— Мне кажется, Шаддам использовал нас для устрашения империи.
— Но почему для этого должны были погибнуть мои дети? — закричала какая-то высокая женщина. — Они не имеют никакого отношения к запасам пряности.
Твои дети погибли, потому что Шаддаму не нравится сам факт моего рождения, подумал Реффа. Я встал на его пути, и он не придумал ничего лучше, чем истребить миллионы людей, чтобы убить одного меня. Но и здесь он промахнулся.
Голос председателя сената дрогнул от избытка эмоции, потом от гнева снова обрел силу:
— Много столетий назад предок нынешнего императора Хайек Коррино Второй передал в ленное владение Дому Талигари девять планет. У нас есть записи, из которых следует, что император Эльруд Девятый когда-то посетил наш парк увеселений и даже пошутил, что возле муляжа червя сильно пахнет меланжей. Это не было тайной ни для кого!
Вопросы продолжали сыпаться со всех сторон, а сенаторы делали героические усилия ответить на них. Почему после стольких лет молчания это все же случилось? Почему нас не предупредили? Что делать с вопиющей несправедливостью?
На верхнем ярусе молчавший все это время Реффа продолжал слушать. Он приехал в Артизию с одной-единственной целью — посмотреть выступление труппы оперы на подмостках, покинув Зановар благодаря предвидению старого доцента. Теперь, слыша грошовые оправдания императора, Тирос не верил ни одному их слову.
Его досточтимый учитель не раз говорил:
— Если обоснования государственных мужей не согласуются с твоей совестью или с логикой, то ищи в их действиях более глубокие мотивы.
Реффа видел съемки, сделанные с воздуха камерами, установленными на беспилотных зондах. Видел выжженную землю, уничтоженные ландшафты и свое сгоревшее дотла здание. Успел ли верный Чаренс увидеть пламя, охватившее дом и сад? Желудок горел так, словно Тирос проглотил раскаленный уголь.
Никто не замечал его. Реффа был сейчас одним из всех, таким же, как все. Человеком толпы. Но он запомнил, что от его дома остался лишь обугленный шрам на поверхности земли. Шаддам, вероятно, думает, что и здесь он добился успеха. Он думает, что я мертв.
На красивом с точеными чертами лице Реффы появилось выражение ярости. Он пошевелился только один раз — чтобы смахнуть с щеки слезу. Не дождавшись окончания открытого заседания сената, он вышел в боковую дверь и, спустившись по мраморной лестнице, растворился в анонимности большого города.
У него осталась некоторая часть состояния, не очень маленькие деньги. У него есть свобода передвижения, которая дается лишь тому, кого вся империя считает мертвым. Ему теперь нечего терять.
Я — скорпион, притаившийся под камнем. Мой сводный брат потревожил меня, так пусть бережется, я постараюсь ужалить его.
Либо по замыслу, либо по какой-то случайной прихоти эволюции тлейлаксы не проявляют никаких замечательных качеств, достойных восхищения. Их внешность отталкивающе безобразна. Как правило, они лживы, и, вероятно, это есть часть их генетического импринтинга. Они издают неприятный запах, похожий на запах гниющих остатков пищи. Поскольку я часто имел с ними прямые контакты, то мои суждения могут оказаться необъективными. Но один факт не вызывает ни малейших сомнений: они чрезвычайно опасны.
Туфир Гават, начальник службы безопасности Дома Атрейдесов
Сидя внутри белой транспортной капсулы, приближавшейся к исследовательскому павильону, Хайдар Фен Аджидика сунул в рот и разжевал еще одну пилюлю. Вкус ужасный, но принимать лекарство необходимо, оно сглаживает его врожденный страх пребывания под землей. Он сглотнул слюну, чтобы избавиться от неприятного привкуса, и затосковал по славному солнцу Талим, которое согревало священный город Бандалонг.
Но после бегства отсюда он не вернется в родные края, нет, Аджидика станет основателем новых миров, населенных убежденными последователями новой веры, которая зиждется на данных ему откровениях. Его раса отклонилась в сторону от священного пути, и именно ему суждено вернуть ее на путь истины. Я — истинный посланник Бога.
Продолжая движение, капсула подъехала к стене с окнами из армированного плаза. Сквозь прозрачные стекла были видны приспособления, установленные сардаукарами для слежения за безопасностью лабораторного комплекса. Электронные глаза прощупали Аджидику, узнали его и отвернулись в сторону. Путь был свободен.
Капсула остановилась. Добравшись до работы без всяких происшествий, Аджидика вошел в скрипучий лифт и направился на нижний уровень. После десятилетий вынужденных чисток стало исключительно трудно найти грамотного техника для обслуживания лифтов. Но мастер-исследователь всегда предпочитал простые системы, в них мало деталей, которые могут испортиться.
Он услышал, как за его спиной с мягким стуком закрылись двери лифта. В стенку шахты лифта был вделан светлокожий человек, лицо его было расплющено, тело изуродовано и кое-как собрано заново в виде какой-то шаржированной механической игрушки. Эти биоиксианцы были собственным изобретением Аджидики, творческим изыском гения, позволившим утилизировать трупы, образовавшиеся после пыток, казней и допросов. Ах, эта эффективность!
Ужасные марионетки служили для предостережения. Уцелевшее население надо было страхом удерживать от бунта. Чудовищные организмы выполняли также вполне обыденные задач: чистили, убирали токсические отходы и химикаты. К сожалению, гибридные химеры не могли работать надежно, но Аджидика постоянно вносил в конструкции необходимые усовершенствования.
Аджидика прошел сквозь биосканер, который идентифицировал его по структуре клеток, и вошел в помещение, громадное, как космический ангар. Здесь хранились новые аксолотлевые чаны.
Одетые в белые халаты лаборанты и ассистенты работали за уставленными оборудованием столами. Люди нервно взглянули на Аджидику и удвоили старание. В воздухе пахло обработанным моющими средствами металлом и дезинфекцией, но все запахи перекрывал тяжелый коричный аромат меланжи.
Амаль.
В контейнерах, размерами и формой напоминавших гробы, лежали тела фертильных женщин с отключенной высшей нервной деятельностью и уничтоженными высшими мозговыми функциями. Рефлексы и органы чувств также были разрушены. Аксолотлевые чаны. В них не оставалось ничего, кроме вздутых маток. Эти женщины были превращены в биологические фабрики, более эффективные, чем любые предприятия, созданные умом и руками человека.
Даже на своей родной планете, на Бене Тлейлаксе, они выращивали гхола и лицеделов в таких «чанах». Никто никогда не видел женщин тлейлаксов, не видел просто потому, что таковых просто не существовало. Любую зрелую женщину превращали в чан и использовали для воспроизведения избранной расы.
