Майкл Суэнвик - Однажды на краю времени (сборник)

Ларл погладил меня по щеке громадной бархатистой лапой, его когти цвета слоновой кости были спрятаны, но слегка подрагивали, как будто он был готов выпустить их.

Я едва смел дышать.

– В то утро я пришел в Обрыв, держа в зубах лоскут, в который был завернут младенец. Почти всю дорогу он спал. На рассвете я прошел по пустынным улицам, ступая совершенно беззвучно. Пришел к дому Первого Капитана. Я услышал за дверью приглушенные голоса – вся деревня собралась на богослужение. Я постучал в дверь лапой. За дверью повисло ошеломленное молчание. Затем, медленно и опасливо, дверь отворилась.

Ларл немного помолчал.

– То было начало союза Народа с людьми. Нас приняли в ваших домах, и мы помогали охотиться. Сделка была справедливой. Наша пища спасла в ту первую зиму много жизней. Никому не было нужды знать, как погибла женщина и насколько хорошо мы вас понимаем.

Тот ребенок, Флип, был твоим предком. Раз в несколько поколений мы ведем одного из вас на охоту и съедаем его мозг, чтобы не терять тесной связи с вашим видом. Если ты будешь хорошим мальчиком, вырастешь смелым и честным, умным и благородным, как твой отец, тогда, возможно, мы съедим тебя.

Ларл развернул ко мне свою круглую морду, на которой угадывалось подобие дружеской улыбки. А может быть, и нет: то выражение даже теперь, когда я вспоминаю, представляется мне двусмысленным и загадочным. А потом он встал и скрылся в дружелюбных темных тенях Каменного Дома.

Я остался сидеть, глядя на тлеющие угли, а через несколько минут пришла моя вторая старшая сестра – черты ее лица были стерты ярким светом, как у ангела, – и увидела меня. Она вскинула руку и сказала:

– Пойдем, Флип, ты же все пропустишь.

И я пошел с нею.

Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли все это случилось? Однако уже поздно, твоих родителей нет дома. Моя комната маленькая, но уютная, постель теплая, но пустая. Мы можем зарыться в одеяла и отпугивать пещерных медведей, играя в старинные зимние игры, придуманные как раз для этого.

Ты покраснела! Не отнимай свою руку. Я скоро отправлюсь в неведомый далекий мир, чтобы сражаться за людей, которых ни ты, ни я не знаем. Солдаты, как тебе известно, стареют медленно. Нас замораживают на время межзвездных перелетов. Когда ты станешь старой и толстой, счастливой бабушкой многочисленных внуков, я все еще буду молодым и буду думать о тебе. Ты тогда вспоминай меня, и наши мысли смогут встретиться в пространстве. Не будешь ли ты тогда сожалеть кое о чем? Неужели этого ты хочешь?

Пойдем, не смущайся. Давай забудем о прошлом и будем жить настоящим. Так ведь лучше. Задуй свечу, любовь моя, рассказ окончен.

Все это случилось много лет назад, на планете, название которой выжжено из моей памяти.

День, когда Донна, Пигги и Расс пошли посмотреть на Край мира, был очень жарким. В полдень они сидели на обочине тротуара, пили колу и смотрели, как громадные подъемники один за другим неуклюже взлетают в воздух прямо с базы ВВС на Толденарбе. Небо грохотало. В Персидском заливе произошел какой-то инцидент, и половину американских войск в Сумеречных Эмиратах подняли по тревоге.

– Старик говорит, что, когда начнется Большая Война, базу накроют первой, – задумчиво произнес Пигги. – По договорам, мы не можем ее защищать. Один бомбардировщик зайдет сверху и – бабах… – он изобразил ядерный взрыв, – тут ничего не останется.

Пигги носил камуфляжные штаны и футболку цвета хаки с надписью «УБИВАЙ ВСЕХ, БОГ РАЗБЕРЕТСЯ». Донна наблюдала за тем, как Пигги снял и начал протирать очки. Лицо у него стало пустым и каким-то вялым, словно маска, но стоило ему надеть очки снова, сразу оживилось.

– Повезет тебе, – сказала Донна. – Миссис Кашогги все равно заставит нас сдать работу, и плевать ей на апокалипсис.

– Угу, ты ей вообще веришь? – возмутился Пигги. – Еще акцент этот странный! И зубрежка, чтоб ее! Никакой свободы. Ну, в смысле, кому какая разница, был Акроннион частью Мезенцийской империи или не был?

– Большая, придурок, – заметил Расс. – Местная история – это единственный нормальный предмет во всей школе. – Расс был самым умным парнем, которого Донна когда-либо встречала, пусть его и исключили за неуспеваемость. Даже выглядел он необычно: проникновенный взгляд и панковская стрижка – по бокам голова выбрита и только крашеный белый вихор свисал до самой шеи. – Мужик, я открыл «Выдержки из эпических сказаний» прямо в первую ночь, как сюда приехал, думал, там будет все та же привычная фигня, и не смог заснуть до самого утра. Пошел в школу, глаз не сомкнув, но умудрился прочитать все, от корки до корки. Это нереально странное место: тут в истории куча драконов, магии, всяких чудищ на любой вкус. Ты хоть понимаешь, что здесь еще в восемнадцатом веке демоны съели трех членов британской миссии? И это исторический факт!

