— Ужасно, — сказал дядя Алекс. — Страшно подумать, что человек одиноко витает в мировом пространстве, не имея ни малейшего шанса на спасенье! Он должен с ума сойти…
— Я хочу надеяться, что он упал на Луну и, таким образом, нашел быстрый конец своим страданьям, — сказал Ганс Гардт, а затем прибавил с горечью: — Нам следовало обращаться с ним осторожнее. Я хотел наказать его за его поступок, пробудить его совесть, а теперь… Бедный Томми!
Мысль об ужасной участи американца отвлекла было общее внимание от удивительного полета вокруг Луны.
— Скоро мы увидим под собой такие места, которые ни один человеческий глаз никогда не видел, — сказал через некоторое время Гардт. Он пытался рассеять ужасную апатию, охватившую всех, и обратить внимание на другие явления.
— Вот эти серые горы на горизонте принадлежат к тем трем седьмым поверхности Луны, которые никогда не обращены к Земле и вследствие этого совершенно не известны людям.
Ганс Гардт изучал горы, а затем направился к компасу, повертел оптический дальномер и опять стал смотреть на мелькавшие мимо ландшафты.
На его лице отразилось беспокойство.
— В чем дело? — спросил Алекс.
— Поразительно! Мы миновали уже самую близкую к Луне точку нашей кривой и должны были опять подниматься…
— Ну?..
— Между тем, расстояние от Луны не меняется; оно становится не больше, а, пожалуй, даже меньше…
Медленно, но все же заметно, «Виланд» приближался к Луне. Вершины гор, выплывавшие из мрака в яркий солнечный свет, стали мелькать быстрое, — признак, что «Виланд» приближался к поверхности Луны.
Быстро и волнуясь, вертел инженер измерительные приборы, и его глаза беспрерывно перебегали от инструментов на лунные массивы, и обратно.
Взору наблюдателей открылась действительно устрашающая картина. На горизонте виднелись массы нагроможденных гор, а ракета с бесшумной быстротой неслась на них. Спускающаяся темнота еще более усиливала мрачность этой картины.
Ганс Гардт крепко держался за рычаг. Андерль внимательно следил за дюзами, чтобы они были все время направлены перпендикулярно к Луне. Горные вершины все приближались, и Алекс вскрикивал каждый раз, когда верхушки гор чуть не касались «Виланда».
Скоро ландшафты отдалились. Ракета отлетела от Луны, и опасность столкновения миновала.
— Черт возьми! Это могло кончиться скверно, — вырвался вздох облегчения у дяди Алекса при виде удалявшихся гор.
— Это казалось гораздо более опасным, чем было на самом деле. Наши дюзы все время отклоняли нас. Во всяком случае хорошо, что не пришлось прибегнуть к взрывам для корректирования пути.
— Откуда выскочили все эти трудности? — спросил Андерль.
— Не думаю, что наш «Виланд» отклонился от своего пути. Это второе приближение к Луне вызвано причиной, совершенно не зависящей от «Виланда».
— Сама Луна?..
— Безусловно. Меня часто занимал вопрос, почему Луна не вращается больше вокруг своей оси и всегда обращена к Земле одной своей стороной. Имеется много, но далеко не удовлетворительных объяснений этого явления. Теперь мне кажется, я нашел подтверждение мнения венского инженера Гербигера. Луна не шар, но тело имеющее форму куриного яйца. Это яйцеобразное тело должно всегда своей вытянутой стороной направляться к центру своего притяжения — к Земле. Вот почему диск Луны кажется наблюдателям Земли круговым, и ее вытянутости ни один астроном на Земле еще не мог видеть. Если вы представите себе, что «Виланд» вначале облетал освещенный пояс «яйца», а затем его затененную горную вытянутую часть, то вам станут понятными все явления последних минут.
— Ты, вероятно, прав, — согласился дядя Алекс. — Будем надеяться, что на обратном пути нам удастся надлежащим образом изучить очертания Луны.[12]
Глава 21
Таинственный спутник
Ночь спустилась; на «Виланде» стало темно. Солнце скрылось за Луной, а Земля также была теперь заслонена темной массой этого мирового тела. Ракета с невероятной быстротой отдалялась от поверхности Луны, которая скрывалась от взоров путников. Все трое путников были согласны в том, что необходимо попытаться догнать таинственную маленькую планетку, если только это удастся осуществить с незначительной затратой энергии. Теперь, когда несчастный Томми не отягощал больше ракеты, горючего было достаточно для благополучного возвращения на Землю, и некоторые резервы горючего можно было использовать в целях открытия неизвестной звезды. Непривычная тьма, в связи с пережитыми в последние часы физическими и моральными потрясениями, действовали на путешественников усыпляюще. Чтобы приблизиться к карликовой планете, были пущены в ход дюзы. Хотя они работали слабо, пассажиры «Виланда» все же стали опять чувствовать неприятное отяжеление.
Тяжесть не составляла и десятой доли земной, но пассажиры «Виланда», отвыкшие от всякой тяжести, теперь были к нему особенно чувствительны. Тело казалось налитым свинцом, тупая тяжесть в голове парализовала все мысли, и ужасная усталость охватила всех.
Алекс впал в такой глубокий сон, словно он был чем-то отравлен, Андерль и Гардт всеми силами боролись с охватившей их усталостью. Нельзя было допустить, чтобы ракета совершала свой путь без руководства: это увеличило бы трудность возвращения на Землю.
Теперь задача состояла в том, чтобы постепенным уменьшением скорости и использованием притяжения Луны заставить ракету лететь не по параболе, а по кругу.
Андерль почти засыпал, когда его разбудили слова Ганса Гардта:
— Твердая почва лежит на расстоянии 700 километров под нами. Через несколько минут можно будет «Виланду» спокойно спускаться.
Прекрасный желтый свет залил кабину капитана. Земля показалась из-за Луны и распростерла свой огромный серп — в четыре раза больше того серпа Луны, который в ясные ночи освещает ландшафты Земли.
Через некоторое время Гардт отвел рычаг. Ракета витала на расстоянии каких-нибудь 800 километров над горами Луны, и это расстояние постепенно увеличивалось. Путь ракеты не шел еще по кругу, но при дальнейшем уменьшении скорости никак нельзя было бы надеяться догнать карликовую планетку.
— Пока эта планетка не очутится в поле нашего зрения, — сказал Ганс Гардт, — нет необходимости управлять ракетой. Можно предоставить «Виланду» итти по тому эллипсу, по которому он сейчас летит. Ракета очень мало отклоняется от пути, к которому мы стремимся.
«Виланд» был теперь предоставлен всецело действию притяжения, и потому тяжесть исчезла. Когда доктор Александр Гардт проснулся, он обнаружил, что опять свободно витает в кабине.
