Майкл Муркок - Чуждый зной

С тяжелым сердцем Джерек Корнелиан направился к постройке, где, по предложению миссис Ундервуд, держал свой локомотив. Дверь открывалась ключом, но он не мог найти ключ, который всегда хранила миссис Ундервуд.

Ему не хотелось распылять постройку, так как миссис Ундервуд болезненно относилась к соблюдению правил частной собственности своего времени, и вопрос ключей и замков являлся одним из главных. Несмотря на то, что постройка была пугающе уродливой, теперь, с исчезновением миссис Ундервуд, все, относящееся к ней, стало священным для Джерека. Если он никогда не найдет ее снова, этот маленький готический домик будет стоять здесь вечно.

В конце концов ему все-таки пришлось распылить дверь, чтобы вывести локомотив наружу, но затем он ее восстановил. Затем отправился в путь.

Во время полета к Лорду Джеггеду его мучила мысль, что миледи Шарлотина может ничего особенного не увидеть в том, чтобы распылить миссис Амелию Ундервуд полностью и безвозвратно. Вряд ли миледи Шарлотина зайдет так далеко, но это не исключалось. В таком случае миссис Ундервуд исчезнет навечно: нельзя воскресить человека, если каждый атом тела расщеплен и развеян по поверхности Земли. Джерек старался держать подальше подобного рода мысли: если об этом слишком много думать, есть шанс впасть в безысходное отчаяние, из которого никогда не выйти.

Локомотив кружил над замком Лорда Джеггеда, имеющего форму причудливой птичьей клетки ярко-желтого цвета, высотой в скромные семьдесят пять футов, а Джерек посылал сообщение своему другу:

— Лорд Джеггед! Вы примете посетителя? Это я, Джерек Корнелиан, и у меня дело неотложной важности.

Ответа не последовало. Локомотив по спирали спустился ниже. Птичья клетка содержала множество различных «ящиков», поддерживаемых антигравитационными лучами. Каждый ящик был комнатой, и Лорд Джеггед мог находиться в любой из них, но какую бы комнату он ни занимал, просьба Джерека должна была достигнуть его ушей.

— Лорд Джеггед!

Стало ясно, что Лорда Джеггеда здесь нет. У Джерека отчетливо возникло ощущение, что домом не пользовались уже несколько месяцев. Может быть, с Лордом Канарии что-нибудь случилось? Может быть, миледи Шарлотина отомстила ему за участие в краже инопланетянина? О, это было бы дикостью!

Джерек повернул локомотив на север, к гробнице Вертера де Гете, боясь, что его мать, Железная Орхидея, тоже исчезла.

Однако гробница Вертера — композиция из огромной статуи его самого, спящего мертвым сном, гигантского Ангела Смерти, парящего над ней, и нескольких как бы рыдающих оплакивающих женщин, стоящих на коленях поблизости, — все еще была оккупирована черной парой. Сейчас оба они находились на крыше, у ног склонившейся женщины, но в первый момент Джерек не заметил их, так как все было черного цвета.

— Джерек, моя печаль! — Голос матери звучал почти оживленно. Вертер откровенно злобно сверкал глазами и обкусывал ногти на пальцах, пока локомотив причаливал к плоской плите, ослепительно контрастируя цветом с окружающей сценой. — Джерек, какие плохие новости принесли тебя сюда? Мать вытащила черный носовой платок и вытерла черные слезы с черных щек.

— Новости и в самом деле плохие, — ответил Джерек, испытывая чувство обиды от того, что окружение казалось насмешкой над его настоящим горем. Миссис Амелию Ундервуд похитили, может быть, уничтожили, и почти определенно причиной этого является миледи Шарлотина.

— Ее месть, конечно! — выдохнула Железная Орхидея. Ее блестящие черные глаза расширились, и в них вспыхнул неподдельный интерес. — О! О! Увы! Так был наказан великий Джерек! Дом Корнелиана разрушен! Ой! Ой! — И спокойным тоном спросила: — Что ты думаешь по поводу моих стонов?

— Это серьезно, мама, подарившая мне драгоценную жизнь…

— Только для того, чтобы ты страдал от ее мучений! Я знаю! Я знаю! О, увы!

— Мама! — закричал Джерек. — Что мне делать?

— Что ты можешь сделать? — вмешался Вертер де Гете. — Ты обречен, Джерек! Ты проклят! Судьба избрала тебя, как и меня, для вечных страданий! — Он издал горький смешок. — Примирись с этим мрачным фактом. Выхода нет. Тебе было дано несколько мгновений блаженства, чтобы ты страдал более глубоко, когда предмет твоей любви отняли у тебя.

— Вы знаете, что произошло? — с подозрением спросил Джерек.

Вертер смутился.

— Ну, миледи Шарлотина кое-что доверила мне неделю или две назад…

— Дьявол! — зарычал Джерек. — И вы не попытались предупредить меня?!

— О неизбежном? Что хорошего могло выйти из этого? — ответил Вертер язвительно. — Мы знаем, что случается с пророками! Людям не нравится слушать правду!

— Болтун! — Джерек повернулся к Железной Орхидее. — И ты, мама, знала, что планировала миледи Шарлотина?

— Не полностью, мое несчастье. Она просто сказала что-то об удовлетворении сокровенного желания миссис Ундервуд.

— Что же это? Чего она могла желать, как не жизни со мной?

— Она не объяснила. — Железная Орхидея приложила платочек к глазам. Несомненно, она боялась, что я выдам ее план тебе. Ведь мы одной плоти, мое яйцо.

Джерек сказал мрачно:

— Кажется, мне ничего не остается, как обратиться к самой миледи Шарлотине!

— Разве ты не хотел этого? — укоризненно спросил Вертер, который сидел на выступе над их головами, прислонившись черной спиной к мраморному колену статуи и меланхолически болтая ногами. — Разве ты не навлекал катастрофу, ухаживая за миссис Ундервуд? Я припоминаю некоторый план…

— Молчите! Я люблю миссис Ундервуд больше, чем себя!

— Джерек, — сказала рассудительно его мать, — знаешь ли, ты слишком далеко заходишь.

— Так и есть! Я глубоко люблю! Я совершенно поглощен любовью. Страсть управляет мною. Это больше не игра!

— Больше не игра! — Вертер де Гете был шокирован.

— Прощайте, черные предатели… прощайте!

И Джерек кинулся назад к своему локомотиву, дернул шнурок и устремился высоко в темное безрадостное небо.

— Не борись со своей участью, Джерек! — услышал он крик Вертера. — Не грози кулаком неумолимой Судьбе! Не проси милости у Богов, ибо они глухи и слепы!

Джерек не ответил. Неожиданно для себя он горько всхлипнул и пробормотал женское имя. И звук этого имени снова зажег болезненный гнев в его душе.

Он прибыл к озеру "Козленок Билли", сверкающему в солнечном свете, с мыслью уничтожить и озеро, и миледи Шарлотину, и ее зверинец, и ее пещеры — уничтожить весь земной шар, если понадобится, но сдержал ярость, так как миссис Амелия Ундервуд могла сейчас быть пленницей в одной из этих пещер.