На телеэкране показалась девушка из Штаба освоения. Ее голос, усиленный мощным рупором, едва можно было расслышать.
— Вижу дублированные показания ваших приборов. Механизмы работают исправно.
Достигнут максимальный вакуум. Колебания его ничтожны. Скорость движения газа тысяча километров в час.
Она исчезла.
Испытатели замкнуты в домике. Выйти нельзя. Они продолжают смотреть сквозь прозрачные стены. Невидимые, но каменно плотные массы газа за тысячи километров мчатся в башню. Смерчем втягиваются в нее тучи.
Если выйдешь…
Три часа отведено на опробование установки. Потом ее работу надо будет временно прервать: за испытателями придет самолет.
Напор несущихся газов так силен, что, несмотря на звукоизоляцию, вытерпеть рев три часа очень трудно. Кажется, от мощных звуковых волн, передающихся через стены, потолок и пол дома, вдавливаются внутрь барабанные перепонки.
И, как часто бывает, когда напряженно ждешь чегонибудь, это наступает внезапно. Часы отметили: срок испытания кончился.
В то же мгновение на экране появилась девушка из штаба. Она весело сказала:
— Замучились? Останавливайте.
Сергей повернул пускатель.
Прошло несколько долгих минут, пока рев стал ослабевать. Он перешел в ровное гудение и наконец смолк.
Отрадно было ощутить полную тишину.
Итак, агрегат отлично выдержал испытание, работает исправно. Отныне он сам будет включаться и выключаться в назначенные сроки. Следить за установкой можно на расстоянии. Тысяча километров не помеха. На экране пульта все видно, приборы беспрерывно отмечают скорость движения газовых масс, количество кубических метров газа, проходящих через трубу в каждую секунду.
Счетчик будет подытоживать цифры по минутам, часам, суткам. Автоматы станут сигнализировать о каждом изменении режима работы, о малейшей неисправности.
Штаб освоения уже выработал, расписание по дням и часам, когда будет перемешиваться атмосфера. Точно определен радиус окружности, внутри которой во время действия искусственного урагана строжайше запрещено находиться кому бы то ни было.
Сергей первым направляется к выходу, друзья — за ним. Лифт мгновенно поднял их на башню. С нетерпением заглядывают они на пружинную решетку.
Там ничего нет. Но не обмануло же их зрение!
Вернувшись вниз, Сергей вызвал штаб:
— Какой-то предмет попал на пружину и исчез… Что это может быть?
— Сейчас покажу запись нашего визолокатора. Замедленный показ, — ответила девушка.
На экране в увеличенном виде изображение, отпечатавшееся на ленте. Это громадная коряга. Нижняя часть огромного дерева, вырванного где-то с корнями. Где ее захватил ураган?
— Возможно, где-нибудь в горах вырвал и сломал дерево, не так ли? — предположил Жан.
— Куда же девалась остальная часть дерева? — спросил Сергей.
— Может быть, ее разорвало на куски, — заметил Шотиш.
— Что ж тут думать о другой части, — возразил Жан, — когда эта вот, которую мы дважды видели своими глазами — в натуре и в записи, — исчезла, как будто ее и не было! В пыль, в неощутимую пыль ее стерло, смололо спрессованными, мчащимися слоями воздуха, как чудовищными жерновами!
Сергея, Жана и Шотиша вызвали в Штаб освоения Венеры.
Председателем штаба в это время был Ральф Шоу — неторопливый, вдумчивый человек лет пятидесяти.
— Друзья! — сказал он. — Работы по освоению планеты идут полным ходом, но никак нельзя сказать, что мы уже полностью ее исследовали. Наши предки медленно изучали родную планету. В середине двадцатого века еще не были исследованы огромные пространства в Южной Америке, Азии. Очень слабо знали Арктику, еще меньше Антарктику. В разных местах земного шара находили незнакомые виды животных, а кое-где даже неизвестные племена людей.
О Венере мы знаем немало. Нам известны ее атмосфера, состав коры. Есть общая карта поверхности планеты. Большие успехи сделаны в изучении недр. Но предстоит узнать очень многое.
Растительный мир этой планеты скуден, но своеобразен. Нам пока мало известно о нем. Мы даже не знаем, что собой представляют грибы, по-видимому, хищные, ядовитые. Животные они или растения? А другие животные? На одно из них наткнулись Жан и Панаит. Есть ли еще животные? Только такие же или, может быть, иные? В каких условиях они живут?
Предыдущие экспедиции и наша, Большая, взяли уже сотни тысяч проб в разных местах атмосферы и литосферы. Брать и изучать эти пробы надо все время. Тут беспрерывная работа для геологов, химиков, бактериологов.
Теперь пора браться за более основательное изучение планеты. На первый раз Штаб освоения решил направить три отраслевые экспедиции, а руководителями их назначить вас троих. Сергей уже проявил организаторские способности, а Жан и Шотиш прибыли сюда в первом большом корабле и знают обстановку лучше новичков.
Жан, внимательно слушавший, но в то же время пристально вглядывавшийся в председателя штаба, неожиданно воскликнул:
— Наконец-то я вспомнил, где видел тебя, Ральф Шоу!
Тот удивленно возразил:
— Я-то тебя давно знал, Жан Тэн. Еще с Земли. Видел твои скульптуры.
Особенно люблю ту, что украшает Площадь первопроходцев космоса в Москве: памятник первым высадившимся на Марс космонавтам. Но мне кажется, мы с тобой еще никогда не встречались.
— Один раз встретились, — заметил Жан, — я стоял у входа в больницу, когда тебя доставили в числе внезапно заболевших. Ты шел странным ритмичным шагом, подпрыгивал и словно ничего перед собой не видел.
— Ну, тогда не удивительно, что я тебя сейчас не узнал, — сказал Шоу. — У меня никакого воспоминания не сохранилось об этом. Я пришел в сознание только через десять дней.
Затем он продолжал:
— Штабу известно, что все вы люди смелые, решительные, но я должен предупредить, что вам почти наверняка придется встретиться с большими трудностями и опасностями.
— Мы это знали, отправляясь на Венеру, — спокойно заметил Сергей. — Но мы хотим просить дать нам работу вместе. Мы привыкли друг к другу…
— К сожалению, из этого ничего не выйдет, — возразил Шоу. — Каждый из вас получит назначение и должен будет подобрать себе группу. Пусть каждый продумает характер поручения, которое ему дадут, и в зависимости от этого определит состав своей группы. Она должна состоять самое большее из четырех человек, включая руководителя; ведь у нас пока людей в обрез.
Он встал.
— Должен проститься с вами, друзья, времени тоже в обрез. Успешной работы!
