Лежавшие на пристани короткие, но пузатые лодки — кожа, натянутая на каркас, — напоминали гигантские наросты на дереве. Туман отошел, и внизу показалась часть русла — полоса голой скалы. Теперь были ясно видны подпиравшие пристань сваи, они шли вниз под углом, утыкаясь в камень. Деревянные эти укосины были обиты жестью.
Кит приблизился к женщине с серебристыми кудрями, она возилась с громадным, длиной в руку, крючком-тройником.
— И кого же вы такой снастью ловите?
У женщины пошел морщинами лоб, когда она оторвалась от своего занятия и подняла голову, но тут же появилась улыбка.
— А, нездешний… Гость из Атиара, судя по одежке. Угадала? Рыбу мы ловим… — Она, не выпуская крючка, максимально развела руками. — Бывает и покрупнее. Похоже, скоро опять гроза, так что вечером ожидается клев… Я Мег Тройник. Понятное дело, из Левобережного.
— Кит Мейнем из Атиара. А что, до дна так и не добрались?
Заметив, что он смотрит на опоры пристани, Мег Тройник ответила:
— Дно есть, но далеко. Сваи мы туда не опускаем, потому что дерево растворяется в тумане. Да и рыба грызет… Она и веревки жрет, и нас, ничем не брезгует, кроме металла и камня.
Женщина ловко затянула узел. Веревка была темной и казалась слишком хлипкой для такого здоровенного крючка, не говоря уже о предназначавшейся ему добыче.
— Из чего сделано? — Кит опустился на корточки возле рыбацкого челна, приподнял его, чтобы заглянуть внутрь.
— Эй-эй, поаккуратнее, это мое! — воскликнула Мег. — Обшивка лодки из рыбьей шкуры, шнур тоже. Конечно, это туманная рыба, не водяная. При дублении частично убирается слизь, так что кожа получается не вечной. А если ее все время держать в тумане… — Она состроила гримасу. — У нас говорят: воняет, как рыбья слизь. Сущая гадость.
— Мне на правый берег нужно, — сказал Кит.
— Я тебя что, в своей лодке повезу? — Мег фыркнула. — Нет, наш брат рыбак привык плавать вдоль бережка. Ступай потолкуй с Розали Паромщицей. Или с Вало.
— Я с ней уже говорил, — уныло ответил Кит.
— Да вообще-то я в курсе. Ты же новый мостостроитель, а городские все такие нетерпеливые. Что, торопишься попасть крупняку на зуб? Если Розали Паромщица велела ждать — значит, придется ждать. Иначе никак.
К возвращению в «Рыбу» у Кита разнылись ноги, он порядком устал. Его сундуки уже перенесли наверх, в нарядную комнатку, где стоял широченный стол, а оставшееся место почти целиком принадлежало душному алькову.
Брана Гостинщица, чье заведение, оказывается, официально именовалось не «Рыба», а «Веселый крупняк», со смехом прокомментировала его неудачу:
— Наша Розали, как скала, — нипочем не сдвинешь с места. Да не расстраивайся, все равно в «Сердце» тебе не было бы так уютно.
* * *
Наутро Кит заморил червячка лепешкой и перченой рыбой. К этому времени все уже знали о нем всё. Ну, если не о нем самом, то уж о цели его приезда точно.
Если кто-то из местных и был против строительства, то все протесты уже сошли на нет. Большинство людей в пивной, куда он заглянул, не имели ничего против моста, и вообще результаты прогулки по городу внушали оптимизм. Разве ж это сопротивление? При возведении двух малых мостов его было куда больше.
— Да с чего бы нам противиться-то? — удивилась Брана Гостинщица. — Стройка потребует много рабочих рук. Будет кому у нас жить, столоваться, пиво пить. Кое-кого из местных тоже наймут — значит, от этого твоего моста село только выиграет. Этак, глядишь, к концу строительства я буду по щиколотку в золоте ходить.
— А потом, — подхватил Кит, — когда заработает мост! Ты только подумай, это же будет первая настоящая дорога, связующая восток и запад империи! Единственное место на три тысячи миль, где люди и товары могут легко и безопасно в любое время пересекать туман! Через десять… да какое там, через пять лет ваше сельцо превратится в центр империи. — Он даже рассмеялся, смущенный собственной пылкостью.
— Ладно-ладно, — ответила Брана Гостинщица с добродушием женщины, не понаслышке знающей, что ссориться с постояльцами себе дороже, — об упряжи потолкуем, когда жеребенок родится.
Следующие шесть дней Кит посвятил изучению села и окрестностей. Познакомился с каменщиками, которых перед смертью отобрала Тениант для строительства пилона с анкером на левом берегу. Брат и сестра оказались тихонями, но дело свое знали хорошо; Кит обрадовался, что не придется искать им замену. Поговорил он и с местными изготовителями веревок и канатов из рыбьей кожи. Оказывается, эти снасти еще надежнее, чем он предполагал: стойко сопротивляются гниению, отменно держат и рывковую, и постоянную нагрузку. По словам мастеров, в первые два года службы такой канат растягивается, то есть для замены громадных несущих цепей он не годится, но зато из него можно делать вертикальные подвески, что держат мостовое полотно, и это позволит значительно облегчить постройку.
Немало времени Кит уделял наблюдению за туманом. Тот бесконечно и непредсказуемо менялся: вот перед глазами ровный поток, лишь чуть подернутый рябью; через несколько часов — хаотичное нагромождение клочьев пены; позже равнина из крутобоких барханов, очень подвижных, перетекающих друг в друга. У тумана не было постоянного верхнего уровня, но складывалось впечатление, что река под ним спадает в ночные часы и поднимается при свете солнца.
Куда предсказуемее вели себя ветры. Между береговыми насыпями они дули каждое утро на юг, а каждый вечер — на север, набирая силу в полдень и к сумеркам и слабея до полного штиля во второй половине дня и ночью. На туман они не влияли — так, срывали клочья пены, которые потом высыхали на берегу. Если есть ветры, то динамическая нагрузка на мост будет больше, чем предсказывала Тениант Планировщица.
Общаясь с сельчанами, Кит никогда не позволял себе критиковать ее работу. Напротив, охотно признавал блестящий талант организатора, ведь это благодаря ее стараниям население ничего не имеет против стройки. Но втайне он радовался, что возведение моста по ее чертежам не успело начаться.
Однажды он решил рассмотреть туман поближе и зачерпнул его лопастью весла с поверхности реки. Тот оказался на удивление плотным; при свете в нем виделись силуэты — то ли живность, то ли растения, а может, и вообще нечто совсем иное. В городе имеются специальные оптические устройства и есть люди, знающие в этом толк, но изучать обитателей тумана ему не хотелось, его интересовала только конструкция, которую можно перекинуть через этот туман.
Вечерами он работал за столом у себя в комнате — разбирался с наследием Тениант. Кит открывал ее папки и сундуки, изучал все подряд. Писал письма, составлял перечни, чертил графики, и все это в двух экземплярах — вторые отправлялись в столицу, где с них еще раз снимали копии. Мало-помалу обретали форму его собственные планы, вырисовывались эскизы моста и схема управления грандиозным проектом.
