— Мы не знаем и понять не можем, что ускоряет бег времени, но, как видите, ощущаем, — убежденно заговорил Анд. — Так почему же не допустить, что каким-то путем можно замедлить бег времени, в то время как в ином месте время несется с прежней быстротой. Да кто из нас возьмется определить, что такое время?
— Он правду говорит, — сказал самый старый из старейшин, — чем дольше мы живем, тем больше погружаемся в незнаемое.
— Не поддавайтесь, старцы! — воскликнула вождь. — Он заговорит вас и начнет убеждать в необходимости выручить захваченных самозванцев, именующих себя нашими предками, якобы способных вернуть нам блага из былой цивилизации.
— Вот теперь сама Правда заговорила устами вашего вождя старейшины вешних. Я боялся призвать вас на помощь захваченным дикарями. Это сделала за меня сама Весна-вождь.
Весна-вождь опешила от изумления и только выговорила:
— Разве я об этом говорила?
— Мы так поняли тебя, — отозвался старейший.
— Но это же призыв к набегу! — с возмущением воскликнула она. — Пленник ловко приписывает свой наказуемый призыв мне.
— Такой призыв вождя — приказ племени. Он ненаказуем, — сказал старейший.
— Ты вызвала нас на суд, — сказал тоже поднявшийся, как и другие старцы, старейший из них. — Мы скажем свое слово.
Весна-вождь почтительно отступила перед старцами.
Глава 5
ПЛОЩАДЬ СИНЕЙ ТРАВЫ
Честного человека можно подвергнуть преследованию, но не обесчестить.
Вольтер
С раннего утра стражи с дубинками обходили все дома бурундцев и гнали их на площадь Синей травы.
Майда, охая и ахая, жалуясь, что помочь ей некому, Анд якобы ушел засветло на площадь, — тщательно заперла наружную дверь на все дополнительные засовы и не без тревоги отправилась вслед за соседями.
Эльма и звездный мальчик остались запертыми. Но могут ли они чувствовать себя в безопасности без Анда, уплывшего к вешним? И что сталось с ним самим?
С тяжелым чувством шла Майда к месту судилища. Сердце ее от быстрой ходьбы и тревоги громко стучало в груди.
Людей, шагающих рядом, гнали вперед не только угрозы бородачей с дубинками, но и желание поглазеть на «живых предков», схваченных в сельве, а больше всего — нездоровая жажда кровавого зрелища, ибо Урун-Бурун осуществлял казнь сразу после вынесения приговора.
И они судачили на ходу о том, будто «ожившие предки» жили в этом городе, пока он еще не был разрушен, поднимались на верхние, ныне недоступные этажи в колдовских клетках, запрятанных в глубоких колодцах. И будто, впав в долгую спячку на дне озера, с помощью злого волшебства сохранили они молодость и даже не отрастили бород. И есть среди них одна ведьма со жгучими волосами и приросшим к ней отродьем. Вот какие чудеса предстояло увидеть!
На площади Синей травы и прилегающих к ней улицах столпились несметные толпы народу; услышать, что говорилось со старинного памятника, могли лишь стоявшие поблизости, и жрецы расставили повсюду своих глашатаев, которые слово за словом должны были передавать народу речи, звучавшие с пьедестала.
Ближние ряды, где стояла и Майда, видели, как на этот пьедестал вывели шестерых пришельцев со связанными руками и ногами, в серебристых костюмах. На их одеяние из толпы показывали пальцами, и люди щелкали языками.
«Предков» поставили на нижнюю ступень пьедестала. Дюжие бородачи с дубинками расположились подле них.
Вверху, у самых копыт чугунного коня, появились взъерошенный вождь и Жрец в краденой пурпурной мантии.
Судил «преступников» якобы от имени всех людей Земли единолично Урун-Бурун.
Он же и начал «следствие».
На верхнюю ступень вызвали свидетеля, жреца-соглядатая Гнидда. Урун-Бурун спросил его, как выследил он обвиняемых и что видел собственными глазами, добавив, что бурундцы не потерпят лжи.
Гнидд с готовностью заговорил. Преследуя парочку, которую счел беглыми (он не назвал их имен), от Города Руин до древней насыпи, пересекающей синюю сельву, он увидел в небе Божество. Пал ниц и, как оно указало, поспешил в сторону, несмотря на то, что пришлось проникнуть в жуткую сельву, куда никто не ходил.
Потом, ведомый велением опять же Божества, он углубился в непроходимые заросли, пока не наткнулся на озеро, к которому и вела его небесная воля.;
Там и пришлось увидеть ему своими глазами, как Божество сбросило с неба в озеро длинную скалу с огнем, от которой пошли круги по воде.
Ему долго пришлось ждать, пока разбуженные небесным камнем предки, лежавшие в спячке на дне озера, пробудятся, и лишь перед восходом солнца, выпуская на поверхность зловонные пузыри, стали они один за другим подниматься со дна и выходить на берег.
Вождь спросил, как определил свидетель, что со дна озера поднялись именно ненавистные предки?
Гнидд ответил, что, стараясь услужить Божеству, подобрался к ним поближе и услышал, как они болтают между собой тягуче и запутанно. Но все же отдельные слова их походили на человеческую речь. И он уловил, что они говорят о тысяче лет, спустя которые возвращаются обратно. Очевидно, на этот берег.
Гнидд снова, якобы по внушению Божества, кинулся скорее в Город Руин, чтобы привести к озеру великого вождя с воинством для захвата опасных преступников, готовящих нападение на мирных бурундцев.
Отнюдь не по велению свыше, а со страху умолчал Гнидд о том, кого он преследовал. Анд, передавая полумертвого сына, пригрозил ему предъявить священные ножны Жреца, если будет сказано лишнее про него, Эльму или звездного мальчика, которого хотел зарезать его сынок.
Урун-Бурун остался доволен показаниями свидетеля.
Увидев в толпе Майду, он приказал привести ее на пьедестал.
Майда, вне себя от волнения, боясь, как бы не вспомнили об Анде или мальчике с Эльмой, страдая одышкой, с трудом поднялась на нижнюю ступень пьедестала и тайком обменялась взглядом со стоящей с краю звездонавткой.
— Будешь переводить всем с древнекнижного на наш благозвучный язык все, что здесь услышишь, — приказал ей вождь. Потом обратился к пленникам, изрядно коверкая слова: — Я задавать каждому из вас вопросы на вашем справедливо забытом языке. Вам дозволять отвечать только «да-да» или «нет-нет». И ни звук больше.
Майда перевела. Глашатаи на площади отозвались разноголосым лающим эхом. Урун-Бурун начал допрос.
— Жил ли ты, грузный, долговязый, тысячу лет назад?
— Да, — четко ответил Бережной.
— Надо говорить «да-да», — раздраженно поправил судья.
— Да-да, конечно! — повторил командир звездонавтов и получил удар палицы по плечу.
