое шелковое полотно. Оно слегка искрилось, но блеск его был мертвым, застывшим.
— Стоп! — скомандовал себе профессор.
На снегу чернели два пятнышка. Пятнышки двигались, оставляя позади себя следы. Алексей Поликарпович начал поворачивать лимб увеличения.
— Да это же люди! — вскрикнула Оля.
— Вижу, девушка, вижу.
Снежный покров помчался навстречу наблюдателям. Оля невольно схватилась за ручки кресла, у нее возникло ощущение, будто весь зал вместе с пультом и приборами стремительно падает и вот сейчас ударится о твердую поверхность.
Да, теперь не оставалось сомнения: по снеговому полю брели два человека. На их головах отсвечивали скафандры, за спинами в такт шагам покачивались ранцы.
Увеличение достигло предела. Люди шли прямо в зал, тревожа своим движением зеленую зыбь, взбивая ногами рыхлый сухой снег. Но вот один из них поднял голову, и Чернов вздрогнул.
На него посмотрело усталое лицо Светланы.
— Света!
— Игорь! — крикнула сидевшая рядом Оля.
Алексей Поликарпович, весь подавшись вперед, не отрывал глаз от лица Светланы. И она, казалось, тоже смотрела на него.
— Значит… они… на Уране, — профессор до боли в пальцах стиснул рукоятки управления локатором. — С машиной что-то случилось. — Не спуская глаз с экрана, он нащупал на пульте кнопку включения внешней связи. — Москву, немедленно!
Профессор забыл, что уже поздняя ночь, и рассердился, когда ему не хотели вызвать квартиру заместителя министра.
— Я немедленно вылетаю и через полтора часа буду у вас в обсерватории, — ответил Седых, выслушав взволнованное сообщение профессора.
В четыре часа двадцать минут Седых занял кресло рядом с Черновым, чтобы стать немым свидетелем тяжелого странствия двух членов экипажа «СССР-118». Но в пять утра над путниками повисла громада летающего острова, а в шесть наблюдения вообще пришлось прекратить — Уран скрылся за горизонтом.
Алексей Поликарпович тяжело поднялся на ноги. Ему не хотелось уходить от экрана.
— Куда они идут? — шепотом спросила Оля, поглядывая на заместителя министра. — Что с ними случилось?
— Я бы тоже хотел знать это, — раздраженно ответил профессор.
Он уже мучительно размышлял над вопросом, заданным Олей.
Столкновение с метеоритом? Нет, тогда бы погиб весь экипаж.
Вероятнее всего, что «СССР-118» совершил вынужденную посадку на Уран; только в этом случае люди могли остаться невредимыми.
Куда идут Игорь и Светлана? Очевидно, они ищут Ивана Нестеровича.
Но Чернова беспокоил и другой вопрос: что вызвало необходимость посадки на Уран? Почему была прекращена погоня за астероидом и, наконец, куда девался сам астероид? Пришельца из вселенной не оказалось в поле зрения локатора.
Профессор пригласил Седых к себе на квартиру. Там, сидя в комнате с распахнутыми настежь окнами, они неторопливо и спокойно прикинули все неожиданные обстоятельства, которые могли вмешаться в погоню за астероидом.
— А вы говорите, никакого чуда произойти не может, — Седых побарабанил пальцами по столу и с упреком посмотрел на стоявшего у окна Алексея Поликарповича. — Если бы «Третий-бис» вступил в строй на полтора месяца раньше, мы бы не выпустили машину Бурдина из виду, знали бы сейчас, какая беда стряслась с ними и какие меры нам следует принять.
Заснуть днем Алексей Поликарпович не сумел. Нервное возбуждение гнало сон. Он понимал одно: с экипажем случилась беда, жизнь самого дорогого ему человека в опасности. Если только Светлана и штурман потеряли ракетоплан, ничто не спасет их. От Земли до Урана долгие месяцы пути, за это время у них кончится кислород, вода, пища.
На следующую ночь в наблюдениях приняли участие Седых и все профессора обсерватории.
— Необходимо разыскать ракетоплан и Ивана Нестеровича, — потребовал Седых.
Алексей Поликарпович, скрепя сердце, оставил Светлану, бредущую за Лобановым, и увел луч в сторону. До самого рассвета он методично прощупывал снежную пустыню локатором. Раз по ней бродят Светлана с Игорем, значит, где-то там же должна быть и машина. Но даже на видимой стороне планеты пустыня была так велика, что для тщательного ее осмотра требовалась не одна и не две, а сотни ночей.
