Он дал отбой и пожаловался подчинённому:
- Вот скотина ленивая!
В ответ храп.
- Ну и хрен с ним, - подытожил Родриго Борха, снова усаживаясь за компьютер. - Хватит мне одного жмура в отчёте.
Он выбросил из головы таинственную гибель прикомандированного и в пять минут набрал докладную, обойдя молчанием и пляску светлячков, и замеченный на лестнице призрак, и погасший маркер. В глазах начальства лучше выглядеть растяпой, чем сумасшедшим. Применение оружия на поражение в целях самозащиты - ладно. Мухобой сам дурак, нечего было за пукалку хвататься. Ну, получил бы, в крайнем случае, по башке, с кем не бывает. Лучше стать контуженым идиотом, как Чезаре, чем подохнуть.
Папаша Род перечитал свою писанину, покивал и отправил. И порадовался в который раз, что есть в сторожке Сеть, иначе пришлось бы мучиться - набирать на коммуникаторе, или того хуже - докладывать ротному по телефону.
- И всё, и спать, - сказал он, потягиваясь. Но когда вставал, на глаза попалась картонка, которую вечером сунули вместо стекла. И опять в голову полезло: 'Вот так же точно мухобой оглянулся, увидел мужика с автоматом, сдуру потащил из кобуры пустой ствол...'
Папаша Род чертыхнулся и проворчал под нос:
- А мы его завалили.
- Не помешаю? - спросил инспектор, остановившись в шаге от скамейки. Пришлось ему согнуться - слишком низко корявые, узловатые ветви старой вишни, - поза неловкая. Чуть помедлив, он сделал ещё один шаг и оперся ладонью на гнутую спинку скамейки. Брусья деревянные, щелястые, все в скорлупе краски, цвет определить нельзя.
- Я вас ждала, - отозвалась Инна, не поднимая головы. Сидела прямо, руки на коленях, как в очереди к врачу.
'Точно как Арина, когда позвала меня сказать, что выходит замуж за Нортона, - безвольно вспомнил Владимир и тут же одёрнул себя: - Ну, хватит! Вам, господин инспектор, повсюду она теперь мерещится. Делом будете заниматься?'
- Что-то хотели мне рассказать? - спросил он, неудобно устраиваясь на самом краю скамьи.
- Предупредить хотела, - Инна упорно не желала смотреть в глаза.
- Так я слушаю, - подбодрил инспектор. Машинально проследив за взглядом девушки, подумал: 'Лепестков сколько на асфальте! Грозой вчерашней сбило'.
Некоторое время слышны были только крики чаек да ленивые вздохи волн, потом Инна Гладких начала без особой уверенности:
- Я хотела попросить... Дело в том, что... - мялась она. Внезапно решившись, сказала твёрдо: - Вызывайте своих. Это ведь ваши люди на проходной? Зовите их, нужно поставить к Горину охрану. И сами вы зря отлучаетесь.
- Ну, я же не цепной пёс. И не Шерлок Холмс, чтоб вести следствие, не вылезая из кресла, - возразил инспектор. Чего угодно от неё ждал, но не этого.
- Пока вы следствие ведёте, она тут... Не можете сами, зовите ваших людей, говорю вам. Поставьте возле Горина пост.
- У них нет допуска на территорию.
- Ну так вызовите кого-нибудь, у кого есть допуск! - возмущённо проговорила мисс Гладких, наконец-то соизволив глянуть собеседнику прямо в глаза. 'Как у Арины, карие. И лепесток вишни на волосах. О, чёрт!' - Володя принудил себя расслабиться и вытянул ноги. Руки скрестил на груди, ответил с улыбкой:
- Не могу. Кое-кто вчера взял из сейфа мой шлем и случайно уронил в пропасть. Теперь я без связи.
- Это она! Правда ведь, она? Я угадала? Что тут смешного?!
Сердясь, Инна повернулась к инспектору и оперлась рукой на доски скамейки.
- Если вы имеете в виду Светлану Васильевну, то да. Это она, - насильно согнав с лица улыбку, подтвердил инспектор.
- Вот! А я вам говорила! И данные вытерла она! И листок Яну подложила она! И...
- Зачем ей листок подкладывать? - заинтересовался Володя. - Данные пока оставим, дело тёмное. Мой шлем - пусть. Но листок... Чепуха какая-то, детство. Казаки-разбойники.
