Покончив с серьезными делами, руководитель Центра управления перешел на нормальный язык.
– Очень досадно, друзья, что у вас возникла маленькая неполадка.
Понимаем, у вас хватает забот и без того, но у нас тут есть запрос из Бюро общественной информации. Не можете ли вы до выхода из корабля передать нам коротенькую запись для широкой публики? Расскажите, что случилось, и объясните, что это за блок. Постарайтесь, чтобы все звучало пободрее. Мы могли бы, конечно, и сами, но от вас это будет намного убедительнее. Надеемся, что не сильно помешали вашей светской жизни. Икс-Дельта-Один, говорит Центр управления, номер два-один-пять-пять, передача окончена.
Боумен не мог удержаться от улыбки. Земля проявляла иногда поразительную нечуткость и бестактность. «Чтобы звучало пободрее…» Легко сказать!
Когда Пул поспал положенное время и пришел в рубку, они вдвоем минут за десять составили и отредактировали текст сообщения. На первых порах газеты, радио, телевидение не давали им покоя, у них брали интервью, запрашивали их мнения, ловили любое их слово. Но неделя за неделей проходила без всяких происшествий, сигналы запаздывали уже не на минуты, а больше чем на час, и интерес к экспедиции постепенно остыл. После ажиотажа, вызванного с месяц назад пролетом мимо Юпитера, они передавали для прессы только три или четыре записи.
– Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, получите сообщение для прессы: «Сегодня, несколько часов назад, возникла незначительная техническая проблема. Наш компьютер ЭАЛ-9000 предсказал аварию блока АЕ-35. Этот блок – небольшая, но важная часть системы связи. Он обеспечивает наводку нашей главной антенны на Землю с точностью до нескольких тысячных градуса. Такая точность необходима потому, что на нынешнем нашем удалении – более миллиарда километров Земля представляет собой всего лишь слабенькую звездочку и узкий направленный луч нашей радиостанции легко может не попасть на нее. Антенна непрерывно следит за Землей; ее вращают моторы, управляемые центральным компьютером. Но моторы эти получают приказы через блок АЕ-35, который можно сравнить с нервным узлом в теле человека, передающим приказы мозга руке или ноге. Если нерв не передаст правильных сигналов, рука или нога не станет работать. В нашем случае авария блока АЕ-35 может привести к тому, что антенна будет направлена куда попало. Так часто случалось с дальними космическими зондами в прошлом веке. Они долетали до других планет, но не могли послать никакой информации, потому что их антенны не могли найти Землю. Мы еще не знаем характера неисправности, но положение никак нельзя считать серьезным, и оснований для тревоги нет. У нас таких запасных блоков два, к тому же срок эксплуатации у каждого – двадцать лет, поэтому вероятность того, что и второй блок откажет в ходе нашей экспедиции, совершенно ничтожна. Кроме того, когда мы узнаем, в чем причина обнаруженной неисправности первого блока, мы, возможно, сумеем его исправить.
Фрэнк Пул, получивший специальную подготовку для такой работы, выйдет из корабля и заменит поврежденный блок запасным. Заодно он проверит состояние оболочки и заделает микропробоины, которые были слишком незначительны, чтобы выходить только ради их. Если не считать описанной мелкой неисправности, полет по-прежнему протекает без происшествий, на что мы рассчитываем и в дальнейшем». Центр управления, говорит Икс-Дельта-Один, номер два-один-ноль-четыре, передача окончена.
На «Дискавери» имелись шарообразные капсулы, или «космические гондолы», диаметром около двух с половиной метров. Перед кабиной пилота «фонариком» выступал над поверхностью сферы большой иллюминатор, дававший отличный обзор. Главный ракетный двигатель создавал тягу, соответствующую одной пятой ускорения земной силы тяжести, – этого было достаточно, чтобы капсулы могли взлетать на Луне, а маломощные струйные рули обеспечивали управление. Непосредственно под иллюминатором были укреплены две пары металлических шарнирных «рук»-манипуляторов: одна – для тяжелых работ, другая – для мелких операций, требующих точности движений. Кроме того, в каждой капсуле была выдвижная телескопическая турель с набором электрифицированных инструментов – отверткой, перфоратором, пилой, сверлом и прочим.
