- Гадина.
Рубен попытался улыбнуться. Потом беспомощно взглянул на нас. Седа смерила его с ног до головы, а я отвел глаза,
- Гадина!..
Луиза все повторяла это липкое слово.
Рубен молча вышел из лаборатории.
А Луиза всхлипнула от обиды. Седа безуспешно пыталась ее успокоить.
"Ты должен был тут же с ним разделаться и, однако, смолчал!" - шепнул мне в ухо тот, другой Левой, и я провел рукой по глазам, чтобы он исчез, не провоцировал меня.
"Дурак,-буркнул я мысленно.-Дурак. Это не в моих принципах".
Другой Левой появился на гладкой поверхности пробирки и с выражением сожаления уставился на меня.
Я тряхнул пробирку. Но он и не собирался вылезать оттуда.
"Ничего себе принцип! Спешишь умыть руки, не коснуться этой мерзкой рожи?!" Дабы не нанести ущерба научно-исследовательскому институту, не раскокать стеклянную пробирку о паркетный пол, я осторожно положил ee на стол и отошел в сторонку.
Теперь тот Левой, перебравшись на никелированную поверхность рефлектора, отвратительно гримасничая, пытался вывести меня из терпения.
"Принцип есть принцип! - мысленно отвечал я ему. - И измена принципу бесхребетность".
"Ложь, Ложь! Ложь! - напустился на меня с никелированной поверхности мой судья, имевший отдаленное сходство со мной. - Ты всегда был зрителем. А всякого рода Рубенам такие и нужны. Только зрители. Ты, конечно, можешь утешать себя, называя это принципом. Но это совсем не то!" - он скривил рот, и, словно чудом, лицо его вытянулось во всю длину рефлектора, как отощало.
Мне не хотелось спорить с этим дураком, и я подошел к девушкам.
- Что произошло?
Луиза все всхлипывала. За нее ответила Седа:
- Ну что, еще могло произойти? Ведет себя непристойно, привязывается к девушке. Настоящий хулиган. - Седа протянула Луизе платок.
- Очень на него похоже,- сказал я.- в таких случаях надо прижучить, чтобы держал себя в руках.
- Вон что? - удивилась Седа.- А я и не знала. Хотя вообще-то была близка...
- Он и к тебе пристает? - перебил я ее.
- Бывает,- сказала Седа.
- Пусть только попробует!..
- Не стоит с ним связываться, Левой,- вздохнула Луиза.- Честное cловo, не стоит.
- Не расстраивайся, Луиза,- успокоил я.
- Да ничего... Но ты держись от него подальше. Знаешь, он ведь уже и с Айказяном сблизился.
- Ну и что?
- Изо всех сил в доверие втирается.
- Не удивительно. Но я пока не замечал... Тем хуже для нашего шефа.
- Он то и дело хвастается своей дружбой с Айказяном,- продолжала Луиза.- И мне все обещает замолвить перед ним слово и еще все время твердит, мол, если Айказян захочет, он в течение года сможет защитить кандидатскую диссертацию.
- Очень может быть,- заметил я.- А ты не веришь?
- Верю...
- Прекрасно. Если ты веришь ему, поверь немного и мне. Чем больше он будет стелиться, тем скорее исцарапает свое пузо, а не наше, простите за грубость.
Седа рассмеялась: - Я и не подозревала, что ты человек с юмором, Левой.
- Но, во всяком случае, не шут,- обиделся я.
- Я плачу, а вы смеетесь! - вскричала Луиза.
Я решительнo толкнул дверь в кабинет Айказяна. Шефа не было. На диване сидел Рубен.
Я вошел, прикрыв за собой дверь.
- Видал, как меня осрамила твоя распрекрасная сотрудница,- улыбаясь сказал Рубен.- Недотрога. С луды свалилась. Терпеть не могу ломак. Корчит из себя святую. Ты, надеюсь, на меня обижаться не вправе. Женатый человек. Я тебе помочь хочу... Ну, нто таращишь глаза? Эта. святоша Седа по уши в тебя влюблена. Я стреляный воробей, насквозь вижу этих краль...
Говорил он не переводя дыхания. Я терпеливо дослушал его.
- Давно уж вижу! - продолжал Рубен.- Попадешь в беду, чего доброго. Не дай бог, дойдет до жены. Вразуми помощницу, пока не поздно...
Наконец Рубен замолчал. Он ждал моего ответа. И я ответил... Рубен сразу же выпрямился. Потом встал, сунул руки в карманы и, посвистывая, прошелся по кабинету, всем своим видом показывая, что не придает моим словам никакого значения.
- Кто ты, сотрудник института или шут из балагана?! - повысил я голос.
- Я Арлекин,-сказал он и продолжал старательно насвистывать.
- Что тебе надо здесь в рабочее время?
Рубен бросил на меня презрительный взгляд.
Потом сказал:
- В свое время я сделал тебе выгодное предложение. Ты не задумался над ним. Может, сейчас захочешь работать со мной? Впрочем, торопиться незачем. Еще сам попросишься.- Он помолчал, потом добавил великодушно: - Попросишься, но будет поздно.
И вышел из кабинета.
Я остался один. Айказяна все не было, хотя он сам вызвал меня. Я решил непременно дождаться его, убежденный, что после очередного поклепа Рубена серьезный разговор неминуем., Шеф вошел совершенно неожиданно.
- Я опоздал? - спросил он.- Садись. На расширенном заседании научного совета хотят послушать твой доклад.
- О чем?
- Интересуются твоими опытами при низких температурах- сказал Айказян. - Даже есть желающие работать по твоей теме. Рубен, например, покоя мне не дает.
- Пусть работает, если хочет. Только жаль, тема-то плановая...
Я испытующе посмотрел шефу в глаза.
- Когда будет готов твой доклад? - спросил Айказян.
- К сожалению, практических результатов пока нет, доклад будет только по теоретической части. А это, честно говоря, меня не особенно устраивает, но если вы настаиваете,..
- Непременно.
- В таком случае я буду готов месяца через два...
В коридоре меня ждал Рубен.
- Ну как, пожаловался? - поинтересовался он.
Я, не отвечая, направился к лаборатории.
- Хочешь понравиться начальству?
Я вдруг остановился и схватил ег,о за ворот.
- Есть одна притча. Послушай - пригодится. На скалистую вершину опустился орел. Он гордо думал о том, что только, ему доступно быть выше облаков. Но тут, совсем рядом, увидел свернувшуюся в клубок змею. "Как ты попала сюда?" - удивился орел. "Ползком, ползком",- ответила ему змея.
- Любопытная притча,- сказал Рубен.- На том и кончается?
- К сожалению, да. Надо думать, орел уступил эту вершину змее, потому как мир велик и вершин много.
- Значит, орел улетел? - спросил Рубен.
- Наверное. Времена были такие.
- Да-а? - протянул Рубен.-У притчи есть мораль?
- Несомненно.
- Не растолкуешь?
- Сначала необходимо выяснить, улетел ли орел на самом деле? - сказал я.
- А ты умный! Честное слово! - съязвил Рубен.
- Из чего заключил?
- Притчи знаешь. А у меня в голове, кроме анекдотов, ничего не задерживается. Свойство характера.
- Возможно.
И, не оглядываясь, я вошел в лабораторию. Девушки встревоженно уставились на меня. Они, видно, очень беспокоились. И совершенно напрасно.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
- Простудишь ребенка,- сказал я.- Не понимаешь, что ли?
