— А чьи? Мои?
— Твои или Межгорья — решай сам, — пожал плечами Эска.
— Решу, не беспокойся, — резко ответил я. — Я еще не знаю, каким образом, но я это решу. Обещаю тебе, Эска.
— Посмотрим, — ответил Эска. — Поговорим с тобой об этом через пару тысяч лет. Прощай, Оке!
— Прощай, Эска.
Он вышел из комнаты и тут же сюда влетела разгневанная Йорка.
— Что говорил тебе этот златоглазый ублюдок? — она вытянула руку в сторону двери. — Снова звал тебя с собой? И ты снова согласился? Снова собираешься все бросить?
— Не говори глупостей, — ответил я. — Четыреста лет, а мозгов — кот наплакал…
— Ну да! — расхохоталась Йорка. — У тебя мозгов больше! Что он тебе говорил? Молчишь?
— Он сказал, что война закончена, — медленно проговорил я, садясь на кровать.
— Как это — закончена?! — Йорка от изумления даже понизила голос. — А инксы?
— Эска сказал, что к утру в Межгорье не останется ни одного инкса.
— Тогда… Тогда надо спешить! — Глаза Йорки снова вспыхнули гневным огнем. — Надо не дать им уйти!
— Зачем? — спросил я.
— Как это — зачем?
— Инксы уйдут, — терпеливо объяснил я. — И никто больше в Степи не умрет от их копий. Все люди, что сейчас находятся в нашем лагере, — все они останутся живы. Понимаешь? Инксы уходят. Межгорье свободно.
Йорка опустилась на кровать рядом со мной. С ней иногда приходилось разговаривать, словно с маленькой девочкой. Да и, честно говоря, характер-то у нее был, как у самой настоящей девчонки. Несмотря на возраст.
— Мы не пойдем в Лаоэрт? — спросила она.
— Пойдем, — ответил я. — Обязательно пойдем.
— Я не верю этому златоглазому, — заявила Йорка.
— Я тоже не верю ему, — кивнул я. — И поэтому мы пойдем в Лаоэрт. Пойдем так, словно там нас ждут инксы. Степь мечтает оказаться в Лаоэрте, и она там будет.
— А потом что? — спросила Йорка.
Глаза у нее вдруг стали кроткими и покорными.
— Потом мы с тобой уйдем в город Вечных, — ответил я. — Если ты, конечно, захочешь. И я попрошу тебя об одной очень важной для меня вещи. Очень важной. И я очень хотел бы, чтобы ты выполнила мою просьбу.
— Я сделаю все, что ты скажешь, — прошептала Йорка, прижимаясь щекой к моему плечу.
— Никто не может повелевать Бессмертными вопреки их воле, — усмехнулся я.
— Перестань, — недовольно ответила Йорка.
— Это твои слова, — напомнил я ей.
— Это глупые слова, — возразила Йорка.
— Я рад, что ты начинаешь взрослеть, девочка моя…
— Старый дурак, — прошептала Йорка, целуя меня в щеку.
Мы с Йоркой стояли на одной из самых высоких башен Лаоэрта. Прямо перед нами громоздились хребты Андирских гор, гордо устремляющих свои пики к высокому небу Межгорья. Легкий и холодный северный ветер доносил запахи моря. А слева от нас и за нашей спиной расстилалась степь. Теперь уже свободная степь.
Эска сдержал свое обещание. Инксы покинули Лаоэрт и вообще Межгорье. Покинули, оставив после себя кровавые воспоминания, выжженные деревни и пустующие крепости. Оставив у людей ощущение победы, а у меня — чувство выполненного долга и понимание своей теперешней ненужности в Межгорье.
Я вздохнул и посмотрел на Йорку. Она стояла рядом, заложив свои ладони за широкий пояс. Ветер шевелил ее длинные светлые волосы. Лицо у Йорки было задумчивым и немного грустноватым.
— О чем думаешь, Бессмертная? — спросил я обнимая ее за плечи.
— О нас, — ответила Йорка. — О том, что теперь начнется совсем другая жизнь, более сложная. Инксов нет, но остались люди. Люди, которые нуждаются в нашей помощи. И опять нам придется следить за порядком во всем Межгорье. Раньше у людей был один общий враг. Это сплачивало их. Теперь же ситуация изменилась. Теперь врагом для человека может оказаться его же вчерашний соратник и друг…
Я слушал Йорку, не поворачивая к ней головы. Я не знал, как бы ей получше объяснить, что она заблуждается. Я не сомневался, что мне это удастся сделать, но самое главное — произнести первую фразу. Произнести ее так, чтобы Йорка не вспыхнула возмущением. Она же у меня — как порох…
— Межгорье переполнено оружием, — продолжала Йорка. — И даже эти твои катапульты могут завтра начать стрелять по своим. Если люди и забыли, что такое война, то теперь они это вспомнили, научились и вряд ли забудут в ближайшие несколько поколений. А Бессмертных так мало. Нам с тобой будет очень тяжело. Особенно в первые дни. Но я уверена, что мы сможем справиться с этим. С инксами справились, справимся и с этим. Да, Оке? — Она посмотрела на меня снизу вверх.
— Нет, — ответил я. — Все будет не так, как ты думаешь, Йорка. Совсем не так.
— А как? — с надеждой спросила она.
— Люди будут жить так, как если бы в Межгорье никогда не было Бессмертных. Они будут жить свободно, как люди, а не как стадо домашнего скота. А мы с тобой уйдем в Сиузские горы, в город Вечных. И не будем мешать людям жить.
— Что?! — Йорка удивленно задрала брови. — Ты опять? Так я и знала! Этот златоглавый ублюдок тебя все-таки уговорил!.. Значит, ты опять решил все это бросить!
— Да, — ответил я. — И я, и ты, и другие Бессмертные — никто больше не будет вмешиваться в дела людей.
— Я буду! — упрямо проговорила Йорка, сердито сбрасывая с плеча мою руку. — Я буду вмешиваться! За ними нужен присмотр! Без нас они такого наворотят, что страшно подумать!
— Ничего, — успокоил я. — Сами наворотят, сами и разберутся.
— Неужели тебе их не жалко? — воскликнула Йорка. — Ни капельки?
— Жалко, — возразил я. — Очень жалко. Я только начинаю думать о том, что люди снова позабудут, как нужно драться, как нужно защищать свой дом, и мне становится жалко их. До слез. Честное слово, Йорка. Ведь завтра может опять нагрянуть беда. Не инксы, так какая-нибудь другая гадость. И что? Люди опять побегут за помощью к Бессмертным? А если вдруг Бессмертные внезапно исчезнут с лица земли, то что? Ведь вместе с нами исчезнут и люди.
— Ты не сможешь мне помешать! — вскричала Йорка, отступая от меня. — Я все равно не сложу оружия!
— Смогу, — спокойно возразил я.
— Нет!!!
— Если понадобится, — холодно проговорил я, — я убью тебя. И тебя, и любого другого, кто попытается мне помешать.
— Попробуй! — с вызовом крикнула Йорка, выхватывая свой меч.
— Я обещаю тебе, что убью любого, — повторил я, делая шаг по направлению к ней. Йорка отступила к самому краю площадки и выставила перед собой меч.
— Перестань валять дурака, Йорка! Сорвешься! — предупредил ее я.
— Ты!.. — Она задыхалась от гнева. — Ты — предатель! Люди верят в тебя, а ты!.. Ты для них — все равно что бог! И ты их бросаешь!
