— Вот. — Заведующая небрежно подвинула к краю стола пачку бланков. — Заполните «требование».
Полчаса, не меньше, ушло у Севы на заполнение двух бумажонок — пока разобрался что к чему, а спрашивать у этой особы… ну ее к бесу. Все это время дама сидела за столом с отсутствующим видом.
Все с тем же лицом архивщица приняла от Всеволода бланки и, не спеша, с достоинством, удалилась. Собственно архив располагался за следующей дверью, а здесь была, так сказать «прихожая». Несколько минут ожидания, и Сева услышал голос заведующей:
— Молодой человек! Пройдите сюда!
Сева едва не заблудился в лабиринте стеллажей, уставленных ящиками, ящичками, коробками, картонными папками и бог знает, чем еще. Сколько хлама накопилось тут за шестьдесят лет! Уму непостижимо, как можно найти что-то в этих «бумажных джунглях».
— Молодой человек! Вы идете или нет! — В голосе дамы слышалось явное раздражение. — Я что ли должна за вас это таскать!
«Это же твоя работа», — подумал Сева, но озвучивать не стал.
Архивщица указала на верхний ярус:
— Вон, видите, номера с 2064/01 по 2068/11. Возьмите стремянку.
— Я все не унесу за раз…
Дама бросила на молодого человека осуждающий взгляд, словно на дефективного ребенка.
— Куда вы собрались выносить архивные материалы! Вы что, не знаете правила!? Будете работать здесь. Вон там стол. Потом все на место поставите.
«Ну, ни ё моё! Мало того, что придется в этом дерьме ковыряться, так еще и здесь в подвале торчать!», — сетовал про себя молодой специалист.
— Михаил Егорович велел материалы ему отнести, — решил он взять архивщицу «на пушку».
— Ничего не знаю! — отрезала дама. — Принесите разрешение, завизированное директором.
Сева понял — спорить бесполезно.
Начать изучение материалов он решил с самой маленькой из двух десятков папок и коробок, указанных архивщицей. Для начала разыскал стол — ничего, работать можно. Стул есть, настольная лампа, даже стопочка чистых листов — забыл, видать, кто-то. «Раньше сядешь — раньше выйдешь», — вспомнил Сева подходящее изречение и решил: раз отвертеться невозможно, нужно напрячься и…
— Извините, — услышал Сева над ухом и от испуга выронил из рук папку. Она обрушилась на стол, выпустив облачко архивной пыли.
— Простите ради бога! Кажется, напугал вас.
Да, уж! Заикой так можно стать. Всеволод обернулся: что за чудо в перьях! Перед ним стоял человек, явившийся сюда не иначе как прямиком из тайги… или из тундры: борода а ля Лев Толстой, брезентовая куртка-штормовка, свитер грубой вязки, кирзовые сапоги.
— Извините, — повторил «таежник», — вы, вижу, материалы по нашей алтайской экспедиции изучаете?
— Да, а вы…
— Берг Модест Карлович. — Новый знакомый очень смешно картавил. Чем-то он был Севе симпатичен. Молодой специалист представился:
— Всеволод.
Берг улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы — прямо-таки реклама «бленд-а-меда». Как он умудрялся содержать их в образцовом порядке, если действительно только что вернулся из какого-то заповедного места?
Сева ожидал, что Берг протянет руку для пожатия, но этого не случилось.
— Присаживайтесь, Сева. В ногах… ну вы знаете. — Сам он, как показалось, очень осторожно — чирей у него что ли — присел на стул с противоположной стороны стола. — Я вас не отвлекаю? Давно, знаете, не общался… Одичал, можно сказать.
Нет, Юрин был не против поболтать с мужиком. Во-первых — уж очень не лежала душа разбирать «макулатуру». Во-вторых — интересно узнать, откуда он прибыл, из каких таких диких мест. В-третьих, и это наиболее существенный момент — он, вероятно, поможет ему быстро отыскать нужные бумаги. Сева махнул рукой — дескать, чего уж там.
— Это была моя предпоследняя экспедиция… Алтай. Чудное место, «русская Швейцария».
— Предпоследняя? — Сева был удивлен — на папке, лежащей сейчас перед ним стояла дата: 1977 год.
— Да, — подтвердил Берг, — последняя была в Фанские горы. Тоже замечательное место! Помните у Визбора: «Я сердце оставил в Фанских горах…».
— У какого Визбора, — уточнил Сева. — Который Борман?
— Почему Борман?
— Ну, он играл Бормана в «Семнадцати мгновениях».
— Ах, да, конечно, Юрий Визбор… — Берг задумался. — Вам не доводилось бывать в тех местах, Сева?
Юрин покачал головой: какое там бывал — даже не представлял, где это может находиться.
— Вы прямо оттуда?
Берг, похоже, удивился. И даже смутился.
— В общем-то, да… почти. Сева, вы, пожалуйста, не обращайте внимания на… ну если что-то несуразное скажу. Видите ли… отвык я… Давно ни с кем не общался.
Во, дает мужик! Видать, на самом деле анахоретом сидел в глуши. Может, он только что приехал с этих своих гор? И сразу в архив подался?! Ну и ну.
— Вы там тоже шаманов изучали?
— Шаманов? Нет, что вы! Фанские горы в Средней Азии. Там нет шаманов. Фундаментальный ислам… Впрочем, во время оно это был один из центров зороастризма. Есть любопытное место в районе Искандер-куля — мазар Ходжа Исхок, он же пещера Сидячего Скелета. По местной легенде Ходжа Исхок был послан Всевышним с миссией обратить здешних в истинную веру. Но, тамошние люди, все как один, были упорными язычниками — они убили посланца Аллаха. Вот его-то, посланника, нетленные мощи, находятся в пещере… Сева, может вам все это неинтересно, вы скажите.
— Нет, почему же… любопытно. Как вы назвали то место, Искандер…?
— Это озеро. Искандер-куль. Названо так в честь Александра Македонского. Вы, наверное, знаете: великого грека в Азии называли Искандером Двурогим. С озером связано множество легенд, — продолжил Берг. — Самая известная — об утоплении в сих водах Буцефала. Но, лично мне нравится другой ее вариант. Я услышал ее от Мавлона-бобо, старейшего жителя кишлака Макшеват. Легенду я записал и помню дословно. Вот послушайте. «Об этом рассказал мой прадед Сулейман, когда мне было шесть лет. Три родных прадеда ставили меня посередине мехмонхоны и вещали предания старины, слышанные ими от своих предков. А я должен был всё запоминать и после повторять слово в слово, ибо был их старшим правнуком. Ушли на войну мои дети и не вернулись. Не успели взять жен мои внуки — пропали в далекой России. Тебе перескажу я это.
Во времена незапамятные, когда солнцеподобный Искандер Зулкарнайн привел за собой несметное воинство жестокое и бесчисленное и столь же ненасытное как саранча; когда громогласный и молниеносный Искандер Зулкарнайн, называвший себя любимым сыном бога эллинов Зевса, вторгся в пределы благословенной Согдианы; когда благоухающий всеми пряностями мира Искандер Зулкарнайн захватил земли наших пращуров… Мы не склонили перед ним свои гордые головы.