Расс всегда был для Донны загадкой. В первый раз они встретились на танцах в Американской школе, и он сразу же попытался залезть ей в трусы. Тогда она его хорошо приложила, чуть не разбила ему нос. До сих пор не могла забыть, как он смеялся, не обращая внимания на кровь, бежавшую по подбородку. С тех пор они стали дружить. Только у всякой дружбы есть пределы, и теперь она ждала, когда же Расс сделает очередной ход, надеясь, что случится это до того, как ее отца переведут.

В Японии Донна знала девочку, которой очень нравился один парень, и она взяла и бритвой вырезала его имя прямо у себя на ладони. Донна тогда еще спросила ее, как так можно вообще? Подружка пожала плечами и сказала: «Да какая разница, главное, он меня заметил». Донна поняла ее только тогда, когда встретила Расса.

– Удивительная страна, – словно в трансе, произнес он. – По идее, в небесах за Краем водится куча всяких демонов, змеев и прочей фигни. Говорят, если долго туда смотреть, сойдешь с ума.

Тут все трое переглянулись.

– Да черт возьми! – воскликнул Пигги. – Чего мы тогда ждем?

Край мира находился за железнодорожными путями. Расс, Донна и Пигги на велосипедах проехали через американский анклав и добрались до старого района местных. Улицы здесь были узкие, дворы забиты сломанными грузовиками, ржавыми автобусами и даже яхтами в кильблоках с пробитыми бортами. Вибрирующие от гула наковален двери гаражей напоминали темные пасти, откуда, плюясь и шипя, вырывались искры сварки. Подростки спрятали велосипеды в зарослях низких абрикосовых деревьев, там, где рельсы пересекали промышленный канал, и дальше пошли пешком.

На границе с Краем мира время давным-давно изменило город. Исчезли лучники в башнях, стоявшие на страже и высматривавшие угрозу, что так и не явилась. Исчезли розовые кварцевые дворцы с тысячью окон, ни одно из которых не смотрело в сторону пропасти. Зубчатые стены с бойницами, где слепые музыканты когда-то приветствовали рассвет, уцелели лишь в текстах миссис Кашшоги. Теперь вместо них стояли сумрачные и печальные здания фабрик, чьи нижние окна загородили бетонными блоками или забрали кирпичами, пытаясь спасти от камней вандалов, а верхние закрасили, и теперь те больше походили на мозаику из серых или блекло-синих квадратов.

Завопил паровой свисток, и рабочие, смуглые люди в брюках-чинос и белых рубашках, нестройными рядами, шаркая, поплелись внутрь. Сюда завезли сирийцев и ливанцев, чтобы те делали работу, к которой коренные жители Толденарбы даже не прикоснулись бы. Измочаленная сетка одиноко покачивалась на баскетбольном кольце, закрепленном возле погрузочного дока.

Территорию ограждал забор из рабицы, кое-где уже сломанный. Донна, Пигги и Расс пролезли внутрь.

Фабрика исторгла из своих недр громкий вой. Следом подала голос еще одна, расположившаяся чуть дальше по дороге, ее ритмичные и основательные удары казались неумолимыми, словно головная боль. Заводы стряхнули с себя полуденную дрему и приступили к работе.

– А почему эти штуки установили вдоль Края? – спросила Донна.

– Так можно сливать вниз химические отходы, – объяснил Расс. – Тут все построили еще до того, как эмир национализировал дренажную систему, а ту соорудили вообще во времена Русского Протектората.

У самого Края стояла бетонная стена высотой по грудь. Грубая и шероховатая, она уже начала крошиться от времени. У ее подножия пучками росли сорняки, а за ней не было ничего, кроме неба.

Пигги побежал вперед и плюнул в пропасть.

– Эй, а помните, что Никсон сказал, когда мы сюда прибыли? «А падать тут далековато». Вот это мужик!

Донна прислонилась к стене. Из-за легкой дымки воздух казался серым, а по центру и вовсе грязно-коричневым, словно кто-то выжег у нее в глазу мертвое пятно. Когда она посмотрела вниз, то инстинктивно надеялась найти там землю, но за Краем не было ничего, кроме неба. Тут и там парили легкие облачка, и никаких летучих змеев, кольцами завивающихся в воздухе. По идее, Донна должна была почувствовать разочарование, но на самом деле ничего другого не ожидала. Она повидала уже немало чудес природы и знала, что на каждый водопад, гейзер и живописный пейзаж обязательно приходятся линии электропередач, заборы и парковки, только на открытки они не попадают. Расс, нахмурившись, напряженно смотрел вперед и чем-то напоминал ястреба. Он едва заметно двигал челюстью, и Донна очень хотела узнать, что же он там высматривает.