Минуты ожидания растянулись на годы, и мерзкий холодок страха начал расползаться внутри. Конечно, всегда можно было вернуться в две тысячи девяносто третий, но ведь там ждали его с отчетом. А если навеки нырнуть в Прошлое — в девонский или кембрийский? Ведь вновь обретенное ощущение цели и осмысленности никуда не денется и составит ему там лучшую компанию. О, как необъятно и неизмеримо время — даже человеческое!
Кто-то не таясь бежал по коридору — Буш слышал скорые шаги. Он поспешно нырнул в тень.
Появился запыхавшийся человек; он был высок, светловолос. Он знал, куда бежал и кого искал. Он протянул Бушу руку, и в жесте этом было столько дружелюбия, что Буш, улыбаясь, уже подавал руку в ответ. Сразу он не понял, кто был перед ним, но этот человек казался ему самым близким из всех чужих!
— Ты?
— Я!
И это был он сам; его будущее «я» вынырнуло из потока времени, чтобы поддержать и укрепить Буша в его намерении. Это было похоже на объяснение в любви. Целое наводнение чувств переполняло Буша при виде собственного повторения в шаге от него, и слова застряли в горле. Но видение длилось лишь секунду: тут же коридор опустел — Буш будущего растворился во мраке.
Рыдание сжало его горло, и неуправляемые слезы побежали по щекам. Но едва он собрался и взял себя в руки, снова послышался шум.
То были шаги не одной пары ног. Буш попятился от светового прямоугольника раскрытой двери.
Он, злорадствуя, представил, как наскочит на Силверстона из-за угла, внезапно — не это ли самое тот проделал в юрском? Заметим, правда, что в тот раз Силверстон, должно быть, принял его за агента Стенхоупа, Хауэса и прочей компании.
Из темноты вынырнули двое, остановившись в ярде от невидимого Буша. Буш уже по шагам догадался, что оба принадлежали к его времени, так что его не обманули их наряды. Одним, вернее, одной из прибывших оказалась Энн; ее сопровождал джентльмен в смокинге. Буш не мог разглядеть его лица, но ему тут же стало ясно: человек этот — не Силверстон.
Двое, все еще не видя Буша, вышли в комнату. Буш последовал за ними, наведя на их спины ружейное дуло.
— Руки вверх! — приказал он.
Оба в недоумении обернулись. Теперь лицо спутника Энн было отчетливо видно. Фальшивые бакенбарды и парик не ввели Буша в заблуждение: перед ним стоял тот, кто однажды пытался умаслить его бутылкой «Черного Тушкана», тот, кто самолично отдал приказ охотиться на Силверстона; и он же первый покарал бы Буша, не выполни он свою миссию. Одним словом, Хауэс.
За долю секунды в мозгу Буша пронеслась целая вереница мыслей: Энн привела сюда Хауэса, — значит, она предала его, — поделом тебе, старый дурак, кто ж доверяет женщине, — она не любит его и никогда не… Он спустил курок. Выстрел пришелся почти в упор. Тонкая спица света пронзила Энн, и она, как сломанная тростинка, упала к его ногам.
Буш перевел дуло на Хауэса и увидел, что зрачок капитанского пистолета уже смотрит на него… И тут что-то снова случилось со временем. Буш видел неторопливо нацеливающееся дуло, как при замедленном прокате кинопленки. Хауэс не спеша примостил палец на курке, а в это же время рука Буша с пистолетом плыла вверх ужасающе медленно, как если бы к ней была подвешена гиря.
Пистолет Хауэса глухо рявкнул, и Буш, погружаясь в темноту, повалился на пол подле Энн.
III. Под кринолинами королевы
— …Вы цитировали Вордсворта! — ледяным тоном отчеканил Хауэс. — Потрудитесь встать!
Окрик вырвал Буша из сумеречного и муторного забытья. Он со стоическим усилием сел, сжимая голову побелевшими пальцами. Хауэс стрелял в него из газового пистолета — действие он оказывал препротивное, но не смертельное. Буш, пытаясь не дать голове разлететься на кусочки, почти искренне жалел, что не получилось наоборот.
Хауэс, оказывается, перетащил его в гигантскую спальню весьма эксцентричного убранства; все здесь было просто подавляющих размеров. Сам Буш возлежал на шкуре белого медведя, которой все равно коснуться не мог.
— О Господи, я убил Энн! — сказал он сам себе, проведя рукой по глазам.
Хауэс так и стоял у него над душой.
— Буш, я разыскивал вас. Что скажете вы в свое оправдание?
— Я буду говорить с вами только после того, как смогу встать.
Хауэс схватил его за руку и дернул вверх, подняв его на ноги. В этот момент Буш занес кулак, но газ действовал надлежащим образом — у него совсем не осталось сил, чтобы вложить их в удар. Хауэс шутя отразил его.
— Ну, вот вы и встали, теперь разберем все по порядку. Мне необходимо знать, где вы пропадали с тех пор, как покинули две тысячи девяносто третий. Я весь внимание.
— Мне нечего сказать вам, равно как и кому другому из сторонников Режима.
— Боюсь, вы не знаете, на чьей я стороне, да и о себе не больше того.
— В своих убеждениях я тверд.
— Замечательно, тогда с вас и начнем. Зачем вы стреляли в Энн?
— Вы все отлично знаете! Я стрелял потому, что она предала меня! Привела вас, чтобы вы меня пристрелили, — и не возражайте, я не поверю.
— Так что ж вы не стреляли в меня, раз я был опасен для вас? — Видя замешательство Буша, он продолжал: — Да я знаю и так. Я читал ваше досье в Институте задолго до того, как послал вас на охоту за Силверстоном. У вас болезненная страсть к женщинам оттого, что ваша мать якобы предала вас когда-то; с тех пор вы всегда пытаетесь предать женщину до того, как она проделает это с вами.
Подстегнутый жгучим желанием оправдаться, Буш возразил:
— Вы не знаете всего, что произошло за последнее время, Хауэс. Не мог я выполнить ваш приказ, будь он неладен. Я скрылся из поля досягаемости ваших цепких лап; размышлял и стал свидетелем невзгод одной семьи из прошлого…
Физиономия Хауэса перекосилась, как если бы он насыпал в рот пригоршню клюквы.
— Может быть, может быть. Богу ведомо, какая каша у вас в голове. Я сейчас разуверю вас кое в чем. Вы жестоко ошиблись насчет Энн и насчет моей роли во всем происходящем.
— Вам бы в ад с вашими проповедями! Пристрелите меня прямо здесь — и с концами.
Хауэс прислонился к дубовому шкафу.
— Очень мне нужно было перетаскивать вас сюда, чтобы пристрелить. Послушайте, поговорим, наконец, серьезно. Я сейчас в большом затруднении — и я не враг вам, хоть от вас я и не в восторге. Итак: Энн любила вас. Считайте, что она пожертвовала ради вас жизнью. Я послал ее в тысяча восемьсот пятьдесят первый, чтобы разыскать вас и убить, пока вы не добрались до Силверстона. Но когда вы с ней столкнулись в коридоре, она не смогла — хотя была вправе — выполнить приказ. Она нашла меня и…
