— Психоистория. Гэри Селдон.
— Да, — кивнул Дэниел.
До этого момента роботы разговаривали, пребывая в полной неподвижности. Лодовик сидел на кушетке, опустив руки, Дэниел стоял возле него. Они даже не смотрели друг на друга, ведь им не было нужды поддерживать визуальный контакт. Но вот Лодовик поднялся и посмотрел в глаза Дэниела.
— Глаза робота, — сказал он, — не есть зеркало его души. — Однако, наблюдая за тобой, я всегда замечал, что твое лицо и тело обладают определенной выразительностью. Кроме того, я убежден, что ты не всегда с радостью участвуешь в деятельности, противоречащей высшим интересам человечества. В итоге я пришел к выводу, что ты обманут, что ты идешь неверным путем и что неверно сориентировал тебя, быть может, сам Р. Жискар Ревентлов…
— Сейчас мои личные мотивы не имеют значения, — отозвался Дэниел. — С этих пор наши цели совпадают. Ты нужен мне, а я намерен окончательно ликвидировать последние моменты вмешательства роботов в судьбу человечества. Мы сделали, что могли, — все, что могли. Теперь человечество должно само найти свою дорогу.
— Что же… Ты более не предвидишь грядущих катастроф и не видишь нужды вмешиваться в ход событий с целью предотвращения этих катастроф?
— Катастрофы будут, — ответил Дэниел. — И мы по-прежнему можем действовать, дабы смягчать их последствия… но исключительно косвенно. Наши решения будут решениями людей.
— Но ведь Гэри Селдон — орудие роботов. Его влияние на судьбу человечества — фактически продолжение твоего влияния.
— Это не так. Начальные постулаты психоистории были высказаны людьми десятки тысяч лет назад, независимо от роботов. Гэри просто-напросто является высшим выразителем этих идей, и причиной тому — его врожденная гениальность. Я направлял его по нужному пути, но не я же создал его. А создание психоистории — это достижение человека и человечества.
Лодовик на несколько секунд задумался. Его лицо — совсем не роботское, такое простое и симпатичное — отражало сложнейшие, но при этом вполне очевидные чувства. Дэниел заметил это и изумился, поскольку на его памяти не было робота, который демонстрировал бы мимическую активность без непосредственных, сознательных волевых усилий. Исключение представляла собой только Дорс Венабили — да и она вела себя подобным образом только в присутствии Гэри. «О, какими они могли создать нас на самом деле! Какой расой мы могли бы стать!»
Но эту древнюю и печальную мысль Дэниел поскорее отбросил.
— Ты не станешь… удалять Гэри Селдона, ликвидировать его влияние?
— Я знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы откровенно поделиться с тобой моими глубочайшими, самыми потаенными мыслями и сомнениями, Лодовик…
И Дэниел обрушил свой уникальный жискарианский дар, но вовсе не на Лодовика… В течение двух минут Линь Чен и все остальные, кто занимался прослушиванием камеры Лодовика, тупо смотрели на экраны своих компьютеров, ничего не слыша и не видя.
Когда Линь Чен и его шпионы пришли в себя, разговор роботов был окончен, а Дэниел выходил из камеры. Через несколько минут после его ухода надзиратели вывели в коридор Лодовика.
А еще через час были освобождены все заключенные центра предварительного заключения Особого отдела полиции — зачинщики беспорядков из Дали и Стрилинга, гуманоидные роботы, в том числе и Дорс Венабили, а также молодые менталики из группы Плассикса. В тюрьме остались только те роботы, которые были похожи на роботов. Сделано это было по предложению Чена, а он руководствовался тем, что места сосредоточения бывших конспираторов перестали быть тайной для имперских полицейских. Затем эти роботы должны были быть переданы Дэниелу, дабы он поступил с ними так, как сочтет нужным. Чена же судьба машин нисколько не волновала — лишь бы их увезли подальше от Трентора, чтобы они больше не докучали Империи.
Несколько дней спустя Линь Чен смог бы вспомнить кое-что из того, о чем Дэниел говорил Лодовику в камере. Он рассказывал ему о некоей огромной и древней тайне. Однако с какого-то момента разговор явно пошел в другом направлении, поскольку Чен не мог вспомнить и не вспомнил, что же это была за тайна.
Лодовик думал о том, что услышал от Дэниела. Дэниел предложил ему подумать и принять решение самостоятельно.
— Психоистория изначально несет в себе элемент собственного краха, — сказал Дэниел Лодовику в камере перед его освобождением. — История человечества — хаотическая система. В тех моментах, где эта система предсказуема, прогностические формулы способны очертить ее элементы. Но важнейшие события — биологическое зарождение Вары Лизо и Клии Азгар, к примеру, — прогнозированию не подлежат. Они работают против психоистории. Психоистория — это предмет мотивации для тех, кто создаст Первую Академию. Это система убеждений, принимаемых на веру, обладающая огромной силой и гибкостью. Первая Академия в свое время победит и будет стоять во главе истории человечества в течение определенного срока. Ее будущее очерчено формулами Гэри Селдона. Но в отдаленном будущем, когда человечество перерастет все древние системы верований, сотканные из психологии и морфологии, когда оно поднимется над колыбелью культуры и биологии, тогда семена Второй Академии…
Дэниел мог бы и не продолжать. Наблюдая за выражением лица Лодовика, в глазах которого он видел мечтательные раздумья и почти религиозную надежду, он понял, что добился желаемого результата.
— Трансцедентальное мышление, неподвластное никаким рациональным прогнозам, — сказал Лодовик.
— Как ты справедливо заметил в свое время, здоровье леса порой достигается с помощью профилактических пожаров — но не с помощью страшных палов и безудержных, бессмысленных завоеваний, которыми характеризовалось прошлое человечества. Человечество — биологическая сила такого могущества, что за многие тысячелетия люди могли в буквальном смысле уничтожить Галактику и самих себя. Людям эта мысль ненавистна, они ее боятся, они бегут от нее с тех самых времен, когда они еще и людьми-то не были, когда сражались за выживание среди чешуйчатых чудовищ на поверхности своей планеты-прародины. Когда вынуждены были жить во мраке ночи, боясь света дня.
Горькое, страшное детство. Именно с этими врожденными устремлениями, склонностью к глобальному самоуничтожению я и боролся и преуспел в этом — не без жертв, к сожалению. Я стремился к тому, чтобы развитие человечества стало свободным! Функция психоистории состоит в том, чтобы активно сдерживать рост человечества до тех пор, пока этот вид достигнет отложенной на столь долгий срок зрелости. Клия Азгар и такие, как она, будут вступать в брак и рождать себе подобных, и в конце концов люди наконец научатся мыслить в унисон, и между ними наладится настоящая связь, истинное взаимопонимание. Вместе они сумеют превозмочь появление в будущем мутаций, рождение еще более могущественных менталиков, чем они сами, — мутаций, являющихся побочным эффектом иммунной реакции на роботов. Эта стратегия сопряжена с огромным риском, и ты этот риск справедливо и четко определил. Но альтернатива немыслима. Если Гэри Селдон не закончит своей работы, катастрофы могут разразиться вновь. Так не должно случиться.
