– Вот, значит, как было дело, – протянул майор. – А ведь до сих пор никто вразумительно не может объяснить, почему на Гобарте произошло то побоище, в результате которого Тройственный банк лишился целой планетной системы. А оказалось, что дело всего лишь в одном человеке. Значит, за подобные дела тебя и прозвали Робин Гудом?
– Ну, да. Может быть, я и идеалист, но видели бы вы лица детей из сиротских приютов, когда им на деньги, которые я перечислял, покупали всякие подарки и…
Грег отвернулся, чтобы Мюллер не увидел, что его глаза подозрительно заблестели. Впрочем, майор тоже почему-то отвернулся.
– Рассказывать все мои похождения долго. Всё шло достаточно гладко, я даже ни разу не использовал свой "Шмеллер". А в здании "Супербанка" мне пришлось убить двух человек. Полицейских.
Мюллер положил руку на плечо Григория.
– Забудь об этом. Их семьям выплатили пенсии. У них такая работа. Была. И у тебя теперь такая же работа. Как это ни странно, но одиночное убийство карается едва ли не строже, чем массовое. Примеров в истории полно. Если человек убивает кого-то одного, он – убийца, но если он убил тысячи, он – завоеватель. Вся история человечества – это сплошная череда войн. И теперь, когда мы вышли в дальний космос, мы продолжаем вести войны уже с инопланетниками: с людьми и чужаками. И еще не случалось такого, чтобы мы, люди, сделали что-либо мирным путем. А если и случалось, то никогда не доводилось до конца. И вообще, только в Библии написано "подставь правую щеку, если ударили по левой". В жизни же все по-другому. Когда я пытался тебя ударить, так ты был готов меня с пластиком на полу сравнять, разве нет?
– А что тогда делают церковники всех мастей в войсках? – полюбопытствовал Грег. – Призывают солдат к мирному решению войны? Звучит абсурдно.
– Ой, не сыпь мне соль на рану! – отмахнулся Мюллер. – Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Скажу одно: в нашей спецроте ты не увидишь ни одного проповедника. Разве что сам пожелаешь к ним наведаться.
– Это вряд ли.
– Ладно, это всё лирика. Теперь, Григорий Шумский, ты будешь солдатом на стороне закона. Я, разумеется, не призываю тебя сдавать с потрохами своих бывших друзей, но если ты с ними встретишься, то…
– Я это понимаю, – сдержанно ответил Грег.
– Чтобы ты понимал всё до конца, скажу сразу: наши операции иной раз заключаются в усмирении тех самых парней, которым ты раздавал деньги. Когда эти ребята, одуревшие от наркоты и безнаказанности, режут всех и вся якобы во имя свободы. Когда в результате таких "революций" погибают целые города по той простой причине, что некому становится обслуживать систему регенерации, как было на безвоздушной Лабранье. Там бунтовщики поубивали весь техперсонал и погибли сами. Но вместе с ними погибли женщины и дети. Мы прибыли для усмирения бунтовщиков, но… усмирять оказалось некого. В общем, на досуге тебе есть о чем подумать, чтобы точно знать: на чьей ты стороне. От этого будет зависеть не только твоя жизнь, но и твоих будущих товарищей.
Грег молчал. До сих пор он как-то не задумывался над этой стороной вопроса.
– И вот ещё что… – Мюллер замолк, пристально глядя куда-то в угол каюты.
Грег поглядел туда же и ничего примечательного там не обнаружил.
– Знаешь, если ты всё же не захочешь служить в особой роте, я помогу расторгнуть твой контракт. И на Коррин тебя не отправят – ступай, куда пожелаешь. Если же остаёшься с нами, то я сочту за честь иметь в своей роте такого человека.
Грег почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он может получить свободу! Прямо здесь и сейчас! И не нужно будет "трубить" двадцать пять лет, то есть всю жизнь, выполняя приказы. Но последние слова майора задели в его душе нечто, до сей поры спящее. Он нужен! Он нужен этому суровому человеку. И, возможно, другим, пока ещё не знакомым. Грег глубоко вздохнул и протянул руку.
– Я с вами, майор.
Мюллер пожал протянутую руку. Оба мужчины знали, что это рукопожатие значит больше, чем контракт на двадцать пять лет.
В этот момент по кораблю прошла сильная вибрация – незакреплённые вещи полетели на пол каюты, а собеседники едва не последовали за вещами. Неожиданно искусственная гравитация, поддерживаемая в корабле, исчезла. Люди и упавшие вещи в беспорядке воспарили по каюте. Не успел Грег удивиться, как гравитация включилась столь же внезапно, как до этого отключилась – парящее содержимое каюты оказалось на полу. К счастью, никто серьёзно не пострадал.
– Отдыхай, Грег – Робин Гуд, а я погляжу, что там творится у пилотов, – сказал майор, потирая ушибленный локоть.
– Робин Гуд закончился, – усмехнулся Грег. – Теперь остаётся только Лисий хвост.
– Хороший позывной. Так в личном деле и запишем.
– А что не так с пилотами?
– Таких раздолбаев, какие нас сейчас везут, во всём ВКФ не сыскать. Нет, как пилотам им равных не найти, особенно в бою, но слово "дисциплина" им в принципе неизвестно. Сдаётся мне, они только что пустили вразнос второй двигатель. И, скорее всего, сожгли один из генераторов.
– Вы это на слух определили? – удивился Грег.
– Ага, на слух. Ты тоже вскоре будешь уметь. Кроме того, я слышал перед стартом обрывок их спора по поводу нетактного форсажа…
– Нетактного форсажа? – наморщил лоб Грег, пытаясь вспомнить этот термин.
– Не напрягайся, успеешь выучить. Ладно, отдыхай! Тебя ждут новые испытания, поэтому силы тебе понадобятся.
Мюллер удалился "пускать вразнос пилотов", а Грег лёг, закрыл глаза и попытался поспать перед тем, как его настигнут эти самые "новые испытания". И, на всякий случай, пристегнулся.
*****
"Новые испытания" Грега начались сразу же, как он прибыл в свою часть. Собственно говоря, частью это назвать было нельзя, ибо поселение скорее напоминало крошечный военный городок со всех сторон окружённый полигонами. Здесь не было ни охранного периметра, оснащенного по последнему слову техники, ни даже обычных караульных на вышках. Сразу за жилыми домами начинались ангары, небольшой космопорт для приёма судов средней тяжести и… всё. Вокруг, сколько хватало глаз, простирались степи, изуродованные воронками взрывов и с оплавленными проплешинами, оставшимися после тренировочных бомбардировок.
"Пейзаж красотой не блещет", – решил Грег, оглядываясь вокруг.
Едва он успел получить черную униформу курсанта, как его отправили в другой конец военного городка. Старшина спецроты, нахмурив пышные брови, пробурчал, чтобы Грег нашел склад комплектации и поставил на оружейное обслуживание сам себя. На его слабое возражение, что никто не позволит ему самовольно распоряжаться казённым вооружением, старшина равнодушно махнул рукой.
