Второй, более сильный толчок заставил Акса-Гуама вернуться к действительности. Колыхнулись листья деревьев. Небольшой камень, лежавший у самого края утеса, сорвался и покатился вниз, ударяясь о камни с постепенно за замирающим цоканьем.
— Что-то эти колебания почвы стали повторяться все чаще!
Увидев бледное от испуга лицо Аты, он шуткой постарался успокоить ее.
— Видишь, Ата, сама земля содрогается от преступлений жрецов и царя!
Но Ата не улыбнулась.
Она с тоской посмотрела на Акса-Гуама и тихо прошептала:
— Не делай этого!
— Ты боишься?
— За тебя…
— Ты будешь с нами, Ата?
— Я умру за тебя…
В комнате уже находились жрецы: Кунтинашар, Зануцирам, Анугуан, Агушатца и Нуги-Эстцак.
— Вот и Эльзаир, — сказал Кунтинашар. — Нет только Келетцу-Ашинацака.
— По обыкновению, колеблется. Мы нарочно назначили это свидание в полдень, когда царь и весь его двор засыпают. Но Келетцу-Ашинацак придет за гороскопом, который я составил для него, — сказал Эльзаир.
— Его звезда, конечно, восходит?
— Так же верно, как то, что звезда царя Гуана-Атагуерагана заходит.
— Хорошо уметь повелевать звездами! — с улыбкой сказал Кунтинашар.
— Не смейся! Звезды не лгут, — обиделся астролог.
— Еще бы звезды лгали! Лгут только люди!.. Но не будем препираться. Анугуан, ты хорошо подготовил старуху?
— Цальна угадывает с полуслова. Хитрая старушонка! Надо ей бросить пару солнечных дисков8. Пусть они погреют ее старые кости.
Дверь открылась, и в комнату вошел брат царя Атлантиды — Келетцу-Ашинацак, царь Атцора, в сопровождении жреца Шитца.
Жрецы встали и подняли руки в знак благословения и приветствия.
— Да будет свет твоего величия с нами, — сказал Кунтинашар.
— Привет вам. Ну, как мой гороскоп, Эльзаир? Хорошо? Все благополучно?
У Келетцу-Ашинацака были близорукие глаза, которыми он пристально смотрел, закинув несколько голову.
Его маленькие сухие ручки были в беспрерывном движении. Он суетливо теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных выходах он сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие царскому величию.
— Слава Солнцу! Великий царь, твой гороскоп прекрасен! Звезды благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть.
И Эльзаир начал нараспев:
— Великому и славному, могущественному властелину Атцора…
— Не надо, не надо… — замахал Келетцу сухими ручками, — главное!.. Да… главное говори… и своими словами… да…
— Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении горела ярче всех и пересекла путь звезды трижды великого царя Атлантиды Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина Атцора.
Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган.
— Что же это значит? Что это значит? — спросил он, обводя жрецов пристальным взглядом сощуренных, близоруких глаз и усиленно теребя рыжеватую бороду.
— Великий царь! — выступил жрец Анугуан. — Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного архива со дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды — ты.
— Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!..
— Ты — старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы!
Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну.
— Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного брата. Говори, старуха, кто родился первым: царь Келетцу-Ашинацак или Гуан-Атагуераган.
— Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у первенца большую родинку на правом плече…
— Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече.
— Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев омыли и показали родителю, трижды великому царю Атагуераган-Кукулькану, то он сказал, указывая на Гуана:
“Вот первенец и наследник мой!”
— Но почему же? Почему!.. — обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак.
— Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос на твоей голове. И еще: лицом ты был похож на овцу… И потом: ты родился слабенький, и отец боялся, что ты можешь умереть или будешь хилым царем…
— Хилым царем? Да? Так и сказал?
— Или хилым мужем, — я уж точно не помню…
— Ты больше не нужна, Цальна, — сказал Кунтинашар.
И Цальна, низко кланяясь, удалилась. Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак сидел озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание.
— Великий царь! Я — хранитель законов. И я считаю, что во имя святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах!
В близоруких глазках Келетцу вспыхнула радость, но он испуганно замахал ручками.
— Что ты!.. Что ты!.. А как же брат?
— Мы предложим ему уступить место добровольно. Если же он не согласится, то…
— Конечно, не согласится! Конечно! Столько лет царствовал — и вдруг…
— Если не согласится, то у тебя есть армия и флот. Часть войск и военачальников Гуана-Атагуерагана недовольна им. Среди подвластных Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы — с тобой. Тебе нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы… с тобой и от твоего имени.
— Я не знаю… Это так неожиданно…
— Твои колебания понятны, великий царь, — сказал Эльзаир. — Родственные чувства… любовь к брату… Но наш земной путь предначертан на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной мне богами властью я вызову тень твоего отца. Пусть он сам решит судьбу престола.
— Тень отца? — с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак.
— Да, тень отца!
И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал:
— Войди!
Келетцу-Ашинацак нерешительно вошел. Жрецы последовали за ним.
Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с куполообразным потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих камней был выложен геометрически правильный круг со вписанным в него пентаклем. Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на верху спинки. По сторонам трона стояли два высоких бронзовых светильника в виде трех перевитых змей. Их загнутые хвосты служили ножками. Три золотые головки, с изумрудными глазами и открытыми, как для укуса, ртами, склонились над пламенем.
