— Я показал не все, — проговорил Пустынник.
— Ладно, не важно. Как-нибудь потом, — Ирв задумался. — Похоже, я понял кое-что. Мне показалось, что вы питаетесь не столько мыслями, сколько жизнью, а ваши женщины — движением внутри себя.
— Питаемся?
— Да, если это можно так назвать.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под словом «питаетесь», — сказал Пустынник.
— Ну, едите.
— Мы не едим. Нам не нужна пища.
— Да, вам нужны жизнь и движение. Только здесь мало что двигается — кругом только голая равнина. И жизни тоже немного. Поэтому вы используете людей.
— Нет. Мы можем обходиться и без этого. Это не жизненно необходимо для нас.
— Тогда для чего вы стоите у города и вылавливаете людей?
— Иногда мы можем пользоваться и некоторыми животными. Например, дроги тоже подходят для этого. Но люди лучше, люди гораздо лучше.
— Но зачем вы делаете это, если не для еды? — спросил Ирв.
— Для того чтобы думать.
— А зачем вам это нужно?
— Я не знаю. Нужно. Мы испытываем потребность в этом.
— Но почему?
— Я не знаю.
— Вот как. Значит, что-то вроде инстинкта. Но все же не ясно, для чего, — Ирв задумался. — Да, еще я понял, что в том мире у вас были враги, хищники, которые убивали вас. А здесь?
— Здесь нет. Здесь никто не убивает нас.
— Да? Но тогда вы должны расплодиться в огромном количестве.
— Я не знаю нашего количества.
— Но вы… не мешаете друг другу жить? Вам не тесно?
— Нет. Наверное, нет, — ответил Пустынник.
— Значит, вас все же не слишком много, — проговорил Ирв. — Слушай, — догадка вдруг пришла к нему, — а не связана ли у вас потребность думать с инстинктом размножения? Не для этого ли вы нуждаетесь в мыслях? Здесь у вас нечасто представляется такая возможность, и поэтому вас не становится слишком много.
— Не знаю, — снова ответил Пустынник. — Это просто нужно, мы испытываем потребность в этом.
— Хм… — Ирв размышлял над своей догадкой.
— Скажите вопрос, — проговорил Пустынник.
Ирв посмотрел на него и вдруг поймал себя на том, что не чувствует ничего странного в таком общении, что он уже привык разговаривать с пустотой. Надо же! Пустынник молчал, стоя перед ним, безликий, неподвижный.
— А ты уже был у Нолу, говорил с ним? — спросил Ирв.
— Да.
— И что ты спросил у него?
— Я спросил…
И Ирв увидел что-то темное, но живое, объемное — Пустынник показал ему это.
— Ты это спросил у Нолу? Это твой вопрос?
— Да, — ответил Пустынник.
— И что он ответил?
— Он ответил, что я должен подождать, и тогда я получу то, что мне нужно. Мне кажется, он говорил о вас.
— Нолу говорил обо мне? — удивился Ирв.
— Не совсем так. Но вы стали ответом на мой вопрос, то, что сказал мне Нолу.
— Вот как? — Ирв был очень удивлен. — А что означает этот образ, твой вопрос.
— Это общение. Возможность думать, не убивая.
— И Нолу сказал тебе обо мне?
— Нет. Он ответил только, что мне нужно подождать. Я подождал, и пришли вы.
— Выходит, Нолу знал, что я появлюсь здесь? — Ирв чувствовал, что Лия не все рассказала ему о Нолу. И что Нолу… Что не зря о нем думают как о боге, похоже, совсем не зря.
— Какой он, этот Нолу? — спросил Ирв.
— Нолу большой, он не имеет границ, он видит все и знает все обо всем. Нолу нельзя заполнить. Даже если все пустынники проникнут в его мозг, они будут лишь крохотной частью его. Нолу любит нас, он любит всех.
— А какой он на вид?
— На вид? Я не видел его, только чувствовал и слышал, говорил с ним. Он лучше всех. Лучше любого из зартов и даже лучше вас.
— Да? Чем же?
— Его сознание безгранично, оно больше, чем мир, больше, чем все миры.
— Как ты можешь знать это?
— Я видел, я был в нем.
Ирв думал. Пожалуй, теперь уже не было сомнений, что Нолу — действительно существующий некто. Но кто? Судя по тому, что говорят о нем, он на самом деле очень похож на бога, но живого бога, реального, которого можно увидеть и говорить с ним. «Кто же он на самом деле?», — думал Ирв. Его все больше интересовало это. Но он понимал, что, пожалуй, единственный способ понять — это увидеть его. Увидеть бога?
Костер почти догорел, Ирв смотрел на последние язычки пламени. Он хотел подложить еще дров, но почувствовал, как устал. Тело ныло после тяжелой работы, не хотелось вставать и вообще двигаться.
— Спите, — сказал Пустынник.
— Что?
— Вы устали, вам нужно отдохнуть. Спите, а я буду смотреть ваши сны. Они интересные, мне нравится смотреть ваши сны.
— Да? — Ирв чувствовал, что действительно хочет спать. — А ты можешь показывать мне сны?
— Да. Наверное, да.
— Тогда покажи образы другого мира, которые ты еще не показывал мне, те, что передали тебе твои родители. Мне кажется, тот мир похож на мой. Покажи мне его.
— Хорошо, — согласился Пустынник. — Ваше восприятие тоже открывает возможности и дает понимание.
— Да? — тихо проговорил Ирв, ложась рядом с теплыми углями почти догоревшего костра.
— Да. Спите, я буду здесь, я покажу вам мир.
— Хорошо.
Ирв закрыл глаза и погрузился в сон, и погрузился в образы чужого неизвестного мира, которые показывал ему Пустынник, стал в нем.
Когда он проснулся, было уже утро. Свет из низкого неба. Пустынника не было рядом, он ушел или, вернее, исчез отсюда. Ирв поднялся и пошел в дом. Завтракал там.
Днем работа. Снова мешки, снова хозяин, снова душное, грязное помещение. По дороге домой Ирв зашел в лавку и купил продукты. Дома его ждала Лия, он был рад видеть ее. Она рассказала ему о своих делах, какие-то городские новости, которые, в общем-то, не представляли собой ничего особенного. Ирв начинал понимать, что жизнь в городе довольно скучна, слишком размеренна и предсказуема. Редко происходило что-то выдающееся. Впрочем, зартам нравится жить так. Они не любят неожиданностей. Размеренность и спокойствие — идеальный способ существования для них, к которому они стремятся. Лия говорила, что даже к ней и к другим Девам зарты ходят чуть ли ни по расписанию, и на зарта начинают косо смотреть, если он вдруг нарушает график. Хотя их можно было понять — их мир был беден и мал после произошедшей катастрофы.
Еще Ирв узнал, что среди семи Дев в этом городе трое — мужчины, которых так же, чтобы не путаться, называют Девами. Ирв удивился, сказав, что зачем это, если Девы могут менять свою внешность, то, наверное, они меняют все тело и могут становится и мужчиной и женщиной.
— Не совсем так, — ответила Лия. — Тут все дело в отличии мужчин от женщин у зартов.
