Инструктор заметил приближение дядьки Феди, который топал впереди меня, и повернулся к нему как подсолнух к солнцу.
- Смирно! - Гаркнул один из "камышовых", и задницы сидящих начали отрываться от скамеек.
- Вольно, - отмахнул рукой дядька Федя.
Задницы дружно хлопнули обратно на доски.
- Тарищ палковник, - забубнил скороговоркой инструктор, - провожу начальное занятие по теме...
Дядька показал рукой что он все вкурил, и тем прервал словоизвержение.
- Капитан Ухмылкин, - дядька Федя широким жестом махнул на меня. - Я привел вам нового курсанта. Он пройдет у вас курс с этой группой, на общих основаниях.
В сидящих рядах камышовых возник смутный шум. Инструктор, поименованный капитаном Ухмылкиным посмотрел на меня.
- Товарищ полковник, это же... ребенок?
- Кто вам сказал, что это ребенок, товарищ капитан? - Любезно поинтересовался дядя Федя. - Это солдат! Только очень маленького роста. Возможно, он просто биоробот, специально замаскированный под ребенка. Можете считать его боевым гомункулом*, выведенным в пробирках секретной военной лаборатории.
- Есть считать боевым гомункулом! - Покладисто согласился капитан Ухмылкин.
{прим. Гомункулюс (лат) - человечек. Такое название средневековый алхимик Парацельс дал якобы выращенному им в пробирке искусственному человечку. Про ингредиенты из которых он его делал, в приличном обществе лучше не рассказывать. }*
Среди камышовых курсантов кто-то заржал. Дядя Федя тяжело, как орудийную башню повернул на звук свою голову и уставился туда двумя дулами пустых глаз. Смех тут же прервался.
- Кому-то смешно? - Осведомился дядя Федя. - В Африке, Мазендаране и западной Центроине, вот такие вот дети со старыми Калашниковыми, нас дырявили не хуже больших лбов. Запомните, когда человек может поднять автомат и нажать на спуск, - он уже не ребенок. Он мишень.
Дядя Федя снова повернулся к Ухмылкину, и понизил голос.
- Удели парню особое внимание. Я хочу чтоб ты прогнал его через полевой курс, скоротечный огневой контакт в городских условиях, и рукопашный бой, с применением огнестрельного оружия в качестве подручных средств. Он из наших.
- Ага. - кивнул Ухмылкин. - А... почему он здесь, а не с другими?
- Обстоятельства. Считай, личная просьбой уважаемых людей. Уважишь?
- Сделаю.
- Надрючь его, чтоб он писюн комару на лету мог отстрелить.
- Ну уж... А задатки-то есть?
- Есть, он не чистый лист. Его серьезные люди тренировали. Но нужен полигон и движка.
- Посмотрим, чего они там натренировали. Ты же знаешь, Авдеич, - я как раз чистый лист люблю, мне за другими перерисовывать сложнее.
- Говорю же, серьезные люди. Сам увидишь.
- Ладно, сделаю.
- Добро, - кивнул дядька Федя. - график с ним после занятий обсудишь сам. Его сюда издалека возят. - дядька Федя перестал шептать. - Продолжайте занятия, товарищ капитан.
- Есть продолжать! - Гаркнул Ухмылкин.
Дядька Федя величественно развернулся и поплыл восвояси. Я остался стоять рядом с Ухмылкиным.
- Курсант Гомункулус, - хмуро сказал мне капитан Ухмылкин. - Займите место с другими курсантами.
- Есть занять место! - гавкнул я.
И побежал к скамье.
***
Раздался тук в дверь, и я оторвался от книги.
- Можно? - Спросил дед. - Он всегда стучал, и всегда спрашивал. Как он говорил, у каждого должно быть свое ощущение личного пространства...
- Ага, - сказал я.
- Что читаешь? - Спросил дед, подойдя к моему столу.
- "Мифы древней Греции", - показал я ему обложку.
- М-мм... И как оно?
- Банда извращенцев какая-то. - Вздохнул я. - Что боги, что герои. Убивают, насилуют. Кровосмесительствуют...
- Ну, - развел руки дед, - какое время, такие и боги с героями. - Нельзя это мерить современной меркой.
- Да я понимаю...
- Знаешь, - дед присел на мою кровать. - У древних греков было два бога специализировавшихся на войне.
- Ага, - кивнул я. - Арес и Афина.
- Верно, - подтвердил дед. Бога звали Арес, и он считался богом войны бездумно-кровавой, напрасно-жестокой. Это был бог-садист. И была вторая богиня - Афина. Она вроде как считалась покровительницей войны разумной, справедливой, правильно-честной. Да... У Афины было две очень красивых старинных эпиклессы, то есть характерных прозвища. "Паллада", и "Эгидоносящая".
- Точно, - я похлопал по обложке. - Постоянно здесь её так называют.
- Знаешь за что она эти прозвища получила? - Спросил дед.
- Нет. А за что?
- Прозвище Паллада она получила за то, что убила великана Палласа, срезала с его него кожу, и натянула ту на свой щит. А эгис - так назывался панцирь Афины из козлиной кожи, на который она прицепила срезанное лицо медузы Горгоны. Так вот и ходила справедливая и разумная богиня - в коже поверженных врагов.
- Ничего себе, - справедливая богиня, - фыркнул я. - Маньячка какая-то. Если она считалась разумной, то каким же должен был быть садист-Арес?
- Не знаю, Мишка... - Развел руками дед. - Наверно можно придумать и что-то похуже, чем сдирать с врага кожу. Может Арес смог. Но скорее всего, у Афины - в исторической перспективе просто оказались лучше "пи-ар менеджеры". А я рассказал тебе эту байку, чтоб ты запомнил: - не бывает умеренной и разумной войны. На войне люди превращаются в чудовищ. Человечность выгорает, остается только оболочка. И делают эти ходячие оболочки такое... о чем лучше и не знать.
Я задумался.
- Дед. Ведь эта, Медуза. Она была была чудовищем, - сказал я. - Я уже прочел миф о Персее.
- Кто знает кем она была? Мы теперь воспринимаем слово медуза как символ чудовища, - так нам о ней рассказали. Но ведь слово - правильнее оно звучит как медуса - это означает "находящаяся между".
- Я помню, помню! Греческое меса, и наше русское межа. Медуса - междуя, межданка!..
- Именно. Молодец внук. У наших дальних предков мир делился не на четыре, а на пять частей. Север, Юг, Запад, Восток - и еще одна - находящаяся между четырьмя. В этой серединной части, - в центре известного мира - жили повелители наших предков - царь и царица. Они и носили титул "находящихся между". То есть Мидас и Медуса. О Мидасе легенды донесли о нас только то, что он выпрашивал у богов разную фигню, и в результате у него выросли ослиные уши.
- Лох ушастый.
- Ну примерно так, да. А о Медусе, что она была чудищем с живыми змеями вместо волос. Правдоподобно?
- Не очень... - Признался я. - А сама Медуса чего о себе рассказывала?
- Так, ничего. Ей же голову отрубили.
- Уум, действительно...
- Обвини врага во всех смертных грехах, ославь его чудовищем, отруби ему голову, - и люди в веках воспоют твое благородство.
- Хороший пи-ар. - Криво улыбнулся я.
- Важная составляющая любой публичной военной акции. Запомни это Мишка.
