- Совершенно верно, - подтвердил я, - Володька учится на астрофизическом факультете по классу планетологии. А крабы это крабы.
- Ба! - воскликнул Сомов. - Коллега! Садись, брат, отныне в этом доме ты - свой.
Вовка смутился, сел в кресло, потом вскочил, усадил Маришу и только потом уселся сам.
- Горячее я заказала через час, а пока давайте рассказывать какие-нибудь истории, - сказала Мариша.
- Нет, сначала мы выпьем за планетологию - это прекрасная наука! - заявил Сомов, разливая коньяк.
- За планетологию и за ядерные двигательные установки, поправил я.
Сомов бросил на меня многозначительный взгляд и ухмыльнулся.
- Я, собственно, имел ввиду, что это юное дарование не так давно сдало экзамен по курсу ЯДУ на "посредственно", произнес я совершенно невинным тоном. - Оно полагает, что планетологу ЯДУ ни к чему.
- А папа, между прочим, недавно приносил статью про какие-то новые двигатели и сказал, что они откроют новую эру. Потому что раньше до Юпитера летели два месяца, а теперь будет три недели, а если форсировать и повысить нормы перегрузок - две недели. Он объяснил, как они устроены, но я плохо поняла. - Мариша улыбнулась отдельно мне и отдельно Вовке.
- Володя изучит ЯДУ и все тебе расскажет, не так ли? - я уничтожил Вовку взглядом.
- Все это пустяки, - заявил Сомов, - давайте, наконец, выпьем - мне не терпится закусить.
"Нет, уважаемый, не пустяки. С какого пятерика планетологу интересоваться специальной литературой по ЯДУ?" - подумал я.
Между тем, Сомов и Вовка уже выпили, пришлось наверстывать. Салат мне, надо сказать, пришелся по вкусу, а Сомов снял пробу и вывалил себе на тарелку чуть ли не половину блюда.
- Папочка, не жадничай, - сказала Мариша, - ведь Ричард Яковлевич говорил, что острое тебе противопоказано.
- С каких это пор Ричард Яковлевич стал специалистом но моему желудку? - недовольно поинтересовался Сомов.
"А Ричард-то Яковлевич - это Калуца, - подумал я. Забавно!"
А вслух заметил:
- Он же повар - ему и карты в руки.
- Не повар, а кулинар, - поправила Мариша.
- Это все едино, - сказал Сомов, - Он мне еще в экспедиции надоел со своими намеками. Как ужин - так лекция о сочетаемости и усвояемости...
- Папа с Ричардом Яковлевичем летал к Урану, но по дороге случилась авария и...
- Мариша, это никому не интересно, - мягко перебил Сомов.
- Вы летали к Урану? - неожиданно вмешался Вовка. Расскажите. У нас на факультете ходят легенды, что там, на Уране, ваша экспедиция открыла...
- Да, было дело... Но не на Уране, а на Юпитере, и не мы, а пятая комплексная... Оказывается в Большом Красном Пятне наблюдаются явления, противоречащие теории большого вихря. То есть, это, конечно, вихрь, но не вполне...
- Да нет же, речь шла именно об Уране, - настаивал Вовка.
- Это недоразумение, - сказал Сомов. - Но где же обещанное горячее? Минутку - я проверю заказ.
И он удалился на кухню.
Вовка посмотрел на меня, я покачал головой, после чего он пожал плечами.
- Мариша, - сказал я, - ведь твой папа специалист но двигателям планетолетов. Попроси его, пусть поднатаскает Вовку - у него переэкзаменовка через месяц. А ты, друг, все перепутал. Это не тот Сомов.
- Как не тот? Я специально кристалл брал в библиотеке... Капитан - Асеев, Бортинженер - Сомов... Действительно, бортинженер... Но он же планетолог!
- Наверное, перепутали.
- Ну, не знаю.., - зло сказал Вовка, но продолжать спор не решился - я его осадил, пихнув ногой под столом.
Мариша сначала сидела, потупив взгляд, потом взглянула на Вовку, на меня, как-то беспомощно оглянулась на кухню Сомова не было слышно - и сказала тихо:
- Володя прав - папа знает обе специальности.
- Да? - притворно изумился я. - Но ведь...
- После экспедиции он очень изменился. Я тоже сначала не могла понять... Я даже сначала не поверила... А вы давно знаете отца?
- Видишь ли, Мариша, мы познакомились недавно. Но, поскольку я занимаюсь расследованием катастрофы, кое-что мне известно.
Ее глаза широко раскрылись. Я подумал, что она сейчас заплачет. Но она сдержалась.
- Тогда... Вы должны знать...
- Да, я знаю...
Лицо Вовки отразило самый широкий спектр чувств. Он не понимал, что скрывается за предложениями, которыми мы обменялись, но догадывался, что девушке сейчас очень плохо, а причина тому - я. И готов был ее защитить, но не знал как.
Обстановку разрядил Сомов.
- Горячее, - провозгласил он, появляясь в гостиной с подносом. - К мясу полагается красное вино. К красному вину полагаются пламенные тосты и горячие споры.
Оставшаяся часть ужина прошла великолепно. Вовка, правда, еще раз попытался уяснить себе ситуацию, но мы с Сомовым дружными усилиями перевели стрелки разговора на широкую магистраль общечеловеческих ценностей. Сомов довершил усилия, задав будущему космическому волку убийственный вопрос о том, как тот относится к семье и браку, а если положительно, то каким именно образом следует сочетать межпланетный риск с задачами укрепления семейных уз?
- Я, вообще-то, еще не думал, - признался смущенный Вовка.
- Как это - не думал? - изумился Сомов. - А кто за тебя думать будет? Папа с мамой?
- Папа с мамой пусть о себе думают. По полгода друг друга не видят.
- Что так? - поинтересовался Сомов, обратив взоры на меня.
- А вот так, - сказал я. - Не уделил должного внимания в молодости, не решил основной вопрос, пустил семейную жизнь на самотек - и вот результат.
- Нормальный результат, - констатировал Сомов, кивнув в сторону Вовки. - Ну что, молодежь? Мы, пожалуй, удалимся в будуар. А вы тут общайтесь в процессе разборки стола. Можете танцы устроить. Музыка, живопись, станковая графика - все в вашем распоряжении... Айда, Петя, откинемся в креслах.
Кресла были отменные и я откинулся с удовольствием. "Будуар" Сомова напоминал кунсткамеру. Книги, глобусы, какие-то ноздреватые железяки и прочее в том же духе.
- А что, - сказал Сомов, - сватовство, по-моему, прошло нормально, контакт явный. Совместная кулинарная деятельность - это лакмусовая бумажка совместимости в смысле устройства семьи. Как полагаешь?
- Жизнь покажет...
- Ну, жизнь штука такая... Как твои тайные планы?
- Воплощены.
- Хва-ат! И что же ты выяснил?
- Выяснил? Не выяснил, а установил, что Мариша - твоя дочь.
Реакцию Сомова я не берусь передать. Он что-то долго морщил на лбу, потом чесал нос большим пальцем левой руки, исследовал потолок взором и, наконец, сказал:
- Знаешь, это удар ниже пояса. Я полагал, ты меня будешь изучать. Или что-нибудь такое... Ну, прохвосты! И все равно, я вот тут - он коснулся лба - не схватываю. Логику не могу воспроизвести.
- У меня есть друг, и он сказал, что можно все разыграть, но детей обмануть нельзя. У Мариши только один отец. И я понял, что она считает отцом тебя.
