В шлюзе было чисто, как в больнице. Забытый хлам выкинуло в космос вместе с остатками разреженной атмосферы; простой пыли – и той не набралось бы на щепотку. Хенцели вспомнил, как мимо «Циклопа» пронеслась вереница легких пластиковых ящиков и картонных коробок, – он предусмотрительно увел корабль в сторону от открывающейся заслонки.
Люк-диафрагма, через который можно было попасть в примыкающий к шлюзу коридор, оказался наглухо задраенным. Замок вычихнул универсальную отмычку назад, в перчатку Хенцели. Когда в шлюзе давление – ноль, особые полномочия и неограниченные допуски не значат ничего. Пришлось снять контрольную панель и отключить запирающий механизм, перерезав нужные кабели, и затем, обливаясь потом, вручную побороться с лепестками диафрагмы. Как только лепестки разжались, в шлюз хлынула тугая струя воздуха, и люк захлопнулся сам собой.
Пассивная защита!
Хенцели в очередной раз выругался и снова навалился на лепестки. В этот раз ему удалось всунуть между ними обрезок титановой трубы из ремонтного комплекта.
…Шлюз наполнялся воздухом. Постепенно стали возвращаться звуки. Казалось, кто-то неумолимо выводит верньер громкости окружающего мира в крайнюю позицию. Шипящий свист достиг пика и мгновенно трансформировался в низкий, ворчливый рокот. Титановый обрезок завибрировал: через него в шлюз засасывало мелкий мусор и бесформенные крысиные трупики.
Едва давление выровнялось, лепестки диафрагмы радушно развернулись. Досадная преграда пала. Хенцели ощутил прилив сил и вдохновение. Не к месту вспомнилось первое раскрытое преступление; тот трепет, с которым он, будучи четырнадцатилетним подростком, разоблачал виновного в контрабанде «бешеной колючки» иерарха уважаемого оберонского прайда.
Дознаватель обнажил меч; Судьба ждала его. Что-то, лишенное рационального объяснения (быть может – сверхчеловеческая интуиция, результат многовековой селекции и предмет гордости прайда), вселяло в дознавателя уверенность: если диюдарх здесь, то инопланетная гадина не заставит себя искать слишком долго.
…Ай-Оу действительно не пытался скрыться…
Хенцели обошел административное крыло, относящееся к шлюзам. Сначала он, не особенно церемонясь, распахивал безликие двери ногой, смотрел внутрь и шел по коридору дальше. Чаще всего в офисах не было ничего, кроме голых стен и кучек крысиного помета на пыльном полу.
Потом волокита показалась ему унизительной, и Хенцели, решив ускорить обход, на техническом этаже не удержался и побежал. Со стороны могло показаться, будто дознаватель знает точно, где находится цель. Сначала – по коридорам, мимо верениц одинаковых дверей, затем – вниз по давно остановившимся эскалаторам; через полуосвещенные склады, мимо забытых контейнеров, в которых томились никому не нужные грузы, мимо закамуфлированных густой тенью углов и мрачноватых бетонных аппендиксов.
До одурения хотелось рвануть забрало шлема вверх: внутри скафандра давно стало жарко и душно. А снаружи был воздух. Пусть давление ниже, чем обычно, но… свежий воздух куда приятнее, чем пресная баллонная жижа, которой приходилось наполнять легкие!
Хенцели, открой шлем!
Здесь можно дышать!!
Трель коммуникатора вернула Хенцели в реальность. Он поспешил убрать руку с замков забрала. Очумело завертел головой.
Он был окружен кривыми башнями из обросших паутиной ящиков и неподвижными, твердыми на вид тенями. Здесь вполне мог скрываться диюдарх или даже дюжина диюдархов. А у него из оружия – лишь символ прайда: меч в локоть длиной. Нужно было брать с собой ядомет или даже кадуцей…
– Это де Штарх, – услышал он голос начальника службы безопасности прайда Баттиста. – Сабит, ответь!
– Хенцели слушает, – отозвался дознаватель шепотом.
– Сабит, что нового? – поинтересовался де Штарх. – Нужна ли помощь?
Хенцели понял, что де Штарх беспокоится, и это внезапно привело его в ярость.
– Ты портишь мне охоту, Эдвин! – ответил сквозь зубы. Пульсирующая нить, выдернувшая Хенцели из горячки, стала стремительно растягиваться, истончаясь до прозрачности. Безрассудный азарт снова подстегнул дознавателя, заставил идти навстречу теням.
– Кого-нибудь нашел? Или ты… – де Штарх не договорил. В мире людей не полагалось сомневаться в здравомыслии дознавателей Сопряжения.
– Я его почти достал. Достал! – уже на бегу крикнул Хенцели и отключил коммуникатор.
На обратной стороне Тифэнии де Штарх лишь пожал плечами. Затем отозвал команду спасателей, готовых лететь следом за дознавателем.
Хенцели пересек склад, – резво, как крыса, он бежал во тьме, огибая ящики и груды хлама. Ритмично клацали сочленения скафандра, метался луч нашлемного фонаря.
Наконец, он вышел к массивным двустворчатым воротам. Уперся в них руками, затем навалился плечом. Створки раздвигаться не желали, ржавые петли скрипели, скафандр трещал, едва справляясь с нагрузкой, но Хенцели смог прорваться и сквозь эту преграду. Прорвался, заморгал, ослепленный ярким светом.
Искусственное солнце Судьбы работало на совесть. Свет отражался в бесчисленных фасетках биосферного купола и щедро ниспадал на пустые улицы.
Перед Хенцели был короткий проулок, зажатый с двух сторон серыми стенами хозяйственных построек. В просвете виднелся ближайший жилой квартал. Над плоскими крышами одноэтажных коттеджей возвышались четырехгранные пики обелисков, головы и воздетые руки исполинских монументов.
Судьба безмолвствовала.
Поигрывая мечом, дознаватель пошел к первому кольцевому проспекту.
Ряды опавших кустарников в человеческий рост высотой замерли по обе стороны улицы. Дорога была присыпана шуршащим слоем мелкой сухой листвы. Хенцели наклонился: на листве виднелись четкие следы.
Нога – нога – рука, нога – нога – рука. Диюдарх!
Дрожа от возбуждения, дознаватель бежал по следам. Лезвие меча блистало в лучах искусственного солнца, словно зеркало.
Диюдарх ждал его на лужайке среди пожухлых трав и мертвых кустарников. Косматая голова с хорошо просматривающейся на темени лысиной касалась земли, голый зад совершал отвратительные фрикции. Кулак правой руки твердо упирался в землю, левая была поднята; кисть, повернутая горизонтально, неторопливо покачивалась, словно что-то нащупывала в стоячем воздухе.
Хенцели стало не по себе. Он вновь вернулся в реальность и оторопел; ему захотелось спрятать корд в ножны. Нелепый вид пришельца притупил боевой настрой. Хенцели понял, что не с монстром-телепатом он столкнулся, а с жалким, покрытым с ног до головы грязью, голым, больным человеком.
