— А пока посмотрим, как выгрузят наших гостей, — закончил молодой ученый, столь откровенный с новой уборщицей.
Он стал руководить размещением животных.
Для этого крыша зала приподнялась так, что специальная рука подъемного крана могла подать в зал контейнер, который и опустили в бассейн.
Там контейнер раскрылся, и из него выплыли новые обитатели Биоинститута.
Дельфины резко всплыли к поверхности бассейна и были, видимо, рады перемене обстановки.
Спрут, показавшийся Танеле ужасным, неохотно выбрался и сразу заполз на дно бассейна в приготовленную для него нору.
Танела видела, каким взглядом он посмотрел на нее, прильнувшую к стеклянной стенке исследовательского аквариума. Она даже передернула плечами.
Взявшись за ведро и швабру, она вошла в клетку, которую приготовили для «палеоантропоида», как называли весьма по-научному снежного человека, которого отловил и должен был привезти сюда новый начальник исследовательского отдела Биоинститута В.А. Сафронов, уже именуемый «профессором».
Он приехал раньше автофургона с пленником из ленинградских лесов. Его сопровождали опытные участники экспедиции.
По прибытии Владимир Алексеевич отправился осматривать свои владения.
Исследовательский зал с бассейнами и клеткой восхитил его, но неожиданно состоявшаяся там встреча отнюдь не обрадовала. Танелу, да еще с ведром и шваброй, он меньше всего ожидал встретить.
— Что вы здесь делаете, Татьяна Сергеевна? — резко спросил он.
— Выполняю свои служебные обязанности, — с почтительной лукавостью ответила она.
— Надеюсь, вы закончили здесь свою работу? На мой взгляд, ваше присутствие здесь необязательно.
— Никак не могу уйти. Такое дано мне указание заместителем директора по хозяйственной части. Я еще должна закончить уборку.
— Вы что? Уборщица? С высшим техническим образованием?
— Я на пенсии, Владимир Алексеевич. А при нынешней дороговизне, да еще и безработице в придачу, должна чем угодно прирабатывать. У меня семья…
Сафронову не хотелось сразу конфликтовать с замдиректора. Он важно удалился передать директору привет от самого Коганчука и доложить о своем прибытии.
Остался лишь его спутник, показавшийся Танеле незнакомым, но он почему-то улыбался ей.
— А мы все-таки его поймали! — подмигнул он ей. И ссутулился, изображая пойманного с болтающимися руками.
К своему удивлению, Танела теперь узнала безбородого Болотова.
— Сбрил, выполнив обет, — пояснил он, видя ее недоумение. — А какая была борода! Она мне во сне снится. Все расчесываю…
Танела рассмеялась.
— Ведут, уже ведут! — спохватился Болотов.
Танела напряглась, преодолевая волнение. Ей уже казалось, что сейчас приведут сюда «для расправы» ее могучего, рыцарски благородного «похитителя» с кавказских гор. И усмехнулась, вспомнив остроты Сени, подтрунивавшего над ней по поводу того, что, по гипотезе криптозоологов, «человек пещерный» на Кавказе возник от скрещения с человеком. Она поколотила Сеню, а он оправдывался, что тайны женской натуры непостижимы.
В зал ввели примата. Огромный, раза в полтора выше идущего впереди Алеши-пограничника, он был бы еще выше, если бы не сутулился, бессильно свесив руки, как только что показал Болотов.
Он был человекоподобен, отнюдь не походя на большую обезьяну. Все-таки, несмотря на покрывавшую его шерсть, он был человеком. Ведь все мы покрыты шерстью, только незаметной, коротенькой и бесцветной. Правда, у этого лоб был скошен, нос широк и ноздри чуть вывернуты. Но изо рта не торчали клыки. Может быть, из-за того, что он травоядный?
При каждом шаге гремела прикованная к его ноге цепь.
— В этой цепи все дело, — объяснял Болотов. — Сафронову нужно отдать должное. Он не игнорировал, казалось бы, нелепую выдумку вашего очкарика о переходе примата из другого измерения к нам и возвращения обратно. Помните, Афоня исчез из-под сетки у всех на глазах.
— Я два раза это видела, — отозвалась Танела.
— Мы набрели на него Попался в капкан. Цепь была прикована к дереву, а утащить его в свой мир он не мог. Мы навалились все на него и сетку накинули. Путиловс- кий браслет ловко защелкнулся на нем. Словом, наручники или, как это сказать, наножники крепко держали его. Без ключа и нам их не открыть.
Танела увидела, что другой конец волочащейся за приматом цепи прикован к Чингизу, и он еле переступает при ходьбе.
— Когда мы обнаружили его, — продолжал Болотов. — Он очень забеспокоился. Испугался, бедняга. Видно, они, попадая в наш мир в поисках пищи, избегают людей, не без основания считая их для себя опасными. А тут сразу столько этих «опасных» против него. И представьте, такая громадина даже не сопротивлялась. Чингиз сказал «мирный повадка». Так и не ушел он в свое загадочное измерение, о котором говорил ваш Сеня. Кстати сказать, я был бы не прочь там побывать. Вот если бы «этот» поддался дрессировке, то, может быть, с его помощью?
— Ну что вы! — только и могла воскликнуть Танела, наблюдая, как нового подопытного помещают в вычищенную только что ею клетку. Цепь, конец которой снял с себя Чингиз, приковали к стальному пруту клетки, замкнув на нем браслет.
— Вот теперь будем вместе работать, — сказал Болотов. — Сафронов взял меня сюда научным сотрудником. Будем изучать и нашего человекообразного. Я уже знаю, что клетка его насыщена всяческими приборами. Мы будем о нем знать все. Но не менее интересен его сосед- спрут, чуть ли не инопланетного происхождения. Будем сравнивать его с земными дельфинами. Чертовски интересная работа! Даже жаль уходить домой.
— Так ведь вы, наверное, давненько дома не были, — заметила Танела.
— Да, достойна сочувствия женщина, ставшая женой бродяги.
— Ну, какой же вы бродяга!
— Здесь осяду, — пообещал Болотов. — А сейчас и вправду загляну домой. Может быть, там меня не совсем забыли. — И он обратился к Алеше и Чингизу: — Давайте, ребятки, ко мне. Я телеграмму давал, чтобы нас достойно приняли.
— Это можно, — согласился Алеша. — Говорят, на талоны здесь кое-что дают…
— Жена — как скала, под ногой будет. Без нее упадешь, — глубокомысленно произнес Чингиз.
Заранее предупрежденная Танела припасла новому «гостю» растительной еды. Она помнила, как его соплеменник сожрал когда-то заготовленный для шестерых геологов обед.
«Соплеменник ли?» — подумала Танела и стала рассматривать примата. У этого уши не острые, как у Афо-ни, и белое пятно не на плече, а на голове, как у Бемса.
Примат долго не прикасался к протянутой ему Танелой еде. Болотов, уходя, сказал, что приведет сюда художника.
