2.
Трупп не соврала. Колодец находился там, где она указывала. Причем удивительно глубокий. Прозрачная прохладная вода в мраморном бассейне плескала почти у самых краев. Я наклонился, чтобы окунуть в нее голову, но случилось так, что талисман, висевший у меня на шее, оказался в воде раньше. Послышалось шипение раскалившийся полумесяц остывал. - Вытащи меня отсюда! Скорее! Не вздумай пить! - завопил он. - С каких пор ты раскомандывался? - возмутился я, облизывая потрескавшиеся губы. - Взгляни на деревья, осел! Тебя не удивляет, что они сухие, хотя растут почти у воды? А теперь посмотри на меня! Капли, стекающие с полумесяца, были грязно-ржавого цвета, совсем не такие, как вода в колодце. - Но гарпия сказала... - И давно ты веришь гарпиям? Древняя мудрость гласит: прислушайся к совету гарпии и сделай наоборот. - И что будет, если я выпью? Козленочком стану? - не сдавался я. - Зачем же козленочком? Самым натуральным мертвецом, - хихикнул талисман. Если хочешь напиться, поищи родник. Интуиция подсказывает мне, что он должен быть у южного ската пирамиды. Дотащившись до южного ската пирамиды, я действительно обнаружил следы родника. Правда, прежде чем напиться, его пришлось долго откапывать, а вода в нем была теплой и грязной. Однако выбирать не приходилось. Когда наконец я оторвался, на зубах у меня скрипел песок. - Вижу, ты свеж и полон сил? - насмешливо поинтересовался талисман. - Тогда ты вполне созрел для последней глупости в своей жизни - сунуться в Безумную Пирамиду. - Ты знаешь, почему она называется "безумной"? - поинтересовался я. - Так ее стали называть в последнее время. Раньше ее называли проще - Пирамида чокнутых. Очень верное название, если учитывать, что никто в своем уме туда не полезет. Вот взять хотя бы тебя - Кирилла Петрова. Разве у кого-нибудь повернется язык назвать тебя нормальным? Вначале загремел в Потусторонний Мир, а теперь, как жалкая нелепка, тщишься выбраться из него. Подбадриваемый язвительными комментариями полумесяца, я обошел пирамиду, но при всем старании не обнаружил ничего похожего на вход. Громадные обтесанные камни громоздились сплошной стеной, заставляя всякого находившегося рядом с ними ощущать себя блохой. - Бедная малюточка! - издевался талисман. - Бедную малюточку надули! Не проделали ей входика! И теперь бедная малюточка бродит как неприкаянный дух и жалобно стонет! - Не раздражай меня! И без тебя тошно, - огрызнулся я. - Ути-пути! Какие мы раздражительные! Я только пытался сказать, что если бедная малюточка поднимет голову и повнимательнее вглядится, то она обнаружит, что сверху свисает веревка. Вглядевшись в рябую, обветренную сотней веков стену, я обнаружил канат, сплетенный из множества обрывков льняных холстов и ручейком сбегавший по камням. Конец каната свисал метрах в трех от основания пирамиды. Цепляясь за неровности камня, я полез наверх и ухватился за толстый со множеством узлов канат. - Ты любишь статистику? - поинтересовался талисман. - Если любишь, то вот тебе кое-какие цифры: за последние девятьсот лет, что я веду наблюдения, по этому канату поднималось триста двенадцать человек. А теперь спроси у меня, сколько из них спустилось вниз. - Отстань, зануда! - буркнул я. - Правильно, ни одного, - сказал полумесяц. - Но не подумай, пожалуйста, что я тебя пугаю. Это так, для статистики. В порядке, так сказать, общего развития.
3.
