Страница 400.
«Своеобразным феноменом второй половины двадцатого века было увеличение количества «отшельников». Эти люди – обычно группами в пятьдесят человек и меньше – заявляли свои права на изолированные территории в ожидании крупномасштабной катастрофы, которая уничтожит цивилизацию и приведет к анархии. С запасами пищи, оружием, «стремлением выжить» – желанием изолировать себя как морально, так и физически, – они воплощали худшие черты того, что Орсон Хэмилл назвал «консервативной болезнью двадцатого века». Здесь нет места для анализа причин болезни, когда личное здоровье и выживание ставились выше всех моральных соображений и когда способность к уничтожению превышала всякое душевное благородство, но об этом можно говорить лишь с грустной иронией.
«Отшельники» были правы – и неправы. Катастрофа наступила, и большая часть мира была уничтожена, но даже во время последовавшей за этим Долгой Зимы цивилизация не погрузилась в анархию. В действительности уже через год появились сплоченные сообщества. Жизнь каждого стала почти единственной ценностью – а все, пережившие Гибель, стали товарищами. Любовь и поддержка со стороны соседствующих групп играли существенную роль, поскольку никакая отдельная группа не имела средств и сил для того, чтобы долго прожить без посторонней помощи. Анклавы «отшельников» – вооруженные и опасно безразличные к тому, каким образом они защищают себя и кого убивают – вскоре стали объектами ненависти и страха, единственным исключением из нового понимания братства.
В течение пяти лет после Гибели большинство анклавов «отшельников» было обнаружено и их полубезумные члены убиты или взяты в плен. (К несчастью, многие изолированные общины «выживших» также были уничтожены. Различие между этими двумя понятиями носит исторический характер и игнорировалось тогдашними властями.) Многие «отшельники» были отданы под суд за преступления против человечества – в частности, за отказ участвовать в восстановлении цивилизации. Со временем эти преследования распространились на всех, кто выступал за право носить оружие и даже, в некоторых сообществах, на всех, кто поддерживал высокие технологии.
Те военные, кому удалось выжить, были принудительно направлены на социальное перевоспитание.
Исторический трибунал 2015 года – когда высокопоставленные политики и военные как Восточного, так и Западного блоков были обвинены в преступлениях против человечества – увенчал эту мрачную, но вполне естественную реакцию на ужасы Гибели».
Это казалось нереальным. Патриция закрыла книгу и зажмурилась. Она сидела здесь, читая книгу о событиях, которые не произошли здесь – еще – и случились в другой Вселенной.
Она проглотила комок в горле. Если это было в действительности и должно случиться, нужно что-то делать. Она пролистала приложения.
На странице 567 нашлось то, что нужно. На следующих двухстах страницах были перечислены все города мира, подвергшиеся бомбардировке, вместе с приблизительным количеством жертв. Она поискала Калифорнию: двадцать пять городов, по каждому нанесено от двух до двадцати трех ядерных ударов. Лос-Анджелес – двадцать три удара в течение двух недель. Санта-Барбара – два, Сан-Франциско, включая Окленд, Сан-Хосе и Саннивейл – двадцать в течение трех дней. Сан-Диего – пятнадцать. Лонг-Бич – десять. Сакраменто – один, Фресно – один. Космический центр в Ванденберге – двенадцать, равномерно распределенных вдоль побережья.
Разрушено пятьдесят три воздушных базы, расположенных в городах или около них, включая гражданские аэродромы, которые могли быть использованы в военных целях. Все космические центры во всем мире уничтожены – даже в странах, не участвовавших в войне.
Патриция почувствовала головокружение. Книга, казалось, уплывала от нее. Не было никакого туннельного видения, не было потери ощущений, лишь некая отстраненность. Она – Патриция Луиза Васкес, двадцати четырех лет, и поскольку она молода, ей предстоит долгая жизнь. Ее родители, так как она знает их всю свою жизнь, должны жить еще очень долго – невообразимо долго. И Пол – поскольку они лишь недавно узнали друг друга, поскольку он был единственным человеком, который хотя бы попытался выяснить, чем она занимается, – Пол тоже должен быть в безопасности.
А ведь они живут в районах, которые должны быть (могут быть) стерты с лица Земли.
Действительно, все очень просто. Она может взять книгу с собой, когда будет улетать, что должно произойти скоро, быть может, через несколько дней. Она может взять ее с собой на Землю и показать людям. (Возможно, нечто подобное уже сделано.)
И если Вселенные настолько близки, что их будущее может оказаться схожим, человечество должно действовать быстро. Поставленные перед угрозой ядерной войны народы должны начать разоружаться, начать мирные переговоры…
«Боже, мне так жаль, что мы вплотную подошли к этому. Будем считать это благословением и…»
– О, ГОСПОДИ!
Патриция закрыла книгу и встала.
Лэньер прогуливался вместе с ней по чахлому парку возле библиотеки. Она минут пять поплакала, потом взяла себя в руки. Вопросы, которые она хотела задать, были слишком сложны, чтобы выразить их словами. И, узнав ответ, она могла сойти с ума…
– Кто-нибудь проводил сравнение? Я имею в виду, между их историей и нашей? – спросила она.
– Да, – сказал Лэньер. – Я занимался этим, и Такахаси тоже.
– Он знает столько же, сколько и мы?
Лэньер кивнул.
– Что вы обнаружили? Я спрашиваю, насколько они подобны?
– Отличия в исторических хрониках малы настолько, что их можно считать различными интерпретациями одного факта. Существенных расхождений нет – вплоть до Камня.
– А ситуации, описанные в книгах – они соответствуют тому, что происходит на Земле сейчас, да?
– Да.
– Малая Гибель никого ничему не научила?
– Видимо, нет.
Она присела на камень под мертвым деревом.
– На Земле знают?
– Знают одиннадцать человек, здесь и там.
– Что они предпринимают?
– Все, что могут, – ответил Гарри.
– Но Камень может изменить положение дел. Это решающее различие. Так?
– Надеемся, что так. В течение следующих нескольких недель мы должны получить все необходимые ответы – на вопросы об альтернативных временных линиях, о Вселенной, откуда прибыл Камень. Вы можете помочь?
– Вам нужно знать, почему Камень оказался здесь и насколько схожи Вселенные, чтобы решить, будет ли на Земле война?
Лэньер кивнул.
– Это очень важно.
– Я не вижу, чем могу помочь.
– Хоффман считает, что если кто-то и способен дать ответ, так это вы.
