— Я не совсем понял вашу теорию.
— »Перст указующий». Вот и все.
— Ага. «Мене, мене, текел, упарсин[1]» или как там?
— Вот именно. Мы дошли до предела. Развращены, вооружаемся без всякой меры. В двадцатом веке все перевернулось с ног на голову. Самое кровавое столетие в человеческой истории. Больше невинных жертв, чем когда-либо.
— Вы правы, — поддержал его Хикс.
— И теперь пришло время перебираться в другое пространство. Быть может, нам суждено страдать, пока мы живем на Земле. Теперь…
— Мысль не слишком оригинальная, прервал Хикс президента. Чувство неловкости, охватившее его, перешло в раздражение.
— Но значит ли это, что она неправильна?
— Думаю, есть идеи получше.
— А, — протянул Крокермен. Завтрак стоял перед ним нетронутым. — Но ни одна из них не убеждает меня. Я — единственный судья, на которого я могу положиться в этой ситуации, верно?
— Нет, сэр. Есть специалисты…
— Занимаясь политикой, я множество раз пренебрегал советами экспертов — и немалого достиг. Этим я отличался от стандартно мыслящих политиков, стремящихся к вершинам власти. Сейчас, я признаю, такая тактика кажется рискованной.
— Я снова в растерянности. О какой тактике идет речь?
— Не брать в расчет мнение специалистов.
Президент наклонился вперед и положил руки на стол, крепко сжав кулаки. Его глаза влажно блестели. Весь его вид говорил о болезненном отчаянии.
— Я задал Гостю один вопрос и получил на него весьма многозначительный ответ, самый важный из всех… Я спросил его: «Вы верите в Бога?» — и он ответил: «Я верю в возмездие». — Президент откинулся на спинку стула. Потом он разжал кулаки и принялся потирать ладони в тех местах, где ногти оставили глубокие следы. — За его словами, должно быть, многое скрывается. Может статься, он жил в другом, не похожем на наш, мире, где грех сурово карается. Из всех мест они выбрали Фернис, Долину Смерти… Мы получили предупреждение, что Земля превратится в горстку пепла. Тотальное разрушение. Мы получили предупреждение, что нам не избежать конца. Я верю — не избежать.
Хикс собрался что-то сказать, но президент тихо продолжил:
— Бог, Высший Разум, придает нам форму и наполняет ее содержанием. Потом Он видит, что изделия не удались, и отсылает их назад, на кузницу, чтобы перелить в другие формы. Это место. Фернис. Наковальня Господа. Вот с чем нам предстоит столкнуться. Возможно, предстоит.
— А австралийские события — гора, роботы, послания?
— Не знаю, — ответил Крокермен. — Покажется безумием, сли я скажу, что австралийцы имели дело с проявлением мирового зла… Но, тем не менее…
— Проявлением мирового зла? Вы имеете в виду Сатану?
— Я подразумеваю кого-то, противостоящего Создателю. Силы, питающие надежду, что нам будет и дальше разрешено жить во грехе. Тем самым они стремятся развалить мироздание.
— Полагаю, что есть более подходящие объяснения, господин президент, — спокойно заметил Хикс.
— Тогда, будьте любезны, представьте их мне.
— Я недостаточно подготовлен, — ответил журналист. — И я мало знаю о происшедшем — только то, что услышал от вас.
— В таком случае, почему вы критикуете мою теорию?
Крокермен разговаривал, как обиженный ребенок, которому известны всякие умные взрослые словечки. Хикс вздрогнул от ужасного воспоминания: в 1959 году он слышал подобные речи от одной знакомой; месяцем позже женщина наложила на себя руки.
— Ваша теория нереалистична, — сказал он.
— Есть ли вообще что-нибудь реалистичное во всей этой истории? — спросил Крокермен.
Ни один из них не притронулся к завтраку, они лишь поковыряли еду.
Хикс придвинул тарелку. Омлет остыл. Тем не менее, журналист принялся за завтрак, и Крокермен последовал его примеру. Никто не произнес ни слова, пока тарелки не опустели. Казалось, что оба играют в молчанку.
Официантка убрала грязную посуду и долила кофе в чашку Хикса.
— Прошу меня простить, — сказал президент, вытерев губы салфеткой и бросив ее на стол. — Я был груб с вами. Это непростительно.
Хикс промямлил в ответ несколько слов: мол, у всех натянуты нервы и несдержанность вполне объяснима.
— Тем не менее, благодаря вам, я могу хорошо представить себе перспективы. Наблюдая за вашей реакцией, я понял, чего ждать от других. Наступает нелегкая пора, нелегкая по многим причинам. Я нарушил ход избирательной кампании. Выборы состоятся меньше чем через месяц. Важно правильно воспользоваться оставшимся временем. Ясно, что необходимо сгладить шероховатости в некоторых фразах…
— Сэр, это не просто фразы. Это будущее. — Голос Хикса зазвучал решительнее. — Если вы не откажетесь от идеи Божьей кары, я хорошо представляю, какой огромный вред вы можете принести.
— Да. Понимаю.
Понимаешь? — мысленно переспросил Хикс. И потом, увидев недоверчивое выражение лица президента, его полузакрытые глаза, сказал про себя: да, возможно, ты все понимаешь… но это тебя не остановит.
Пока самолет выруливал на взлетную полосу, Артур развернул газету. Вдалеке, на бетонированной площадке перед ангаром, выстроились бомбардировщики «Б-1». Их глянцевые желтовато-коричневые, серые и зеленые очертания тонули в утреннем тумане. Артуру потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в смысл заголовков. Он не мог отделаться от мыслей о Харри и о результатах вскрытия Гостя.
Медики не нашли в организме пришельца ни одного внутреннего органа. Его грудную клетку почти целиком заполняла матово-розовая ткань, напоминающая мозговую. Голова состояла из костного материала, сконцентрированного в большие твердые сгустки. Никаких видимых признаков центральной нервной системы. В костную ткань вкраплены маленькие узелки; складывалось впечатление, что они сделаны из какого-то материала, скорее всего — серебра.
Что касается Харри, то ему тоже предстоит пройти обследование — в Лос-Анджелесе.
Самолет развернулся и начал разгоняться на полосе. Небольшие двигатели пронзительно гудели.
Артур заставил себя сосредоточиться на газете. В глаза бросился заголовок на первой странице:
«СЕКРЕТНЫЙ ВИЗИТ ПРЕЗИДЕНТА В ДОЛИНУ СМЕРТИ.
Подробности неизвестны.
Возможно, это связано с последними событиями в Австралии».
Все то же незашифрованное сообщение, погнавшее Тревора Хикса в Фернис-Крик, подсказало другим журналистам, только несколькими часами позже, где стоит копать. Но Хикс первым напал на золотую жилу. Остальным пришлось довольствоваться интервью с жителями Шошоне. Удалось пробиться по телефону в квартирку горничной отеля «Фернис-Крик», но девушка говорила только по-испански. Никто не взял интервью у Бернис Морган. Похоже, Крокермен убедил ее молчать, подумал Артур, перечитывая статью несколько раз.
