– Угу. Побеждает та армия, которая перестреляет всех остальных. К сумме мест каждой команде прибавляется соответственно один, шесть, одиннадцать или шестнадцать. Второе, третье и четвертое места зависят от времени жизни армии.
– Ясно. А если к концу игры останутся целы две армии?
– Тогда – дележка мест.
– Кто мешает спрятать нескольких своих бойцов так, чтобы их никто не нашел?
– Никто. Но еще никому не удавалось.
– Странно, лес, я так понял, сорок квадратных километров. Ну ладно, это пока неактуально. Союзы заключать можно?
– Никто не мешает. Но с тобой ни Эрнесто, ни Скандиано в союз вступать не будут: в их интересах уничтожить нас пораньше, только так у них появится шанс на победу. И между собой они не договорятся, потому что тогда у Скандиано нет шансов.
– Ммм, может быть, его устраивает быть вторым, если первые не мы.
– Может быть, – задумчиво сказал Алекс. – Наверное, Лео был прав, Скандиано собирается идти в школу при военном училище. А туда полезно бывает принести медали и грамоты из летних лагерей. А если у него еще будут рекомендации от Ловере, то только очень большая тупость может помешать ему поступить.
– Понятно. А он сволочь, но далеко не дурак. И Эрнест об этом не знает. Поэтому такой союз вполне возможен.
– Час от часу не легче. Я тебе еще не всё сказал. Лес по делен на четыре сектора, и в первые шесть часов пересекать границы запрещено. Зато потом полная свобода. Поэтом воюют все в основном по ночам.
– Понятно. Сектора распределяются по жребию?
– Э-э-э, не знаю.
Феб закатился за горизонт, и вдоль пляжа зажглись неяркие фонари; когда мы вернемся с ужина, погаснут и они – дальше каждый обеспечивает себе освещение сам.
Я утомленно закрыл глаза и замурлыкал что-то немелодичное. Надо подумать. Алекс благоговейно замолчал – Александр Македонский с Пальмаролы думать будет! Покусай его летучие коты! А сам он думать не собирается?
Ладно. Моя старая идея с лазаньем по деревьям, плюс снайпер, плюс возможность подчинить ему еще несколько прилично стреляющих ребят… Алекс будет командовать разведкой – отведет душу. Остальное спланировать заранее не удастся: я не знаю, какой участок леса мне достанется и что будут делать наши противники.
По песку в нашу сторону кто-то шел. Два человека, и походка незнакомая. Я открыл глаза: к нам приближались двое наших ровесников, оба были смущены, а может быть, даже немного напуганы.
Я приподнялся на локтях: они наверняка к нам, наша палатка и естественно сложившаяся территория на пляже – крайняя. Ребята остановились прямо передо мной, оба кусали губы, не зная, как начать разговор. Я вопросительно поднял брови, и один из них расхрабрился:
– Привет! Энрик – это ты?
– Я, – честно признался я.
– Я – Крис, а это Бенни, – представился он и представил своего спутника.
Крис лишь слегка уступал габаритами Лео, а Бенни, напротив, был маленьким, зато подвижным, как дикая кошка.
Я поднялся и пожал протянутые мне руки: на наглого Валентино ребята ну совсем не походили.
Молчание затянулось.
– Странные имена, – неуверенно сказал я.
– Вообще-то, я – Христофор, а он – Бенвенуто, но представляешь…
– Да, – согласился я, – в бою очень неудобно.
– Мы вот по какому поводу… Моя команда сейчас на восьмом, а Бенни на девятом…
Спасибо им огромное! Мне надо было сразу взять инициативу на себя, и всё, никакой карбонарской вольницы!
– Понятно, значит, вы теперь мои офицеры.
Мальчишки польщенно заулыбались.
– Ну да, – наконец-то Бенни открыл рот и что-то произнес.
Алекс нашел в себе силы победить лень и подняться на ноги, поэтому я и его представил:
– Это Алекс, он будет у нас командовать разведкой.
– Э-э-э??? – Алекс опустил голову и покраснел. – Ну-у, в общем…
– Вообще-то он умеет говорить, – ехидно заметил я.
– Гром тебя разрази! – взорвался Алекс. – Забыл Мачерату?!
– Мы же поумнели, – возразил я, внутренне хохоча, но с самым серьезным видом.
– Ну ладно, – неохотно согласился Алекс.
Хм, если бы так долго мучился Лео, я бы не удивился, но Алекс… Он же шалопай вроде меня.
Как заправский командующий я предложил всем сесть. Ребята так и сделали и воззрились на меня: приказывай! Ага, щас! Опять я не знаю, что сказать. Ммм, сейчас я займусь организацией, а потом мы потратим первые шесть часов игры с толком.
– Гвидо! – позвал я, он как раз выбрался из палатки.
Гвидо подошел к нам. Я представил ему ребят.
– Ты будешь моим начальником штаба, – заявил я безапелляционно, – поэтому сегодня вечером ты сходишь познакомиться с ребятами Криса и Бенни, и постарайся еще с теми командами, которые на шестнадцатом и семнадцатом местах.
– Ясно, – кивнул ошарашенный и потрясенный свалившейся на него ответственностью Гвидо.
– Возьми комп, составишь список. И узнай обязательно, кто как стреляет. Сделаем для Лео отдельный отряд, он нам понадобится. И разведка тоже. Только не знаю, какие качества там больше всего нужны.
Сидящий у самой кромки прибоя Лео обернулся, услышав свое имя. Я махнул рукой, приглашая его присоединиться.
Лео подошел к нам. Я объяснил ему, чем мы тут занимаемся.
– Ты, значит, уже все спланировал? – спросил он.
Я помотал головой:
– Нет, есть какие-то идеи, но это же не полоса препятствий. Вряд ли получится игнорировать действия противников.
– Ты меня утешил, – усмехнулся Лео. – А то, как говорит Алекс, скучно, ты почти не дал нам пострелять!
Алекс начал тихо выпадать в осадок.
– Я дам тебе пострелять, – обещал я зловещим тоном, затем обратился к Крису и Бенни: – Синьоры, после ужина милости прошу к нашему костру, можно с друзьями. Гвидо придется меньше бегать.
– Ага, – ухмыльнулся Бенни. – А подлизаться к начальнику штаба – это самое главное.
– Вот-вот, – серьезно подтвердил Гвидо. – Ты всё правильно понимаешь.
Освоился – отлично. Гвидо вернулся в палатку за наладонником и, сопровождаемый Крисом и Бенни, двинулся вдоль пляжа.
– Куда это он потопал? – поинтересовался незаметно подошедший Роберто.
– Знакомиться с нашей будущей армией, – ответил я.
– И ты отпустил его с этими щенками! – возмутился Роберто.
– Ох! – Я вскочил на ноги, но Роберто уже догонял ребят.
Ладно, с такой охраной братишка не пропадет, и вообще зря Роберто так: Крис выглядит ну очень внушительно, даже дилетанту ясно – лучше не связываться.
Я сел в позу лотоса, закрыл глаза и немного помедитировал: с этой минуты начинается отсчет. Ближайшие сто четырнадцать часов я не имею права о чем-нибудь забыть, не заметить, не догадаться. Мне нельзя выходить из себя, сердиться, повышать голос, проявлять слабость или демонстрировать неуверенность. Вот так.
