— Мы можем показать материалы будущему, руководителю.
Ленау морщился. Он думал о том, что не успеет закончить график на октябрь из-за этих говорливых молодых людей.
— Товарищи, — сказал он, — я вижу вы начитались романов и хотите звезды с неба хватать. То, что я предложил, в ваших силах и будет полезно для других... молодых неопытных инженеров. Вы сами молоды... Вам нужно учиться... скромности, между прочим. А вы самонадеянно беретесь за проблемную тематику. И вообще, ионосфера не в русле нашего Института.
— Может быть, мы сумеем сочетать... — начал Валентин примирительно. .
И тогда, отодвинув уступчивого друга, Сергей сказал жестко:
— Мы не согласны под видом диссертации подавать служебный отчет. Мы не согласны тратить три года на переписывание старых инструкций только для того, чтобы вы могли поставить галочку в списке и рапортовать о стопроцентном охвате учебой. Мы считаем, что наша самостоятельная работа важнее.
Валентин поеживался. К чему такая прямолинейная резкость? Сам он действовал бы мягче, тоньше, хитрее.
Бледное лицо Ленау покрылось румянцем.
— В таком случае я доложу самому Михаилу Матвеевичу, — прошипел он. — По всей вероятности, вам придется покинуть Институт. Нам не нужны люди, не желающие учиться. — И повелительным жестом он указал Новиковым на дверь.
В коридоре Валентин пожал руку товарищу.
— Будем надеяться, что Михаил Матвеевич поддержит нас. Ведь он сам энтузиаст.
— Дело в том, что начальником отдела Голубого угля был наш старый знакомый Коренев — «дядя Ветер». Новиковы и без того собирались идти к нему за помощью, но не сейчас... через несколько месяцев, основательно подготовившись.
Но энтузиаст Михаил Матвеевич не поддержал энтузиастов Новиковых. Он без интереса выслушал горячую речь Валентина и сказал, дружелюбно обняв молодых инженеров:
— Вот что, ребятки, немножко вы хватили через край. У нас с вами и так увлекательнейшее дело. Взять в упряжку арктическую пургу, тайфунами освещать города, метелями отапливать комнату — это же потрясающая задача, ее еще нужно обосновать убедительно. Нам полезны дальние передачи, но только — надежные дальние передачи, а вы со своими заоблачными токами подрываете доверие к нам. Ученые скажут: «Грош цена Институту ветра, где пишут такие диссертации». Нет, нет, ребята, это вредная затея. Если вы не хотите ссориться со мной, идите сейчас к Федору Федоровичу, извинитесь перед ним и берите дельную тему».
Извиняться Новиковы не пошли. Вместо этого они отправились в Корпус дальних передач и подали заявление о переводе. Секретарь предложил им изложить идею письменно. Ответ пришел довольно скоро. Руководитель отдела профессор Глебычев писал:
«Авторы должны были бы знать исходные Положения науки. Как установлено опытами, наиболее экономичной на дальних расстояниях является передача энергии по проводам постоянным током. На ближних же расстояниях экономичным оказывается переменный ток или же разрабатываемая в ряде научно-исследовательских институтов передача энергии без проводов направленными ультракороткими волнами. Предлагаемая авторами схема не может служить предметом серьезного обсуждения. Не считаю возможным тратить время на ее обстоятельное опровержение, отрывая сотрудников от основной плановой «работы...».
Ответ пришел на имя ученого секретаря. Ленау имел удовольствие передать его друзьям.
— Так что, будем артачиться? — спросил он. — Стыдно, товарищи! Склоку затеваете, затрудняете большого специалиста...
Новиковы, однако, продолжали «артачиться». Друзья надеялись доказать свою правоту на ежемесячном заседании Ученого совета. Но ждать не понадобилось. На следующий день пришло невероятное известие: строптивых инженеров вызывал к себе сам Ахтубин!
2
Директор семи институтов принял друзей в своем обширном кабинете, слишком просторном для одного человека. Вблизи Юлий Леонидович не казался таким молодцеватым, как на трибуне. Лицо его бороздили морщины, под усталыми глазами обозначались мешки.
— Захотелось познакомиться, — начал он с иронической усмешкой. — Говорят: попали к нам молодые люди, которые не хотят учиться. Вот я и решил посмотреть, откуда берутся такие оригиналы. Ну-с, слушаю ваши «уважительные» отговорки.
На этот раз рассказывал Сергей. Говорил он коротко, точно, но, по мнению Валентина, слишком невыразительно. На долю последнего досталась пассивная роль — следить за выражением лица академика. Валентин заметил, что сначала Ахтубин слушал с удивлением, поморщился несколько раз, а затем отвернулся и стал глядеть в окно, улыбаясь невпопад.
Сергей, не видя-этого, досказал все до конца. Академик молчал.
— Мы просим дать нам руководителя, чтобы мы могли обсудить все детали, — подсказал Валентин, полагая, что академик пропустил существо дела.
— Прошу прощения, — улыбнулся Ахтубин,— я немножко задумался. Я все понял. Вы не оригиналы, не лентяи и не нарушители. Вы только наглецы, вообразившие себя великими изобретателями. Но это не порок. Наглость ваша от наивности. Вы просто не знаете, как делаются открытия. Думаете, что открытие вроде бабочки, — взмахнул сачком и поймал. Ленау неправ: вас вовсе не нужно окорачивать. Препятствия только раздразнят вас, вы будете скулить и жаловаться, что вас затирают. Наоборот, нужно дать вам работать, и через месяц вы явитесь ко мне с длинным носом и грустными глазами, придете извиняться: «Мы не знали, не предполагали, такие трудности, не выходит ничего...».
— И тогда, — Ахтубин встал из-за стола и голос его загремел, — тогда я прогоню вас. Почему не выходит с дальними передачами, я и сам знаю. Я даже могу догадаться, почему не выйдет ионосферная передача. Но никого .не интересует — «почему не выходит». Как добиться? — вот что важно... Ваше раскаяние никому не нужно, но всем нужна передача энергии без проводов, хоть какая-нибудь, пусть в ионосфере. Вы думаете, что беретесь за диссертацию. На самом деле вы замахиваетесь на подвиг! А подвиг требует подвижничества. Писать после службы — не серьезно. Из лаборатории я вас возьму, но только на таких условиях: рабочий день — пятнадцать часов в сутки. Никаких развлечении — два года не ходить в кино, не смотреть телевизор, не читать романов. Час в день — прогулка на лыжах. Знакомым девушкам напишите, что вы уехали в экспедицию на Южный полюс. Уж если браться за небывалое; так браться всерьез... На размышление даю три минуты. Колебание считаю отказом.
3
«Дорогая Зина! Нам с Валентином повезло. Мы попали в хорошую школу, к настоящему учителю. Чувствую себя, как мальчишка, которому тренер пообещал сделать из него чемпиона. И радостно, и боязно. Вдруг сорвусь, не оправдаю ожиданий. Но доверие надо оплатить. Мы дали слово стать монахами на два года, забыть обо всем, кроме работы... и о тебе забыть, Зина...».