- Не чепуха! - Инна, горячась, придвинулась ближе. - Именно детство. Думаете, детство - чепуха? Вы просто ничего не понимаете. Спросите у Андрея Николаевича, он подтвердит! У Мити спросите! Образная база инвариантов как раз тогда и формируется. У кого в четыре года, у кого чуть позже. Лет после шести - всё. Что получилось, то получилось.
- Да, шеф ваш говорил. Но причём здесь остролист?
- Корневой образ. Один из инвариантов на нём построен. Она это знала и подсунула ему лист. Видели, какой взрыв эмоций? Это как лавина: тронешь камешек - готово.
'Так. Корневой образ базового инварианта. Один из. Сколько их всего? Тот сор, из которого всё и растёт, не ведая стыда... И почему она решила...'
- Инна, а почему вы решили, что это Берсеньева?
- А потому. Помните, она подошла вечером поправить Яну одеяло?
Инспектор покивал, улыбнулся и ответил с расстановкой:
- Возможность подложить Яну лист была у каждого из вас. У Светланы Васильевны, когда она поправляла мужу одеяло. У вашего шефа, когда он остался с телом один на один. Помните, мы с вами были в лаборатории, Синявский возился в аппаратной, а Света оставалась у терминала в предбаннике? Потом вы разговаривали о чём-то с Сухаревым возле кушетки, и вполне могли... Особенно если вы в сговоре с шефом. Подождите, я не всё сказал. Ещё Синявский. Он выходил последним и тоже без всякой необходимости поправлял Яну одеяло. Вот так, Инна. И давайте пока не поминать инварианты. Давайте мы с вами разберёмся в реальных событиях.
- Пока вы будете в событиях разбираться, она... И Ян забудет. Может быть, он уже забыл.
- Что забыл? То есть, я хочу спросить: что она, по-вашему, пытается заставить его забыть?
- Меня, - Инна, заметив реакцию инспектора на столь спорное обвинение, пояснила:
- Поймите, она ни перед чем не остановится! Вспомните: она вчера после ссоры осталась с Яном, когда я ушла. Стёрла ему память, и потом, чтобы замести следы, уничтожила массивы данных. А теперь пытается настроить мужа так, как нужно ей.
'В принципе, логично. Вернее, было бы логично, если б не одна деталь. Кто тогда парализовал Яна в первый раз? У Берсеньевой ведь не было парализатора. Или Света заодно с доктором, или возвращалась позже, и позаимствовала эту штуку, пока он плавал. Да! Я хотел у неё спросить кое-что!'
- Инна, давайте пока оставим семейные дела Горина в покое и попытаемся восстановить ваш вчерашний день. Всё, что с вами случилось после обеда. Прошу вас, очень подробно, желательно поминутно.
- Но... Ладно, расскажу, раз надо. Значит так, утром я... Или вы просили после обеда? Ну, это проще. Сразу после обеда мы с Яном вместе пошли на пляж. В смысле, собирались в нашу лабораторию, но ему захотелось поговорить без свидетелей...
Инна спотыкалась на каждом слове, сбивалась, никак не могла продраться сквозь описание беседы с Яном, Володя не торопил и не встревал. И даже когда мисс Гладких решила перескочить через неудобный факт с разбега, тоже не стал возражать, пусть. Какая, в самом деле, разница - где они выясняли отношения: на пляже, в Пещере Духов или в лаборатории Инны? Вернее всего, везде успели покуролесить. Обойдя молчанием стыдные подробности, девушка заговорила свободнее и сообщила, что финальная сцена разыгралась в лаборатории, где её и застала жена Горина. Когда это было? Неужели инспектор считает, что порядочная девушка способна при таких обстоятельствах помнить о времени? Скандал вышел безобразный, мисс Гладких сочла необходимым удалиться. Когда? Инспектор, похоже, просто издевается. Инна вылетела оттуда, как угорелая кошка, без памяти. В себя пришла, когда столкнулась у лифта нос к носу с Андреем. Нет, когда это было, тоже не заметила. Сгоряча стала рассказывать шефу о скандале, который Берсеньева закатила мужу. Зачем? Как зачем?! Андрей к Яну собирался, надо же было предупредить. Но толком ничего Инна рассказать не успела, потому что явилась сама скандалистка. Влезла в разговор... Когда? Вот это известно точно - в пять минут четвёртого. Время Инна запомнила, потому что посмотрела на часы, когда Светлана Васильевна предложила съездить в Триест.
