Я почувствовал, как последний предсмертный крик быстро подступает к горлу. Я судорожно обернулся. Дег карабкался вверх по камням, что громоздились за нашими спинами, я последовал за ним и отбросил ружье. Вопли чудовища оглушали нас, впиваясь в мозг, а через минуту в наши тела точно так же должны были вонзиться и его когти. Вдруг мы с Дегом оттолкнулись и провалились в расщелину в одном шаге от клюва Онакторниса, который тотчас с силой ударил им но камню. Мы поднялись в полном отчаянии, и я уже совсем было приготовился принять столь ужасный конец, как вкруг услышал вопль Дега:
— Куба! — кричал он так громко, что голое его заглушил резкие крики чудовища. — Куба! Это Куба!
Я взглянул вверх и, невольно отступив на шаг, увидел в бледно-сером небе темный силуэт вертолета, даже, как мне показалось, услышал гул мотора.
— Куба! Куба! — тоже закричал я. Вертолет летел прямо к нам.
Онакторнис тоже услышал его. Он испустил громкий крик, поднял голову и со злобным клекотом замахал крыльями.
Куба резко сбросил высоту, перекрыл границу леса, подлетел к холму и завис над песчаной площадкой, поднимая тучи желтой пыли. И тут Онакторнис подпрыгнул и бросился прямо на вертолет — перед ним возник новый враг, такое же чудовище, как он сам, соперник, которого нужно сразить. Я различил круглое лицо Кубы. Оно было искажено ужасом и жестокостью одновременно…
Удар был тяжелый, сокрушительный. Мне показалось, что вертолет сейчас разлетится на куски от огромного веса чудовища. Его атаки следовали одна за другой. В воздухе носились сотни перьев, раздавались пронзительные крики Онакторниса, заглушавшие на какое-то время шум двигателя. Мгновение-другое птицу и вертолет, казалось, было не различить — оба выглядели одинаково неуклюже. Нанеся мощный удар клювом, Онакторнис пробил капот, а его когти внезапно стиснули лопасти. Вертолет с глухим рокотом резко снизился, задрожал и отлетел в сторону, но чудовище продолжало атаковать. Отступив, на несколько десятков метров, Куба вернулся и снова ринулся вперед.
На этот раз Онакторнис не бросился на него, а задрал клюв и зашелся в пронзительном крике, готовясь навести новый удар. Резко развернувшись, Куба взял правее и одновременно стал снижаться, так резко, что сильно стукнулся о землю. Лопасти разрезали густой от пыли воздух, и одна из них с бешеной силой ударила чудовище по голове. Птицу отбросило на несколько метров, и она осела на мохнатых от перьев лапах. Но длилось это всего мгновение. Онакторнис тотчас привстал и опять бросился в сражение… Вертолет отлетел к песчаной площадке, перевалил через гребень холма, прошел метрах в пятидесяти над нами. Оцепенев от ужаса, мы наблюдали за этой невероятной дуэлью.
Я был совершенно ошеломлен всем происходящим, но все же увидел, что из иллюминатора вертолета выбросили автомат, и он врезался между камнями. Куба снова вернулся к Онакторнису, который, обливаясь темной кровью, подпрыгнул, разъяренно хлопая крыльями и судорожно шевеля когтями.
Не знаю, что тогда двигало мною, только отваги у уже не оставалось. Тем не менее, забыв про все на свете, я бросился к автомату вниз по камням, в этот зловонный водоворот песка и перьев. Я упал, протягивая руки к оружию, с трудом, но все-таки до него, прижал к себе, покатился по земле, а потом быстро поднялся на колени…
Онакторнис повернул ко мне свой окровавленный клюв… Но прежде чем он успел сделать хоть одно движение, я выпустил в него сразу все сорок пуль… Я увидел, как в его горле появился с десяток кровоточащих отверстий, заметил, как передернулось огромное туловище… Мне показалось, что лапы его опять стали подгибаться… Я уже готов был испустить победный преисполненный радостью, как вдруг птица собралась с последними силами, прыгнула мне навстречу и занесла надо мной скрюченную когтистую лапу…
И в этот момент ее настиг вертолет. Он летел совсем низко, над самой поверхностью, и с размаху ударил Онакторниса всей своей массой: Чудовище испустил крик, и к небу взметнулся фонтан густой крови. Огромные когти скрючились, рассекая воздух, один из них глубоко вонзился в обшивку вертолета. Тот закачался и едва не рухнул на землю.
— Куба! — завопил я. — Осторожно, Куба! — И словно услышав меня, вертолет с натужным ревом набрал высоту, поднимая Онакторниса в воздух. Чудовище бешено металось и пыталось снова ударить клювом капот. Вертолет с трудом, сильно раскачиваясь, пересек песчаную площадку и скрылся по ту сторону холма. Дег бросился ко мне.
— Мартин! Мартин! — кричал он. Мы хотели бежать, чтобы что-то узнать, увидеть, но наши ноги были словно налиты свинцом, и вдруг мы услышали отчаянный злобный вопль, а вслед за ним мощный всплеск…
И сразу же наступила полнейшая тишина. Мы в ужасе остановились.
Потом снова донесся гул вертолета, похожий на предсмертный хрип.
Дег, обливаясь слезами, опустился на землю. Я собрал остатки сил и побежал дальше, но споткнулся, упал, снова поднялся и с невероятным трудом вскарабкался на камни…
И увидел. Вертолет, болтаясь из стороны в сторону, летел над открытым пространством вдоль болота. Темная поверхность водоема медленно колыхалась, разгоняя туман, висевший над ним, словно колеблющийся занавес. На поверхности болота вспучивались огромные мутные пузыри.
Я все понял. И невольно испустил испуганный крик.
Чудовище упало в болото. И утонуло в нем, навеки исчезнув в мрачной бездне.
Потом я бросился к Кубе, который, еле держась на ногах, выбрался из вертолета, опустившегося на краю топи. Кубу трясло как в лихорадке. Его рубашка была разорвана и обрызгана кровью.
Кровь была повсюду — на капоте, на обшивке, на лопастях, погнутых и расшатанных. И все вокруг было усеяно перьями. От пышущего жаром раскаленного металла исходила жуткая вонь Онакторниса. В обшивке вертолета торчал сверкающий и твердый, как сталь, коготь.
Встретившись, мы с Кубой ничего не сказали друг другу, а только обменялись долгими взглядами. Даалу выпрыгнул из вертолета, протянул руки в сторону кипящей трясины, опустился на колени и запел нечто торжественное.
Куба хотел было что-то сказать, но не смог. Губы его дрожали. Я дружески похлопал по плечу нашего спасителя и прошел к болоту. Оно простиралось передо мной, равнодушное и враждебное. Зеленоватый туман снова медленно сгустился над ним. Трясина бурлила так, словно внутри прибавилось огня, вскоре из глубины вырвалось и лопнуло несколько крупных пузырей… Впрочем, нет. Я не уверен, что видел все это. Может быть, мне только померещилось. На душе у было невероятно тяжело. Гордо пересохло. Угнетало чувство полнейшего разочарования.