Вход в пирамиду больше всего напоминал небольшую лазейку, в которую можно было протиснуться лишь на четвереньках. Вначале коридор шел наверх, а потом начинал под наклоном спускаться вниз. Зато теперь он слегка расширился, и я смог идти, слегка пригнувшись. Ключ от саркофага светился, разливая зеленые лучи. Я нес его в руке, как факел. - Ну и бестолковые же строители эти египтяне! Снаружи у них все грандиозно, а внутри какие-то тараканьи дыры. Если хочешь знать мое мнение, мне здесь совсем не нравится. Я категорически отказываюсь работать в таких условиях, - ворчал талисман. Неожиданно я остановился. Путь мне перегораживала ветхая паутина. Под ногами шуршали черепки и рассыпавшиеся в прах деревянные лари. Кажется, я оказался, если не в сокровищнице, то во всяком случае в каком-то бывшем хранилище. - Настя! Настя! - окликнул я на всякий случай. Никто не отозвался, лишь паутина натянулась и сразу в нескольких местах в ней появились надрывы. Немного погодя откуда-то из дальних закоулков лабиринта долетел не то хохот, не то стон, не то мое же отраженное эхо. - Орать в пирамидах - дурной тон. И потом, если уж на то пошло, довольно опасно, - назидательно заметил талисман. - Почему опасно? - Потому что услышать тебя могут совсем не те, кем бы ты хотел быть услышанным, - загадочно ответил полумесяц, но от более подробных объяснений воздержался. Решительно порвав паутину, я шагнул вперед. Справа и слева в небольших нишах стояло около десятка глиняных сосудов. Я пнул один из них ногой. Сосуд рассыпался, и из него вылетел сиреневый призрак. Страшно захохотав, он сгустился и принял вид мрачного египетского воина, вооруженного зазубренным копьем. - Чужак! - зашипел он. - Здесь чужак! Осквернитель пирамид! - Я не осквернитель! - попытался возразить я. - Молчи, осквернитель! Ты умрешь! Соседние сосуды покрылись сетью трещин, рассыпались, и передо мной выросло еще с десяток могучих воинов. Наконечники их грозных копий смотрели мне точно в грудь. Глаза светились желтым негаснущим светом. - Не обращай на них внимания. Это призраки. Они не могут причинить вреда, презрительно сказал талисман. Воин-призрак сделал выпад копьем. Машинально я увернулся. Копье пропороло мне свитер и зацепило плечо. Я вскрикнул. - Кто там болтал, что они не могут причинить вреда! - крикнул я. - Извини, приятель, ошибся. Должно быть, это потому, что ты с ними разговаривал. С призраками нельзя разговаривать. Они от этого становятся сильнее, - философски заметил полумесяц. Я поспешно пригнулся. Копье просвистело у меня над головой и ударилось в стену. Я уронил ключ, хватил это копье и стал отбиваться. Стеснившись в узком проходе, воины-призраки бросились на меня все разом. Меня спасало лишь то, что, окостенев от многовекового лежания, они были малость неповоротливы. Я нанес несколько удачных ударов, но у воинов-призраков даже не выступала кровь. Шаг за шагом она упорно теснили меня по проходу, прижимая к стене. Я понял, что еще немного - и я повисну на их копьях, как мотылек на булавках. - На твоем месте я бы выбросил это копье. Толку от него все равно нет, заявил талисман. - А как же мне с ними сражаться? - прохрипел я. - Попробуй ключом от саркофага. Порой эти волшебные штуки действуют. Где ключ? Неужели ты его выбросил? Ну и болван же ты, хозяин! Я завопил и, швырнув в гущу своих врагов копье, кинулся им в ноги. Воины-призраки замешкались: их длинные копья и большая скученность не позволяли немедленно пригвоздить меня к полу. Пробравшись ужом между их ногами, я добрался до ключа и взмахнул им, как палицей. Вначале разлетелось копье ближайшего ко мне призрака, а потом и он сам, получив скользящий удар по уху, рассыпался прахом. Подействовало! И как же я не догадался сразу! Воины-призраки навалились на меня всей толпой, но теперь я не боялся и отважно наносил удары. Минуту спустя лишь серый пепел на полу подтверждал, что здесь была схватка. Тяжело дыша, я опустил руку с ключом. Левое плечо пульсировало болью. - Кирилл, ты раньше занимался фехтованием? Или, может, рубился на мечах? деловито поинтересовался полумесяц. - Нет, - сказал я, расчитывая на одобрение. Но если от кого-то и можно было его получить, но не от этого неблагодарного типа. - Оно и видно, что не занимался. Ты размахивал ключом как мухобойкой! хихикнула лукавая безделушка.