Эти космические гондолы никак нельзя было назвать особо элегантными экипажами, но они были незаменимы при выполнении строительных и ремонтных работ в открытом космическом пространстве. Обычно им давались женские имена, вероятно, потому, что иногда они вели себя несколько непредвиденным образом. Тройка, имевшаяся на «Дискавери», носила имена «Анна», «Бетти» и «Клара».
Облачившись в скафандр – так сказать, последнюю линию его обороны от космической пустоты – и забравшись в гондолу, Пул минут десять внимательно проверял все приборы управления. Он опробовал рули, разгибал и сгибал шарниры манипуляторов, проверил запасы кислорода, топлива, электроэнергии. Убедившись, что все в полном порядке, подал по радио команду ЭАЛу. Конечно, Боумен у пульта управления неотрывно наблюдал за всем, но, пока не было ошибки или неисправности, ни во что не вмешивался.
– Говорит «Бетти». Начать откачку, – скомандовал Пул.
– Есть начать откачку, – повторил ЭАЛ, и Пул услышал, как начали пульсировать насосы, откачивая драгоценный воздух из шлюзовой камеры. Вскоре послышалось потрескивание и пощелкивание – это тонкая металлическая обшивка гондолы отзывалась на перемену давления.
Минут через пять ЭАЛ доложил:
– Откачка закончена.
Пул в последний раз глянул на крохотную приборную доску гондолы.
Все было в порядке.
– Открыть наружный люк, – приказал он.
ЭАЛ снова повторил приказ; в любой миг Пулу достаточно было сказать «Стоп!» и ЭАЛ тотчас прекратил бы выполнение операций. Наружные стенки шлюза раздвинулись. Пул ощутил, как слегка качнулась капсула – это последние остатки воздуха вырвались из камеры в космос. Он увидел перед собой звезды и по прихоти случая с этого же борта оказался и Сатурн – маленький золотой диск, до которого оставалось еще почти шестьсот пятьдесят миллионов километров.
– Начать вывод гондолы!
Балка, на которой была подвешена капсула, стала очень медленно выдвигаться сквозь открытый люк до тех пор, покуда капсула не повисла над бездной вне корабля.
Пул дал краткий, в полсекунды, импульс главным двигателям, капсула плавно соскользнула с балки и стала независимым космическим корабликом, вышедшим на собственную орбиту вокруг Солнца. Теперь у него не было никакой связи с «Дискавери» – никакой, даже страховочного фала! Впрочем, с гондолами редко случались аварии, а если бы Пул даже застрял в космосе, Боумен легко мог выйти наружу и выручить его. «Бетти» отлично повиновалась рулям. Пул дал ей отплыть метров на тридцать, притормозил и развернулся лицом к кораблю. Потом начал осматривать герметическую оболочку жилой сферы. Прежде всего он заметил небольшое оплавление металла оболочки – пятнышко чуть более сантиметра диаметром, с крошечным кратером посредине. Частица космической пыли, ударившая туда на скорости более полутораста тысяч километров в секунду, была, наверно, меньше булавочной головки, и огромная кинетическая энергия, несомая ею, мгновенно превратила ее в пар. Как это часто бывает, кратер выглядел так, будто он образован взрывом внутри оболочки: на таких скоростях материалы ведут себя странно и привычные законы ньютоновой механики редко применимы. Пул тщательно обследовал оплавленную зону и залил ее герметизирующим веществом из баллончика, который имелся в сумке с ремонтными материалами. Белая клейкая жидкость пленкой растеклась по металлу, закрыв кратер. Уходивший из пробоины воздух вздул пленку пузырьком, который начал расти и, наконец, раздувшись чуть ли не до пятнадцати сантиметров, лопнул, за ним вздулся еще один, но уже значительно меньше; быстро твердеющий цемент сделал свое дело, и пузырек осел. Пул еще несколько минут пристально следил за пробоиной, но больше никаких признаков утечки не было. Все же он для верности наложил сверху еще один слой жидкости и отправился к антенне. Ему потребовалось некоторое время, чтобы облететь вокруг сферического корпуса «Дискавери», потому что он шел не быстро – со скоростью около одного метра в секунду. Спешить было некуда, а развивать большую скорость так близко от корабля – опасно. Приходилось все время остерегаться, как бы не задеть всякие датчики и подвески для приборов, торчавшие из корпуса в самых неожиданных местах, да и плазменная струя реактивного двигателя «Бетти» требовала особой осторожности. Она могла причинить немало вреда, если бы невзначай ударила в какой-нибудь хрупкий прибор.
