Старик явно собирался продолжить, однако на лестнице послышались шаги, и появился Чаплин в сопровождении троих солдат из охраны тана.
- Мориас, мы искали...
- Сеаннах! - Вперед протолкался самый высокий воин. - Тан Фергус просит тебя немедленно явиться к нему, прихватив все целебные травы, какие только есть. Его дочь очень больна, господин мой.
- Улла? - удивленно нахмурился Мориас. - У нее есть снадобья, и она сама лечит свой недуг.
- Нет, господин, не она. Кира. - В голосе воина звучало отчаяние. Она не просыпается.
Мориас вздрогнул, тревога пробежала по его лицу. Он дотронулся до руки воина.
- Веди нас, Эон. Посмотрим, чем можно помочь юной леди. - Старик поманил за собой Талискера и Чаплина. - Пойдемте, познакомитесь с таном.
Уже ступив на лестницу, Талискер обернулся и посмотрел на сидов. Большинство продолжали болтать между собой, но Макпьялута опустился на скамью, запахнувшись в алый плащ. Ветер развевал его серебристые волосы. Он сидел, скрестив на груди руки и склонив голову набок, как настоящий орел. Голубые глаза неотрывно смотрели на Талискера.
Тан Фергус взволнованно ходил взад-вперед по комнате, смежной с опочивальней Киры. Он проснулся и услышал страшные вести о том, что многие из его подданных не дожили до праздника Самайн. Ужасные подробности напугали бы любого. Не успел он оправиться от этой новости, как прибежала служанка его любимой дочери, златовласой Киры, и сказала, что никак не может ее разбудить. Девушка дышала, но слабо, и сон был явно колдовским. Да еще и запах... Он наполнял спальню и, хотя тан не спешил признаваться себе в том, исходил от середины кровати.
- Отец, не беспокойся. Уверена, сеаннах поможет нам, - раздался голос Уллы, которая изо всех сил старалась улыбаться. В ее глазах светился страх за сестру, но Фергус не хотел встречаться взглядом с Уллой, боясь, что дочь прочтет в нем злую мысль. Почему Кира, спрашивал он себя в отчаянии, почему моя любимая девочка? Ему становилось стыдно от таких мыслей, и он не поднимал глаз выше коричневого подола платья младшей дочери.
- Оставь меня, - бросил он, даже не взглянув Улле в лицо, не подумав, что ранит чувства девушки, просто равнодушно смотрел, как метнулся подол и она отошла в дальний угол комнаты.
Вскоре появился Мориас в сопровождении еще нескольких человек. Солдаты поспешно скрестили длинные копья, в комнату пустили только старика. Фергус тепло встретил старого друга. Улла робко вышла из угла, сеаннах взял ее руки в свои и поцеловал в щеку.
Талискер внимательно смотрел сквозь дверной проем на встречу тана и сказителя. Теперь Дункан был почти уверен, что бродяга, с которым он сидел на скамеечке в Эдинбурге, и сеаннах - одно лицо. Припомнилось, как они смеялись и курили одну сигарету. Какой же силой должен обладать Мориас, если ему так легко наведываться в Эдинбург, когда Деме пришлось ждать двести лет в своей темнице?
- Приглядывался ко мне, надо же, - пробормотал Талискер.
- Видел? - Эон показал на линию горизонта. - Там что-то шевельнулось.
День клонился к вечеру, западный берег озера озаряли последние лучи осеннего солнца. Дальше, насколько хватал глаз, простирался великий лес, Ор Коиль. Стена деревьев казалась непроницаемой даже для солнечного света; не верилось, что через зелено-золотую чащобу могли прийти на праздник тысячи людей. Потом глаз привыкал и начинал замечать, что лес вовсе не сплошной тут и там торчали серые ветки засохшего дерева, виднелись камни и даже полянки, на которых ничего не росло.
Талискер прищурился.
- Ничего не вижу. Хотя... постой-ка...
На той стороне озера, к востоку от крепостных ворот, в лесу мелькнула неясная тень. Похоже, тварь имела размеры небольшой лошади. Потом появилась еще одна, и еще одна, ближе к югу, вышла из-за прикрытия деревьев. Все существа были черными, а более точно сказать с такого расстояния не представлялось возможным. Что-то в их повадках и поступи...
- Собаки? - не веря своим глазам, спросил Талискер.
Из леса вышли новые тени. Они двигались так слаженно, словно повиновались единому приказу, словно их вела единая воля.
- Вот черт, - раздался знакомый голос с шотландским акцентом. Горец стоял за Талискером и тоже смотрел на лес. Они встретились в первый раз с тех пор, как Талискер достал камень Мирранон на площади.
- Псы, Малки.
- Да, черные псы. - Горец сплюнул вниз со стены. - Большие, сволочи, верно?
Талискер обернулся к другу и заметил, что по всей стене воины с ужасом смотрят на лес. Они молча стояли группками по двое или по трое. Многие молодые солдаты побледнели от страха, воины постарше выглядели сурово и решительно.
- Что это значит, дружище? - хриплым шепотом спросил Талискер.
Словно в ответ Малки снова кивнул в сторону леса, где собирались сотни псов. У Дункана волосы встали дыбом, когда черная волна медленно двинулась в сторону Руаннох Вера.
- Воины считают черного пса дурной приметой, - сказал горец. - Самой плохой из всех. Говорят, что увидеть черную собаку - к смерти. Каждая из них приходит за своей душой. На каждой написано имя.
Талискер снова окинул укрепления взглядом. Кругом царила такая тишина, что плеск волн о скалы, обычно приятный и успокаивающий, казался зловещим и многозначным.
- Но кто мог их послать, Малки? Случайно ведь не увидишь такую стаю, правда?
- Иди сюда, Дункан. - Горец поманил своего друга за собой. - Я тут порасспрашивал вчера вечером. Помнишь кораннидов - тварей, которые убили медведя и парня, который шел с Уной?
Талискер кивнул.
- Так вот, там их целая армия. Как в сказании Мориаса. Похоже, сил у них все прибывает, и никто не знает почему. И все же за этим стоит проклятый Корвус.
- Но Мориас сказал, что он в темнице, к тому же с тех пор прошло лет двести, если не больше. - Не успев договорить, Талискер понял, что двести лет - пустяк для бога. - Кроме того, он скован заклинанием.
- Да, но сестрица-то его свободна. Теперь Фирр - королева. Корвус управляет кораннидами ее руками. А она и рада, поганка гнилая.
Талискер едва не рассмеялся, услышав такое определение злобной сестрицы повелителя тьмы, однако Малки явно был сильно встревожен, да и общее настроение на укреплениях не располагало к веселью.
Неожиданно тяжкую тишину разорвал прекрасный звук, подхваченный и усиленный эхом. Макпьялута, принц орлов, сидел на стене, свесив ноги и нисколько не обращая внимания на высоту. Он играл на золотой свирели не длиннее его пальцев, летавших по ней в легком танце. Музыка рассеяла ужас, навеянный появлением черных собак, и, будто во власти новых чар, многие воины повернулись к лесу спиной.
- Как там леди Кира? - спросил Малки. - Говорят, ее кто-то заколдовал.
